Спартак Ахметов - Алмаз «Шах» (сборник)
У двери Марат обернулся и глухо спросил:
— Так что же нам делать, Николай Иванович?
— Думать. Да, думать. Искать. Усманов слепо шарил рукой в поисках дверной ручки. Через месяц Чернов снова вызвал Марата в Москву. Ирина ждала мужа к вечеру — они договорились пойти с Камиллом в лес, чтобы встретить там Новый год и полнолуние. Луна взошла точно по расписанию, лыжи были натерты соответствующей мазью, но Марат не приехал. Не появился он и на следующий день. Встревоженная Ирина звонила в Москву, но Николая Ивановича не было ни дома, ни в институте. И никто не знал, где он. Наконец Марат приехал, переполненный загадочности и многозначительности.
— Ты где пропадал? — спросил Ирина.
— Загулял. — Марат подмигнул.
— Мог бы позвонить!
— Не догадался… Знаешь, Чернов — гений! — добавил он ни с того ни с сего.
Ближе к весне в лаборатории высоких давлений появились стажеры, два плотных паренька. Один был чернявый, другой белобрысый, звали их Сергей и Георгий. Они как привязанные ходили за Усмановым, лазили с ним во все щели прессов, рылись в Технологической документации. Институтские девицы сразу отметили у добродушных и жизнерадостных новичков отсутствие обручальных колец. Однако Жора и Сергей их красноречивых взглядов не замечали. Целыми днями они работали, а вечера проводили в доме Усмановых. Копались в уникальной библиотеке Марата, играли в шахматы с Камиллом и совершенно покорили его знанием астрономии. Вооружившись Телескопом, втроем спускались во двор, долго смотрели на звездное небо. Возвратившись, рассуждали о планетах, туманностях и межзвездной пыли. Ночевать уходили в гостиницу, отдав должное кулинарному мастерству Ирины.
— Очень современные ребята, — одобрительно отзывалась Ирина. — И головой умеют работать, и руками. Меня лаборантки замучили вопросами — кто же они?
— Обыкновенные стажеры, — темнил Марат. — Мало ли их у нас перебывало!
Стажеры уехали через две недели, подарив растроганной Ирине коробку с редкостными конфетами, а Камиллу — спектрографическую приставку к телескопу.
— Вот каким должен быть настоящий мужчина! — попеняла Ирина.
— Авось а я неплох, — засмеялся Марат.
Потом Усманов зачастил в командировки. Он летал то в Ленинград, то в Киев, то в Новосибирск, то куда-то в Казахстан.
— Камилл кончил седьмой класс с похвальной грамотой, — информировала Ирина.
— Молодец! — хвалил Марат. — Весь в меня. А где он?
— В походе… Мы в этом году в отпуск идем?
— Давай зимой, а? На лыжах покатаемся!
— Ну давай, — вздыхала Ирина.
Лето выдалось пыльное, жаркое. Все были в отпусках, и она откровенно скучала. Потом Марат перестал ездить и впал в задумчивость. Казалось, он чего-то ждал. В шахматы играл невнимательно, постоянно проигрывал и даже не сердился на подначки сына.
Как-то раз, вернувшись из института, Ирина и Марат застали Камилла в большом возбуждении.
— Почему не сказал, — набросился он на отца, — что дядя Сережа космонавт?
— С чего ты взял? — Марат нахмурился.
— Так ракету же запустили! А в экипаже дядя Сережа! Марат обмер и прислонился к косяку. Потом засуетился и, не раздеваясь, бросился к телевизору. Передавали сообщение о выводе на орбиту очередного корабли «Союз» с тремя космонавтами на борту. Позывные — «Алмазы», самочувствие экипажа хорошее. В программе полета стыковка с орбитальной станцией «Салют», проведение технологических и медико-бислогических экспериментов, спектральные исследования звезд, фотографирование земной поверхности. Потом на экране появились улыбающиеся космонавты и среди них — Сергей Скворцов.
— А почему дядя Жора не полетел? — спросил Камилл.
— Он дублер… Помолчи, не мешай слушать.
Утренние газеты сообщили биографии космонавтов. Было также опубликовано заявление экипажа перед стартом. Информация о программе полета повторяла вчерашнюю.
Миновало еще пять суток. Марат мучился неизвестностью, глядя на него, нервничала Ирина. Камилл аккуратно собирал газеты с портретами дяди Сережи, а радио и телевизионные сообщения записывал на магнитофон. Вечером записи прокручивал отцу.
На седьмой день система Интервидения начала прямой репортаж из космоса. На экране — рубка орбитальной станции, уставленная приборами. Все три «Алмаза» в палевого цвета костюмах плавали в невесомости и улыбались. Репортаж вел Сергей Скворцов.
— Дорогие друзья! — Голос его был несколько искажен и, как показалось Марату, взволнован. — Вы знаете об успешной работе советских ученых по получению необычных сплавов, исследованию роста кристаллов в космических условиях. Космическая технология основана на использовании свойства невесомости для лучшего перемешивания материалов разного удельного веса. Вы помните, что только во внеземной лаборатории удалось получить, например, сплав кадмия, ртути и теллура — лучший материал для детекторов инфракрасных приборов. В программу нашего полета включен эксперимент по синтезу кристаллов, которые в условиях земной гравитации расти не хотят. Инженеры и ученые подготовили уникальную аппаратуру и шихту, запаянную в специальных капсулах, и мы провели эксперименты. Докладываю: мы получили эти кристаллы!
Он протянул к камере руку и разжал кулак. На ладони, посверкивая гранями, лежали продолговатые кристаллы величиной с палец. Цветной экран отчетливо передавал их золотистую желтизну и прозрачность.
— Алмаз «Шах»! — ахнула Ирина и повисла на шее у мужа.
Марат обнял ее и Камилла. Сергей Скворцов продолжал:
— Конечно, работы еще не закончены. Мы успешно завершили первый этап. Дальнейшие исследования кристаллов будут проводиться в земных лабораториях. Ждите нас на Земле!
Он убрал руку, и кристаллы медленно поплыли в невесомости, как стайка рыбок в воде. На острых ребрах вспыхивали красные и желтые искорки, грани поблескивали отраженным светом… Один из кристаллов так близко подплыл к передающей камере, что заполнил собой весь экран. Но и сквозь него были видны ликующие лица «Алмазов»…
ДЕНЬ ВЕНЕРЫ
1. ГРЮНВАЛЬДСКАЯ БИТВА В НЕВЕСОМОСТИ
На узком поле, зажатом между деревнями Грюнвальд, Танненберг и Людвигсдорф, словно в огромной квашне, железом замешивали землю на крови. Битва близилась к концу. Большой оборонительный круг крестоносцев был прорван, распался на несколько малых кругов, ощетиненных мечами. Рыцари гибли, растеряв грозную красоту. Белые плащи с крестами были втоптаны в прах, покоробленные панцири залеплены грязью и кровью. Над полем стоял лязг и грохот, словно сотни молотов били по наковальням. Густое облако пыли заволокло небо.
