Филип Фармер - Многоярусный мир. Том 2. Сборник фантастических произведений
— Да, но они могут черпать устройства из четырех дворцов, — возразил он. — Вольфа, твоего, Нимстоула и Джудубры. Они могут привезти из них устройства и снарядить свои аэролеты.
Анана указала, что если они это сделали, то не снарядили ими этого аэролета. Она зевнула и приготовилась вздремнуть. Кикаха заорал, что она проспала уже двенадцать часов, и ей следует пошевелить своей прекрасной задницей. Если они хотят выжить, им лучше включиться в работу, поторапливаться и так далее, со множеством более грубых выражений и переходов на личность.
Она признала, что он прав. Это удивило его, но не сняло настороженности. Она села в кресло пилота, надела ремни безопасности и сообщила, что готова.
Машина заскользила параллельно поверхности горы, а затем направилась к краю уровня, держась в нескольких футах над неровной поверхностью местности. Ей потребовалось два часа, чтобы выбраться с хребта, и к тому времени они оказались на кромке монолита, на котором покоился индейский уровень.
Каменный утес почти вертикально уходил на высоту более тридцати километров.
У его подножья находился Океанос, который не был океаном, а был морем, имевшим форму кольца, опоясывающего монолит и нигде не достигавшего больше трех миль в ширину.
По другую сторону Океаноса находилась полностью видимая с этой высоты полоса суши, тянувшаяся вокруг этой планеты.
Полоса на самом деле достигала пятидесяти миль в поперечнике, но отсюда, с края монолита, она выглядела тонкой, как нить. На ее сравнительно гладкой, заросшей лесом поверхности жили человеческие существа, получеловеческие создания и сказочные звери. Многие из них были продуктами биолаборатории Джадавина, обязанными ему своим долголетием и своей немеркнувшей юностью. Там обитали водяные и русалки, козлоногие и козлорогие сатиры, фавны, маленькие кентавры и другие создания, сделанные Джадавином похожими на существа из древнегреческой мифологии. Полоса являлась своего рода Раем — Садом Эдема с добавлением множества инопланетных и иновселенных черт.
По другую сторону полосы сада находился край дна этого мира. Кикаха несколько раз бывал там, как он выражался, «на каникулах», а однажды был загнан туда ужасными гворлами, хотевшими убить его из-за Рога Шамборимена. Он заглянул через край и почувствовал волнение и страх.
Зеленая бездна внизу, под планетой, ничего кроме зеленого неба и ощущения, что он будет падать вечно, если потеряет опору.
Кикаха рассказал об этом Анане и заметил:
— Мы могли бы спрятаться там надолго. Это великолепное место — никаких войн, никаких кровопролитий, помимо расквашенного иногда носа. Оно предназначено для чувственных удовольствий, и никакого интеллектуализма, и оно становится утомительным через несколько недель, если не хочешь стать алкоголиком или наркоманом. Но Колокольники в конечном итоге доберутся и туда, а к тому времени они могут стать намного сильнее.
— Можешь быть в этом уверен, — подтвердила Анана. — Они начали изготавливать новых Колокольников. Я полагаю, что в одном из дворцов есть пригодное для этого оборудование. В моем-то нет, но…
— У Вольфа есть, — ответил он. — Даже и так Колокольнику потребуется десять лет, чтобы стать достаточно зрелым и образованным для занятия своего места в обществе Колокольников, верно? Между тем, их численность ограничивается первоначально пятидесятые Я хочу сказать, — сорока шестью.
— Сорока шестью или пятидесятью, но они не остановятся, пока не захватят в плен или не убьют нас, троих Господов и тебя. Я сомневаюсь, что они до тех пор вторгнутся в какие-то новые вселенные. Они загнали всех нас в угол в этом мире и будут продолжать охоту, пока не доберутся до нас.
— Если мы не доберемся до них, — добавил Кикаха.
Она улыбнулась:
— Вот что мне в тебе нравится. Желала бы я, чтобы ты был Господом. Тогда…
Он не попросил ее уточнить и велел ей направить машину так, чтобы слететь вниз с монолита. Когда они снизились, то увидели, что казавшаяся гладкой, поверхность во многих местах была разломанной. Там имелись карнизы и выступы, обеспечивающие дороги для многих знакомых и незнакомых созданий. Имелись и трещины, которые иногда расширялись и становились сравнительно большими долинами. В долинах текли ручьи, из отверстий в крутых скалах вырывались водопады, была даже река шириной в полмили, с ревом выплескивающаяся из большой пещеры в конце трещины долины, а затем падавшая с края в плескавшееся в двадцати двух километрах ниже море.
Кикаха объяснил, что площадь поверхности всех уровней этой планеты, то есть горизонтальных районов на вершинах монолитов, равнялась площади поверхности всех вод Земли. Это означало, что суша здесь — больше земной. Вдобавок существовали годные для обитания районы и на вертикальных поверхностях монолитов. Одни они, вероятно, равнялись площади земной Африки. Более того, имелись огромные подземные территории, большие пещеры в громадной сети, тянувшейся повсюду под поверхностью суши. В них жили разные народы и звери, приспособившиеся к подземной жизни.
— Когда примешь во внимание все это, плюс тот факт, что тут нет никаких пустынь или районов, покрытых снегом и льдом, то поймешь, что пригодная для обитания суша этой планеты примерно в четыре раза больше земной.
Анана заметила, что она была на Земле лишь недолго и не помнит ее точных размеров. Однако планета в ее собственной вселенной была, если она правильно помнит, размером примерно с Землю.
— Положись на мое слово, — заверил ее Кикаха, — это чертовски большое местечко. За двадцать три года, что я пробыл здесь, я много путешествовал, но повидал только малую часть. Мне предстоит еще многое увидеть, если я, конечно, доживу до этого.
Машина быстро снижалась и теперь парила примерно в трех метрах над катившимися валами Океаноса. Прибой с белым ревом разбивался о рифы или прямо у подножия монолита. Кикаха хотел удостовериться, что вода будет достаточно глубока.
Он велел Анане пролететь еще две мили. Здесь он выбросил в море четыре шкатулки и их колоколообразное содержимое.
Вода была чистая, и угол падения солнечного луча был как раз тем, что надо. Он долго мог видеть шкатулки, прежде чем их поглотила тьма. Они падали сквозь стаю рыб, светившихся оттенками всех цветов, и мимо гигантского спрута в пурпурно-белую полосу, протянувшего щупальце и коснувшегося одной шкатулки, пока она погружалась.
Выбрасывать здесь колокола по-настоящему-то и не требовалось, поскольку они были пустыми, но Анана не почувствовала бы себя спокойно, пока они не погрузятся за пределы досягаемости любых разумных существ.
