Максим Хорсун - Рождение Юпитера
«Белая Кайра» Климентины вырвалась из окутавшего поверхность морозного тумана, свечкой устремилась в открытый космос.
Сабит Хенцели стоял, положив ладони на холодное стекло смотровой розетки. Он пожевывал сухие губы, глядя остановившимся взглядом на белесую дымку, что наплывала седыми волнами на Пирамиду. Он принимал решение.
Корабль дознавателя был лишен изящных форм. Приземистый, крутобокий, плотоядный – он затаился в полумраке служебного шлюза Баттиста. Двойной ряд сенсорных мачт опоясывал корпус, делая машину похожей на расставившего лапы титанового паука. Не было на его темных бортах ни героических барельефов, ни инкрустаций драгоценными металлами. Титановый паук выжидал момент, когда одним прыжком сможет ворваться в свою естественную среду обитания – мир враждебного человеку вакуума и экстремальных температур.
– Мы отправляемся в путь, «Циклоп», – Хенцели по-дружески похлопал бронированный борт, – начинай предстартовую.
Сквозь выпуклый «глаз» носовой розетки он увидел, что в кабине пилота вспыхнул яркий свет. Зашевелились, просыпаясь, квазиживые диафрагмы дюз маршевых двигателей. Хенцели выудил из-под воротника белой сорочки личный «комм».
– Эдвин, – обратился он к де Штарху, – я лечу на обратную сторону. Хочу проверить несколько версий. Сделаю это без посторонней помощи.
– Как угодно, Сабит! – отозвался начальник службы безопасности прайда. Ему-то было не знать: пока идет расследование, дознаватель Сопряжения волен поступать, как пожелает. – Сделай одолжение, благородный, – не теряй бдительности! На обратной стороне нет ни одного человека.
«Циклоп» вышел из шлюза на антигравах. На секунду он озарил льдистый туман пламенем из дюз и, набирая скорость, помчал к противоположному полюсу планетоида.
С каждой минутой у Хенцели крепла уверенность в том, что Ай-Оу жив и, более того, что он еще на Тифэнии. Наверняка бродит, скрючившись, на трех лапах по тоннелям заброшенного города Тэгов. Остатки его человеческой сущности бьются в агонии, они не в силах изменить что-либо. Одновременно ликует темное, инопланетное нечто…
Судьба и Знамение.
Хенцели выбрал Судьбу. Судьба, судя по карте, находилась недалеко от владений Баттиста, и катастрофа не должна была причинить городу серьезного вреда.
Пусть будет Судьба. Начнем с Судьбы.
В нем взыграла гордыня. Хладнокровный дознаватель с сединой на висках, не единожды отнимавший жизнь у себе подобных, поклоняющийся логике и здравому смыслу, едва не приплясывал от возбуждения. Два тысячелетия прайд Хенцели стоял на страже Сопряжения, оберегая цивилизацию от внутренних заговоров, пресекая распри и междоусобицы, предотвращая преступления и катастрофы. Сабит Хенцели – благородный и, несомненно, достойный рыцарь, в его руках – шанс попасть в историю. Именно он обязан захватить инопланетного лазутчика-диюдарха живым. Умом и мечом он остановит вторжение с враждебного Ахернара. Именно так: умом и мечом, ведь они одинаково остры и скоры.
Сабит Хенцели, спаситель человечества.
Он усмехнулся.
Над горизонтом всплыла рассеченная черным кольцом полусфера Урании. Зыбкое лето Тифэнии осталось за кормой «Циклопа». Тень корабля ползла по растрескавшимся азотным торосам, по скалам, обросшим метановыми иглами – длинными, как деревья. Вынесенные на мачты сенсоры с каждой секундой отчетливей регистрировали трель радиомаяка покинутого людьми города.
«Циклоп» поднялся над изломом стены метеоритного кратера. Кабину корабля залило мягким желтым светом.
Хенцели прищурился: на первый взгляд биосферный купол Судьбы цел, и город все еще снабжается энергией…
Пангея или Трайтон?
