Дмитрий Биленкин - Приключения Полынова (сборник)
Дальше шли какие-то непонятные каракули, но Полынов прочел их без труда. Еще там, на корабле, они договорились о шифре, и Полынов научил Крис им пользоваться.
Записка неистово пахла ландышами, не иначе Крис опрокинула на нее весь флакон. Полынов с сожалением сжег ее на спиртовке. И тут он заметил, что его пальцы дрожат. Он строго посмотрел на них, дрожь унялась. Закралась мысль: как было бы хорошо, если бы миксонал мог распространиться по всем помещениям базы. Если бы он мог убивать. И для него хорошо, и для Крис, и для Земли. Увы, миксонал не мог ни того, ни другого.
Он слышал, как кто-то вошел, слышал тяжелые шаги, однако головы не повернул.
— Эй, док, да вы никак грустите? — Грегори плюхнулся на стул, так что тот заскрипел. — Плюньте. Были бы вы, как я, на войне, никогда бы ни о чем не горевали.
— Чего вы хотите? — устало спросил Полынов.
— Радости, док, радости. Забыли разговор? Полынов еще не видел охранника таким распоясанным. Он держал руки в карманах, сидел, небрежно вытянув ноги, нагло подмигивал, его прямо-таки распирало самодовольство. Движением бровей Полынов многозначительно показал на гнезда с телевизионной аппаратурой.
Грегори весело захохотал.
— У слухачей маленькая техническая неполадка, док! Они ослепли и оглохли. Мы успеем договориться.
— Вот как… И долго будет длиться неполадка? — Полынов снова был готов к бою.
— Да уж час повозятся как пить дать. Парням тоже хочется горяченького. Вот они и устроили нам мужской разговор. Вы только подумайте. Бутылка виски на три дня, наш шеф импотент, не иначе. Так будет спирт?
«Зато ваш шеф понимает, чем грозит пьянство в космосе, — подумал Полынов. — Так тебе хочется всласть напиться… Это дорого обойдется твоему холеному телу».
— Ладно, — сказал он вслух. — Но бизнес есть бизнес. Задарма ничего не дается.
— Конечно! Сколько?
— Мне не нужны деньги. Мне нужны пароли, мне нужно знать расположение помещений, нужно знать, сколько вас.
Грегори побледнел.
— Это измена… я…
Он инстинктивно схватился за пистолет. Полынов широко улыбался.
— Как вы полагаете, дорогой, зачем мне эти сведения?
Грегори подобрался, как перед прыжком. Он тупо соображал.
— Чтобы удрать! — радостно гаркнул он. — Не выйдет.
Он вскочил и выхватил пистолет.
— Скажи, Грегори, — Полынов продолжал улыбаться, — может один невооруженный человек удрать с базы? Нет? Ты прекрасно знаешь, что нет. Так зачем, по-твоему, мне эти сведения?
Охранник не спускал с Полынова глаз. Видно было, каких усилий стоила ему попытка догадаться.
— А все очень просто, — продолжал Полынов. — При игре лучше всего знать карты противника, так?
— Еще бы.
— У меня с твоим шефом своя игра, свой бизнес. Однако он знает мои карты, а я нет. Это мне не нравится. Бизнес есть бизнес.
— Ага! Это умно. — Грегори снова сел, но пистолета не выпустил. — Но меня это не устраивает. За такие штучки я сам ставил к стенке.
Вместо ответа Полынов наклонился к сейфу, отпер его и вынул колбу со спиртом. Взболтнул жидкость.
— Нет, док. — Грегори даже вздохнул. — Не пойдет.
— Никто не узнает.
Грегори кивнул. Вдруг его лицо просияло.
— Отдашь за так! Иначе я расскажу, как ты хотел подкупить меня.
— И получишь пулю в лоб. За спирт и за… — психолог помедлил, — за маленькую техническую неисправность.
Грегори угрожающе выпятил челюсть. Это он умел делать, это у него отлично получалось.
— Грозить задумал, гад…
Он сжал литые кулаки и шагнул к Полынову.
— Осторожней, нас подслушивают, — тихо сказал тот.
На этот раз Грегори сообразил мгновенно. Одним прыжком он долетел до двери и рванул ее. На пороге стоял Амин.
Взревев, Грегори втащил Амина за шиворот, захлопнул дверь и бросил его на колени.
— Падаль, падаль… — остервенело дышал Грегори. — Подслушивать… Ну, ты плохо меня знаешь…
Он пнул Амина. Но тот и не стремился оправдываться: он открыто и с ненавистью смотрел на Грегори. В ответ на удар, который подбросил бы его под потолок, не схватись он за ножку стола, Амин медленно и зло усмехнулся.
— Я скажу, и тебя… Грегори на секунду окаменел.
— Так, — сказал он угрожающе. — Так. Испугать думаешь? Я сотнями давил желтомазых, ты пополнишь список.
Он схватил Амина за руку и резко вывернул ее. Смуглое лицо Амина побледнело, он даже не мог кричать, из горла рвался хрип. Да, Грегори был мастер своего дела.
— Не сметь! — крикнул Полынов.
— Не путайся, док, зашибу, — пообещал Грегори. — А с тобой мы поговорим, Амин. Что, плохо, собака? Будет хуже. Кого кусаешь, падаль желторотая?.. А ну, клянись своим богом, что будешь молчать, ну…
Амин осел на пол. Его зрачки закатились, слепо белели бельма.
Грегори чуть отпустил руку.
— Очухался? Клянись, собака… Амин что-то пробормотал.
— Не то! — Грегори снова дернул руку. Амин застонал. — Я вашу клятву знаю, говори как нужно…
Полынов не разобрал, что бормочет жертва. Но Грегори был удовлетворен ее прерывающимся шепотом. Он схватил Амина, словно нашкодившего щенка, поднял и вышвырнул в пустой коридор.
— Все они такие сволочи, док, — Грегори брезгливо вытер руки о мундир. — А слух у тебя… Он с уважением посмотрел на психолога.
— Думаешь, не проболтается? — спросил Полынов.
— Ха! Он же истово верует в своего бога! С деревенщиной приятно иметь дело, надо лишь знать, как с ними обращаться. А уж я-то знаю! Ладно, давай спирт!
— Пароли.
— Слушай, не беси меня. Я ведь прикончу тебя раньше, чем ты пикнешь. За попытку к бегству. Соображаешь?
— Вполне. Амину ты серьезно повредил руку?
— А что?
— Пришли его ко мне.
— Зачем?
— Вправлю вывих.
— Тьфу, с тобой о деле…
— Спирт я тебе дам, если пришлешь.
— Ого! Сердечный ты человек, как я погляжу… Сентиментальненький. Черт с тобой, давай спирт, пришлю. Вправляй руку мертвецу…
— Что?
— Ничего. С доносчиками у меня свой солдатский счет, тебя не касается.
Когда спирт очутился во фляжке Грегори, тот, дойдя до двери, вдруг обернулся.
— Слушай, док, я честный человек. Ты дал мне спирт, а я тебе в случае чего дам быструю смерть. Вот и будем квиты.
— И на том спасибо.
Дверь закрылась.
«Вот она, честность палача, — горько усмехнулся Полынов. — А ведь он ушел, гордый своим благородством».
Грегори выполнил обещание. Не прошло и пятнадцати минут, как Амин очутился перед Полыновым.
Маленький крестьянин по-прежнему был бесстрастен, будто ничего и не произошло. Он безропотно дал осмотреть руку, не дернулся, не застонал, когда Полынов вправил вывих, и не сказал ни слова благодарности. Он уже хотел встать и уйти, но Полынов остановил его.