Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Т. 22. Пир потаенный. Повелитель деревьев
Я протянул ногу над камнем и схватил пальцами стопы кроличье ухо. Подтащив тушку к себе, я зажал ее в развилке куста и стал пожирать, начав с места вокруг выходного отверстия пули.
К возвращению Ноли от тушки осталась шкура, внутренности и еще солидный кусок мяса, которое я не мог достать зубами, прикрепленного с противоположной от меня стороны костей. Ноли осталось вполне достаточно еды, что, впрочем, не помешало ему разразиться потоком брани и упреков. Я знаю, что, оставь я все как есть, мне досталась бы в лучшем случае одна: ножка, а остальное он спокойно съел бы сам. Он обозвал меня кровожадным зверем и наградил серией ударов прикладом своей винтовки, стараясь при этом все же бить не слишком сильно. Как ни был он разъярен, в нем осталось еще достаточно соображения, чтобы понимать и помнить, что единственным человеком, который мог бы показать ему путь к сокровищнице и бессмертию, был я. Удары его были очень болезненны, особенно в районе почек. Но я не издал ни единого стона. Не дрогнул ни один мускул на моем лице.
— Ты дикий зверь, — рычал он. — Если бы ты только видел свою омерзительную рожу, всю испачканную кровью! Нет, ты отвратителен мне!
Я молчал. Продолжая ругаться, он повернулся ко мне спиной и занялся разжиганием костра, собираясь поджарить на нем то, что осталось от кролика. Поев, он немного успокоился, и, после того как он отдохнул, мы вновь отправились в путь.
Долина, в которой когда-то добывали золото, находилась между двух гор с отвесными выжженными солнцем склонами. Топографически она очень походила на долину, описанную моим биографом, в которой, как он писал, был расположен затерянный город, обширные подземелья которого были битком набиты золотом и драгоценными камнями. Мой биограф набросал также чарующий портрет Великой Жрицы, служительницы культа Солнца, которому поклонялось вымирающее население этого города. В романе она влюбляется в меня, впрочем, безответно!
Основой этих романтических измышлений был действительно город, но уже давно лежащий в развалинах. Вернее, это было несколько гектаров земли, на которой под кучами песка были погребены немногочисленные руины зданий. Где иногда ветер, сдунув песок, обнажал несколько черепков разбитой глиняной посуды, или нагромождение камней, бывших когда-то городской стеной, или развалины круглой городской башни, остатки стен которой не подымались выше двух метров в высоту. Эти руины отдаленно напоминали развалины городов в Зимбабве или в Южной Родезии. Около пятидесяти человеческих созданий жили среди этих руин, в глинобитных лачугах. Своими темными волосами, желтоватой кожей, выраженным «третьим веком» и очертаниями фигур, с характерным отложением жира на ягодицах у женщин, они очень напоминали собой бушменов пустыни Калахари. Вполне могло быть, что они являлись потомками древних строителей этого города. Они называли эти руины «ремог», что на их языке означало «отец-камня». Этот язык не походил ни на один из известных мне.
Я открыл эту долину и развалины города в 1911 году, во время одного из моих больших рейдов в глубины Африки.
Я провел тогда несколько поспешных раскопок наугад. Но когда нашел браслет и одну статуэтку из литого золота, совсем неглубоко под поверхностью, метрах в двух, я дал этой долине имя мифической страны Офир, где якобы находились золотые прииски библейского царя Соломона. Я вернулся сюда спустя несколько месяцев, но уже с необходимым для раскопок оборудованием, и произвел уже более тщательное обследование руин. При раскопках мы больше не обнаружили золотых вещей, но выкопали множество осколков глиняной посуды, несколько стеклянных бусин, статуэтки, выточенные из слоновой кости, несколько бронзовых предметов, которые могли быть и оружием, но металл которых был настолько изъеден временем, что судить об их истинном назначении было просто невозможно. Нам удалось раскопать примитивную плавильню и приспособление для очистки золота.
Исследуя горы, к которым примыкали развалины города, я нашел множество обвалившихся рудных шахт и штреков. В почве было рассеяно еще довольно много золота, и разработка его обещала быть выгодной. К тому же я был уверен, что в горе залегают еще не найденные золотые жилы.
Когда аборигены однажды увидели меня, копающимся на старом кладбище, расположенном в стороне от руин, они страшно разозлились и прогнали меня оттуда. Я вернулся ночью. Светила полная луна, и они вновь заметили меня. Тогда все взрослые мужчины племени — девять человек — возмутились такой неслыханной наглостью до глубины души. Они тихонько подобрались ко мне с подветренной стороны и внезапно атаковали все разом. Какое-то время я их сдерживал на расстоянии с помощью моей лопаты. Но потом она осталась торчать в чьей-то голове. Другого я убил, бросив в него мой нож, который пробил ему грудь. Схватив его дубинку, я начал молотить ею по головам и плечам окруживших меня людей, разбив многие из них, пока чья-то дубинка не достала до моей головы.
Очнувшись, я понял, что связан по рукам и ногам. От удара дико болела голова. Шаманкой племени была молодая женщина с симпатичным миловидным лицом. У нее, как и у всех женщин племени, была тонкая талия, которая еще более подчеркивала необъятность ее огромных ягодиц. Но груди были красивой формы, большие и твердые. Ко всему этому она еще обладала слишком широким влагалищем и страдала из-за неспособности мужчин племени заполнить его в достаточной мере. Она пришла ко мне в ту ночь и приказала страже оставить нас одних. Я был не очень расположен предаваться в такой ситуации любовным забавам, но она стала сосать у меня с таким рвением, что вскоре привела в соответствующее состояние. После этого она уселась на меня и стала ерзать с такой частотой, что напомнила мне воздушный шар, треплющийся на бечевке на свежем ветру. Но тем не менее мы «кончили» одновременно, что наполнило ее душу и сердце еще не изведанным радостным ощущением. Девушка была полна сил и немного спустя начала все сначала. Так длилось до первых лучей зари. Я ненадолго заснул, а когда проснулся, мой член вновь был в состоянии эрекции. Но уже от того, что я сильно хотел помочиться. На головку члена, которая стала сверхчувствительной к прикосновениям, села муха, что сразу же вызвало оргазм. Первый же выброс спермы утопил муху в себе. Эта картинка до сих пор стоит у меня перед глазами. С тех пор как на свете существуют мухи, это, должно быть, первый и единственный случай, когда одна из них погибла подобным образом.
Жители «Офира» поклонялись Луне, Солнцу, еще нескольким звездам и многим природным явлениям. Я так и не знаю до сих пор, какому из их местных божеств они хотели принести меня в жертву. Но главным было не это. Главным было то, что в любом случае мне грозила смерть. На это указывало хотя бы то, что шаманка старалась взять от меня максимум, что я мог дать ей за столь короткий срок. Она приходила ко мне шесть ночей подряд. На седьмую женщина дала понять мне, что в полдень следующего дня я буду принесен в жертву.
![Филип Фармер - Пир потаенный [ Пир потаенный. Повелитель деревьев]](/uploads/posts/books/86353/86353.jpg)