Климентина забралась с ногами в кресло пилота и пересматривала ссылки на навигационные ориентиры. Знакомые с детства координаты и коды расплывались перед глазами, превращаясь в бессмысленные наборы символов, в электронную мусорную свалку, бросающую сиреневые отсветы на обшивку рубки.
Определенно, советы Хенцели имели ценность. Старые друзья могли обладать теми кусочками мозаики, которые так и не попали в руки к ней. Поэтому у них нет другого выбора, кроме как объединиться. Необходимо отыскать во внесистемном пространстве Брута, и неплохо бы восстановить отношения с Шелли. С заносчивым выскочкой Шелли… Пожалуй, это будет самым сложным.
Лишь вместе они смогут помочь бедному чудаку Ай-Оу. Это произойдет не так, как планировал Хенцели, – она утаит информацию от дознавателя. Они сами найдут Ай-Оу. Они предпримут все возможное и невозможное, чтобы сохранить ему жизнь. Вне зависимости от того, представляет ли Ай-Оу, несчастный больной человек, угрозу Сопряжению или не представляет. Друзья не дадут его в обиду.
На приборной панели затрепетал сигнал вызова. Опять Хенцели? Климентина поморщилась. Или повторное предложение от оставленного в неудовлетворении Анжело Баттиста? Было бы забавно… Она взглянула на бегущую строку данных и удивленно приподняла брови: «Белая Кайра» принимала самораспаковывающееся пакетное сообщение.
– Ай-Оу… это Ай-Оу, – прозвучал в рубке «Кайры» едва узнаваемый голос. Климентина до боли сжала на подлокотниках пальцы.
Одна, вновь одна. Наедине с холодными звездами и с этим жутким голосом.
Взять себя в руки оказалось неожиданно просто. Наверняка секретное снадобье Хенцели продолжало действовать.
Что ж, любопытно… Отнюдь не страшно. Ни капельки. Напротив, стоит вздохнуть с облегчением: чудак жив, и это самое главное.
Теперь она точно знала, что не отдаст Ай-Оу ни мерзким тварям – обитателям первой планеты Ахернара, ни ревностным блюстителям безопасности Сопряжения. Чего бы это ни стоило. Опять же, прав оказался Хенцели – молодой Тэг сам вышел с ней на связь…
Ошибиться бы тебе хоть в чем-то, дознаватель Сопряжения!
– Не пытайся… – Ай-Оу закашлялся, затем со свистом вобрал в себя воздух. Отдышался и продолжил: – Не… пытайся… встретиться с тем… кем я стал… Я… я желал покончить с собой… но проклятая… да, проклятая животная сущность… с которой вынужден делить тело… обладает чудовищным инстинктом… инстинктом самосохранения. Она посмеялась… посмеялась надо мной… над ученым и чудаком… Она убила в Пирамиде всех и сохранила жизнь мне … Я решил убраться… уйти туда, где у тьмы нет власти… Туда, где всегда день… Там… черный разум диюдарха уснет… скуклится… Возможно, мне еще придется… убить… нескольких людей… Но я изолируюсь. Обещаю… Я исчезну.
Ай-Оу замолчал. Климентина сидела, вслушиваясь в хриплые вздохи бедного чудака. Она была уверена, что Ай-Оу скажет ей что-то еще. Что-то важное.
– Мне… – простонал Ай-Оу, – мне от него не избавиться… нет. Парасинаптический щуп диюдарха навсегда… прирос к моим… больным извилинам. Если я… если я не единственный телепат в Сопряжении… если есть кто-то, обладающий равными способностями… убедите его забыть о них… или же – изолируйте от людей навсегда… В космосе обитает бесчисленное множество… существ чудовищной природы… Не стоит оставлять для них лазейки… в мир людей. Я… – голос Ай-Оу начал слабеть, – у меня повреждены легкие… диюдарх не рассчитал возможностей моего организма… быть может, этот… кошмарный, да… кошмарный сон закончится… быстрее, чем я предполагаю… Я надеюсь… так, надеюсь. Не ищи меня, Ен-Ти… Я сам выйду… на связь, если такая необходимость возникнет… Для разума нет границ… Но сейчас я хочу… хочу попрощаться… Прощай… Я любил тебя больше… чем остальные. Это был… Ай-Оу.
