Сергей Гатаулин - Сапиенс , как вирус
— Нет! — заревел в голове женский крик, и Емеля вспыхнул, сворачивая воздух вокруг себя в искрящийся кокон, шагнул вперед.
Перед глазами мелькнул черный силуэт, церковные стены, компьютерный зал, послышался удивленный голос Игоря.
— Опять ты!
— Что это? — взвизгнула женщина, отброшенная от сына, сквозь пелену слез всматриваясь в комок тел, копошившихся на кровати.
— Не трогайте моего сына! — завизжала она, замечая появившегося прямо из воздуха мальчишку и бородатого мужика.
Чувствуя уходящую из тела силу, Емельян прижался к лысой головке умирающего мальчугана и прыгнул навстречу затихающему крику.
Он умирал, в страхе и страданиях.
— Мама! — пронеслось в сознании, и тело скрутила невыносимая боль.
Затем и она пропала. Остался лишь горький осадок.
Емельян открыл глаза и, ощутив себя здоровым и непривычно большим, услышал, как рядом кто-то шумно вздохнул.
— Мама, мама! Я проснулся… — прошептал белокурый паренек и, улыбаясь, посмотрел вначале на бездыханное тело в зеленоватой маске респираторе, а затем на исчезающий силуэт человека со светлой бородой.
— И я видел Бога.
* * *Странное это дело — ехать по бескрайней пустыне, разбрызгивая воду из-под колес. Ледяные лужи в раскаленных барханах. Ха!
Однако, чего только не бывает в жизни.
Дмитрий открыл глаза и осмотрелся. Храм исчез. И не только он, но и дома.
"Мерседес", медленно пробирался сквозь желтую горячую пургу.
Ванькин, сжимающий руль, громко выругался. Песчаные кучи доходили до самой крыши автомобиля, но, казалось, не препятствовали движению ревущего четырехколесного зверя.
Машина двигалась медленно и равномерно.
Ни смотря на открытые окна и видимую жару, в салоне было сыро и прохладно.
Потемкин высунулся из машины, когда та нырнула в очередную песчаную насыпь, и зажмурился, защищая глаза от вездесущего и всепроникающего песка.
В лицо плеснуло грязной ледяной водой.
— Мираж! — заорал Ванькин.
Он коротко махнул рукой в сторону громадных барханов. Затем вновь обхватил руль руками. Прижался к баранке, словно боясь, что та попытается ускользнуть, устремил взгляд в одну точку, где-то далеко впереди.
— Скоро будем на месте, — Илья торопливо хлопнул ресницам.
Атлет, судя по всему, различал настоящую дорогу, точно также как Потёмкин видел «ненастоящую» песочную круговерть.
Дмитрий хлопнул себя по лбу и попытался, используя внутренние резервы, взглянуть на мир под другим углом. Однако все его попытки отфильтровать изображение реального мира, не дали ощутимого результата. Он видел залитую водой дорогу, кучи мусора увлекаемые бурным потоком. Но стоило поднять голову, как взгляд его упирался в песчаные волны, раскаленные насыпи. Правда пустыня все же была менее реальна, чем грязь и лужи. Она словно просвечивала, пропуская сквозь себя лучи света и позволяя видеть предметы, находящиеся за толстым слоем песка. И для этого не обязательно было сканировать улицу в инфракрасном, или ультрафиолетовом диапазоне. Достаточно было сосредоточиться на каком либо предмете перед собой. На реальном объекте.
Видимо Илья знал об этом свойстве среднеазиатского ландшафта, просочившегося на Московские улочки.
За окном, кто-то закричал.
— Коля! — донеслось из песчаной кручи.
— Лида! — отозвалось эхом из-за соседнего бархана.
Заблудившиеся в тумане люди пытались отыскать друг друга.
Кто-то выскочил на дорогу, и едва успел увернуться от крадущегося четырехколесного зверя.
"Мерседес" рыкнул и, шумно расплескивая грязную воду, остановился.
— Все! — выдохнул взмокший Илья, бросая руль. — Больше не могу. Мне проще кого-нибудь убить, чем рулить в таком… — здоровяк не смог найти нужное слово и замолчал.
— Илья, если не успеем, рванет программатор, — воскликнул Потёмкин.
Пустыня "за бортом", словно ждала момента, когда человек сдастся. Стоило большому кулаку атлета коснуться мокрого лба, как миллионы тонн песка медленно растаяли, прямо на глазах удивленных зрителей. Гигантские барханы поплыли над землей мутным туманом, а затем заколебались исчезающим миражом.
— Черт! Кто же всем этим рулит? — неожиданно спросил Ванькин.
Дмитрий удивленно взглянул на здоровяка.
"Может он прав, и всем этим кто-то управляет?" — подумал он.
Илья хмыкнул, огляделся и осторожно коснулся обтянутой дорогой кожей баранки. Затем медленно вжал педаль газа. При этом он ежесекундно оглядывался, точно боялся, что пустыня вернется, как только машина тронется с места.
"Мерседес" неуверенно двинулся вперед, но ничего не произошло.
Илья облегченно вздохнул, но как только его взгляд остановился на выгибающемся Анатолии, сдвинул брови.
— Похоже, и меня скоро так зажмет, — кивнул он на подрагивающего телохранителя.
Тот шевельнулся, открыл глаза и вымученно улыбнулся.
— И вновь продолжается бой, — выдавил, и снова отключился.
Потемкин чувствовал состояние товарища, но помочь ему был не в силах. Его сноровки хватало лишь на то, чтобы сдерживать наступление пробудившегося вируса. У него был некоторый опыт в сдерживании вируса, но нынешний противник давно начал свое перерождение, и в настоящий момент очень сильно отличался от вируса деда Трофима.
Это был очень сложный симбионт.
Он предпринял последнюю попытку захвата организма — метался на подступах к мозгу, протягивая свои полупрозрачные отростки, но проникнуть сквозь барьер, созданный Дмитрием, не мог. Пока не мог.
Через несколько минут показался дом хакеров.
Взвалив телохранителя на массивное плечо, Илья быстро исчез в подъезде.
Потемкин последовал за ними. Он чувствовал, что его умение поддерживать связь с опекаемым организмом растет. Однако он также ощущал возрастающее сопротивление, идущее отовсюду. Казалось, даже воздух препятствует его стремлению поддерживать контакт с Анатолием.
* * *Заплеванная лестница, облупленная краска на стенах, щербатые ступени.
Ванькин загремел каблуком в дверь: звонок не работал.
Скрипнув ржавым железом, дверь медленно отворилась, и на пороге появился удивленный Жора.
— Что? Уже?
— Одиннадцать тридцать! — проскрипел Анатолий, поднимая голову, посмотрел в лицо здоровяка и вымученно поинтересовался:
— Я прав Геракл?
— Минута в минуту, — подтвердил Илья, согласно кивая.
Жора, зевнул, посторонился, пропуская гостей в квартиру.
Илья, не останавливаясь, пересек комнату, быстро впрыгнул на подоконник. Стекло колыхнулось, на секунду превращаясь в жидкое озеро, пропустило атлета, оставившего на сомкнувшейся за спиной поверхности расходящиеся круги.
