Юлия Остапенко - Жажда снящих (Сборник)
Когда карниолец сел, его брюшные складки развернулись, и я увидел, что в руках он держит клетку с бурундуком.
С моим бурундуком!
– Витька! – выдавил я. Все посмотрели на меня с удивлением, а Витька сел на задние лапки и застрекотал. Я судорожно вздохнул. – Извините.
– Можно начинать? – нетерпеливо спросил карниолец. – У нас мало времени.
– Да-да, конечно! – подскочил Андрей. – Я могу взглянуть на деньги?
Один из амбалов потряс «дипломатом».
– А мы можем взглянуть на товар?
– Разумеется! Больше того: вы немедленно убедитесь в его качестве. С нами, – ладонь Андрея легла на мое плечо, – лучший на станции дегустатор. Сейчас вы все увидите сами.
Дегустатор? Я воспрял духом. Так они… то есть мы… всего лишь контрабандируем алкоголь? Приятная работка, черт побери. Эх, ну что за славный денек, одна хорошая новость за другой!
Но тут Андрей взял у амбала саквояж и стал расставлять на столике его содержимое, и столбик на термометре моего воодушевления пополз вниз, а вместе с ним и челюсть. Нет, я еще ничего не знал, но понял все слишком хорошо. И мысль «Выпустите меня отсюда!!!» стала в моем охреневшем рассудке превалирующей.
– Итак. – Андрей понизил голос до эротического полушепота – черт, я и не знал, что в нем погибает гениальный риэлтор! – Вы просили, если не ошибаюсь, яду. Наиболее чистого и эффективного яду, действующего на белок земного происхождения. Я ничего не путаю?
– Все верно, – прощелкал карниолец.
– Перед вами пять образцов. Диапазон действия широчайший, и сейчас мы продемонстрируем вам их все, чтобы вы могли выбрать. Можете не опасаться за здоровье нашего дегустатора, – со смешком добавил он, хлопая меня по плечу. – Он регулярно принимает специфическое противоядие, и воздействие на его организм будет исключительно внешним и симптоматическим. Вы увидите, в частности, эффекты, которые обычно наступают лишь через много часов после приема яда. Это сделано для вашего удобства, так как, если я верно помню, вас интересуют вещества медленного действия…
Карниольцы покивали.
– И мы не можем демонстрировать их вам, так сказать, в природных условиях… Да это было бы и противозаконно, – добавил он. – Мы же не убийцы все-таки, мы простые работники торговли.
Карниольцы – не работники торговли, а простые убийцы – вежливо посмеялись, амбалы тоже вежливо посмеялись, вежливо посмеялся даже я, хотя кишки у меня свело от страха. Так вот что такое лучезарка… которой Андрей мне советовал нажраться до отвала. Советом я преступно пренебрег, посему, видимо, сейчас сдохну. Не от отравы, так от кулаков этих мордоворотов…
Андрей повернулся ко мне, сияя коронками.
– Приступим! Экспонат первый, «Пестория нежная». Сперва продемонстрируем, а потом я расскажу о составе… Олег, прошу. Зеленая банка.
Скалясь в американской улыбке, я вцепился Андрею в плечо и надавил на него с такой силой, что тот присел.
– Андрюха… это… – забормотал я. – Давай не сегодня, ладно?
Андрей выпрямился и улыбнулся карниольцам:
– Минуточку.
Потом развернулся ко мне, и я едва не отшатнулся, так его перекосило.
– Ты в своем уме?! Ты знаешь, сколько я это готовил? Они платят двадцать штук!
– Да не могу я!..
– Я тебе щас смогу! Что значит не могу?! Ты лучезарку сегодня ел?
– Н-нет…
– Я же тебе сказал! – тихо взвыл Андрей и, покосившись за плечо, криво улыбнулся. – Сейчас, господа, сейчас… Ну ладно, хрен с тобой, – зашипел он мне снова. – Промоешь желудок потом, проблюешься, больницу я тебе сам оплачу.
– А если я умру?!
– Да как ты умрешь, ты же лучезарку жрешь уже пятый год, тебя теперь и цианид не возьмет!
Жру… лучезарку… пятый год… Вот только знать бы, жру или нет! И что все то новое и замечательное, что теперь есть в моей жизни – включая более чем экзотическую профессию, – было в ней и прежде. Вчера, позавчера и год назад. Но если было… если вправду было… И если я лопал противоядие, а потом яд – изо дня в день, из года в год… то как оно мне еще не надоело?!
– Все, пошел, – прошипел Андрей и толкнул меня между лопаток. Его дружок и амбалы, видя неладное, смотрели на меня предупреждающе. Они явно не собирались срывать сделку из-за истерики подельщика. А это значит, что…
Что мне делать-то теперь?!
– У нас мало времени, – недовольно повторил карниолец. Дружок Андрея кашлянул. Амбал с саквояжем погладил ствол пистолета. Мне хотелось домой, к Машке, к моему магазинчику, к белому постельному белью и бурундуку Витьке. Но из всего перечисленного доступен был только бурундук. Он сидел на задних лапках и двигал носиком, являя активное сочувствие, но не более того. Черт, что вообще делают в таких ситуациях?! Я же никогда ни во что подобное не вляпывался, никогда! Захотелось, блин, новенького… Верните мне хорошо забытое старенькое!
«Изо – дня – в – день, – продекламировал темилец из бара в моей очумевшей голове. – Все то же. Ничего нового. Это же счастье. Это счастье. Ничего нового. Это хорошо».
Ничего нового, говоришь? То есть по-старому, да? Как уже бывало… изо дня в день…
– Значит, «Пестория нежная», – сказал я, беря зеленую баночку. – Она превосходна. Приятный вкус, полуторачасовые судороги и в финале сердечный спазм. Вы видели когда-нибудь ее действие? – Последний вопрос я задал карниольцу, забраковавшему мои пуговицы, однако же, как выяснилось, не побрезговавшему моим бурундучком. Тот моргнул всеми пятью глазами и ответил:
– Ну, видел.
– Так берите, – сказал я и всунул баночку в его расслабленные лапки. – Господа, жизнь идет! Жизнь проходит мимо нас! Мы все торопимся, мы не замечаем повседневных мелочей, которые могли бы принести нам столько радости! Так зачем тратить время на какую-то долбаную дегустацию, если вы и так торопитесь, а в действии вы этот яд уже видели? А эффективность мы гарантируем! Спасибо! До свидания!
– Олег, ты что, охренел? – громким шепотом спросил Андрей. На лицах остальных участников встречи читались похожие предположения.
– Мы простые работники торговли, Андрей, ты так сказал, – отрезал я. – Превыше всего работник торговли ценит комфорт и время своих клиентов. Время – деньги! Не будем его тратить попусту. А если вы останетесь недовольны товаром, мы возместим…
– А может, оно некачественное! – уперся карниолец.
– А может, мне не нравятся ваши пуговицы! – ощерился я. – Может, они излучают отрицательные поля? А может, у вашего бурундука прививок нет? А может, у вас и деньги фальшивые?
– Что?! – возмутился второй карниолец, до той поры молчавший. – Какие пуговицы? Отрицательные поля?! О чем он говорит?!
– Вы посмотрите на цвет этого вещества, и вам все станет ясно, – не унимался я; за… не спрашивайте меня, сколько лет, я уяснил, что в нашем деле главное – напор. – Этот цвет говорит сам за себя! Глубокий изумрудный с перламутровым отливом. Только полный олух потребует еще каких-то проверок. Мне ли не знать! Я всю жизнь продаю яды! И бурундуков!
