Сергей Герасимов - Разные рассказы
Гриша работал регистратором на туристической базе "Возьмемся за руки". Столь легкомысленное название было дано базе её прежним директором, быстро уволенным из-за несоотвествия. Новый директор собирался назвать базу оригинально, но строго, например "Дружба", "Полет" или "Поход". "Горная сказка", - на романтичный манер. Правда, новое название требовало новой регистрации в налоговом органе, а за регистрацию орган брал сумму, равную годовому доходу базы - данные органы вообще были голодны, злы на весь мир, готовы весь этот мир сьесть, но глупы - и только благодаря их глупости мир ещё существовал и кое-как цвел. Была средина лета. Была глупая жара. В городе водились магнолии с удушающим парфюмерным ароматом. Платановые аллеи теряли клочья кожуры. Море дышало между мелких камней. На глубине обитали смутно сьедобные мидии, которых никто не пробовал. Рабочее место функционировало. Гриша присутствовал на своем рабочем месте и упорно переводил статью о полупроводниках, - он училася в радиотехническом и месяц назад провалил экзамен по английскому. На его стойке, рядом с книгой, лежало пирожное, а на пирожном сидела муха - такая голодная и несчастная с виду, что Грише было совестно её прихлопнуть.
В дальнем конце зала Машка, инструкторша, инструктировала очередную группу из пяти человек; группа расположилась на двух скамейках - зеленой и зеленой. Машке было около тридцати, она была плотной неравномерно загорелой женщиной, неправильно, не по-женски полной, с соломенными волосами, всегдашними спортивными штанами синего цвета. Гриша её не любил и тому были причины. Позавчера, позно вечером, весь дружный коллектив базы, исключая директора, смотрел фильм по телевизору. Фильм был бесцветный, безвкусный, бестолковый, но беспокойный - кто-то суетился и пытался от кого-то с экрана сбежать. Все четверо зрителей сидели на одной скамье - зеленой, с железными некрашенными лапками. Инструкторша Машка сидела рядом с Гришей и Гриша не замечал её до тех пор, пока она не придвинулась и не коснулась теплым бедром. Гриша не отодвинулся и продолжал смотреть, но экран ушел из фокуса. Бедро придвинулось плотнее. Если она подаст мне ещё и коленку, - подумал Гриша, - то я приглашу её сегодня на пляж и там что-нибудь будет. "Что-нибудь" - это самый точный термин, который Гриша мог применить к событиям ближайшего будущего: до сих пор самое глубокое его отношение с женщиной состояло в прикосновении к бедру одноклассницы, год назад. Одноклассница даже не сказала, а только посмотрела так, что на целый год отбила охоту к кому-нибудь притрагиваться. Впрочем, Грише было всего семнадцать с половиной и он уже составил план: к восемнадцати соблазнить трех женщин, разбить их сердца, найти верную подругу жизни и взять с неё клятву верности. Подруга будет ждать его мужественного возвращения из войск, потом он заработает кучу денег, женится, создаст одного ребенка, уедет за границу, там сделает что-нибудь особенное и ещё одного ребенка, любимого, найдет себе вторую женщину и откроет магазин. План был довольно конкретен и Машка годилась, как первая из трех, намеченных к соблазнению. Машка подала не коленку, а плечо, и Гриша продолжал сидеть в нерешительности - такого оборота судьбы он не планировал.
Телевизор в тот вечер звучал достаточно мощно и Машка стала задавать разные вопросы, на ушко, как это всегда делают женщины, наметившие себе возможного сердечного друга: вопросы были о прошлом Гриши, о его семье, о его увлечениях и, конечно, о его девушках. Отвечая, Гриша увеличил количество своих девушек на две условных единицы и получилось так, что у него целых две девушки. "Как же так? - сказала Машка и вроде бы обиделась, из солидарности со всем женским полом, - они же наверное, тебя любят?" "Само собой", - ответил Гриша и сделал гордое выражение, которое обычно означает, что мальчику стыдно. Интересно, что бесстыдники гордого выражения делать не умеют. Губы дышали в самое ухо - тепло и влажно. Когда фильм окончился, Машка сказала, так же тепло и влажно, что хочет погулять и предложила пройтись к пляжу. Гриша с тревожной радостью согласился и побрел, цепляясь ногами в пахучих травах. На пляже, у щита с надписью "купаться запрещено", Машка вдруг остановилась и сказала, какая хорошая ночь. Точно, хорошая, ответил Гриша и отступил к щиту, и увяз в песке пятками, и почувствовал, что дальше отступать некуда. "Просто необыкновенная ночь", - сказала Машка совершенно будничным голосом, прижала его к щиту и стала хрипло целовать, и по её лицу текли слезы, а сердце её бойко стучало и было легко ощутимо даже сквозь значительный слой плоти. Гриша сказал: "Не надо, пожалуйста!", - вырвался и убежал. На следующий день Машка улыбнулась и поздоровалась и вела себя так, будто ничего не случилось. С тех самых пор Гриша её и не любил.
А на самом деле её звали Мариной Григорьевной.
- Мне сказали, мне нужно здесь зарегистрироваться, - услышал он голос и поднял глаза.
Перед ним стоял светло-рыжий мужчина с интеллигентной бородкой, в очках и с умным взглядои. Мужчине было за сорок, но насколько за сорок, Гриша не мог определить - все возрасты за сорок были для него тем же, чем для очень древних греков была Киммерия - страной без пейзажа, где всегда холодно и никогда не восходит солце.
- Да, пожалуйста, заполните карточку, - сказал Гриша и подвинул плотный листок. - Вон там ваша группа. Как раз проводят инструктаж. Ваш инструктор Марина Григорьевна.
- Женщина? - удивился человек в очках.
- Если не нравится женщина, то мужчина будет через три дня.
- Ну почему же, мне даже очень приятно.
- Скажу вам по секрету, - сказал Гриша, - вы с ней поосторожней приятничайте. Она с каждым туристом готова переспать. А СПИД ведь не спит.
- Тогда почему вы её держите? - удивился мужчина.
- Ну это же не от меня зависит.
- Вы всех так предупреждаете?
Сегодня Гриша предупредил уже троих - это была его маленькая мужская месть.
Туристическая группа отправлялась в четырехдневный поход по побережью и по прибрежным горам. Высота гор нигде не достигала четырехсот и склоны не были круты. По гребню горы обросли невысоким леском - в основном сосновыми насаждениями, обильно запаутиненными, далекими от естественности, кое-где растасканными на дрова и на зимние праздники, но по дороге встретится ещё и тропическая роща с лианами, почти такими же, как в джунглях. В той роще даже растут две молоденькие секвои, посаженные лет двадцать назад. Через две-три тысячи лет секвои станут главнейшей достопримечательностью маршрута, а пока что они ничем не выделяются среди прочих, обыкновенных деревьев. Туристы, разглядывающие секвои, обычно остаются недовольны. В этом случае проводник произносит предписанную фразу: "Приглашаем вас к нам через две тысячи лет."
