Журнал «Если» - Хозяин снов
Илфорд рассмеялся, не открывая рта.
— В этом смысле — нет.
Подошел Фолт со стаканом, почти до краев наполненным жидкостью цвета желтого янтаря.
— Эверетта ни в чем убеждать не надо, — ухмыльнулся он. — Он до нас через полстраны добирался.
Эверетт глотнул виски, поднял глаза и снова подумал: что же за человек сидит напротив него? Илфорд Хочкисс то и дело расплывался, его черты подрагивали, как будто он безуспешно пытался сфокусироваться. Но едва он встретился с Эвереттом взглядом, напряженная улыбка восстановилась, а вокруг нее сплотилось все остальное. «Я что, пьян?» — испугался Эверетт. Он поставил стакан, чересчур громко звякнув донышком о кофейный столик, откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Хотелось исторгнуть из себя мерцание комнаты, сверхчеткий морок картин и бонсай и увертливые черты лица Илфорда, но они остались перед мысленным взором, будто успели отпечататься на веках изнутри. Вдобавок щелканье маятника тут же превратилось в настоящую пытку.
— В чем дело? — спросил Илфорд.
— Готов, — сказал Фолт.
Фолт и Илфорд расплывались, а оттого казались абсурдными и жуткими — этакие горгульи посреди пустоты, а пустота — не что иное, как отсутствие Кэйла и Гвен. Вот она, истинная его цель: Кэйл и Гвен. Свет маяка, на который он шел.
Но он не добрался до Кэйла и Гвен. Он наткнулся на Фолта и Илфорда. И застрял.
Что же его удерживает в этом доме?
Внезапно нахлынула мучительная слабость. Вчерашний спор Хаоса и Иди напрямую связан с Эвереттом, который сейчас пьет виски. Да, он готов. Слишком много встреч, слишком много событий. И эта встреча стала последней каплей.
Илфорд Хочкисс — последняя капля…
ГЛАВА 12
Он проснулся спозаранку. Шел дождь. Дом молчал. Он лежал в постели в просторной чистой комнате, снаружи по оконному стеклу ритмично мели влажные листья эвкалипта. Он выскользнул из-под одеяла, взял из шкафа чистую одежду, натянул на себя и босиком, на цыпочках спустился по лестнице. Дождю не удалось прибить туман к земле, особняк по-прежнему напоминал игрушечный домик во взбаламученном иле на дне омута. Он прошлепал босыми ступнями по крыльцу, остановился под холодным влажным ветром и набрал полную грудь утренней свежести. С крыши срывались капли и разбивались о булыжники, что вели за угол, к двери цокольного этажа. Он на цыпочках вернулся в дом, поднялся по лестнице, надел туфли, а затем снова вышел на крыльцо под дождь.
В свинарнике, который раньше был жилищем Кэйла, сидел Фолт. Он размяк на стуле у окна и смотрел на дождь. С вялой улыбкой он повернулся к Эверетту и сказал:
— Ранняя пташка…
Эверетт показался себе безголосым. Как будто вышел из спальни во сне.
Фолт благодушно махнул рукой.
— Садись.
Эверетт опустился на свободный стул, не подвигая его ближе к Фолту.
— Только Илфорду не надо говорить, — предупредил Фолт.
— Что говорить?
— Что здесь Кэйл.
— Ну, Билли, это как раз не проблема. Ведь Кэйла здесь нет.
— Как бы не так. Он тут.
— Что ты имеешь в виду?
— Я с ним всегда по утрам встречаюсь, когда дождь. А последнее время дождь бывает каждое утро.
Фолт спятил — Эверетт больше в этом не сомневался.
— Конечно, сейчас его нет. — Фолт вдруг оживился и вскочил со стула. — Как раз перед твоим приходом ушел. Но кое-что осталось.
— Где осталось? — Эверетт решил подыграть Фолту.
— В холодильнике.
— Ага. Кое-что от Кэйла осталось в холодильнике.
— Точно. Моя заначка.
Эверетт тяжело вздохнул.
— Ну так поделись. Не будь жадиной.
— Ладно. Только Илфорду — ни слова. — Фолт стал рыться в карманах.
Отыскав ключ, открыл замок и полез в холодильник. Потом выпрямился с закупоренной пробиркой в одной руке и шприцем в другой и ногой захлопнул дверцу.
— Ифи фюфа, — сказал он задумчиво, держа в зубах пробку. — Хуку фафай. — Игла окунулась в пробирку, жидкость перекочевала в шприц.
— Что?
Фолт выплюнул пробку и сказал внятно:
— Руку.
Эверетт оторопело смотрел на него.
— Чего ждешь? Закатай рукав.
За стеной дома дождь — нудный, неизбывный — барабанил по камням. Вокруг был только туман. Эверетт ощущал тяжесть стерильной гостиной, золотых часов, палисандрового шкафчика, набитого бутылками с янтарным виски, — всей своей массой дом давил на захламленную комнату в полуподвале. Фолт надвигался на Эверетта, криво улыбаясь и держа у бедра наполненный шприц. И Эверетту почудилось, что весь его путь из Шляпвилка вел только к этому мгновению и только к этой цели — дому-фантому, одинокому островку в тумане, а вовсе не к городу. Его цель сузилась до точки шириной в игольный след… Он закатал рукав и подставил руку.
* * *— Эверетт?
Напротив него сидел Кэйл. Сидел на невидимом стуле в белой пустоте. Кэйл из прежних лет, Кэйл с видеопленки, которую он — не Эверетт, а Хаос — смотрел в Вакавилле. Друг, которого он помнил.
Но Эверетт не должен был его помнить. Не мог он знать человека,
причастного к тому, что тут творится.
Куда подевались Фолт, комната и окно?..
— Ты приехал. — Кэйл улыбнулся, наклоняясь вперед, но руки не протянул.
— Похоже на то, — услышал Эверетт собственный голос.
«Где бы я ни был, я где-то нахожусь, — подумал он. — И ты. В том же „где-то“, что и я. Мы оба там».
— Нам о многом надо поговорить.
И тут у Эверетта в мозгу вспыхнула тревога.
— Твой отец… — начал он.
— Илфорд проклятый! Ну его, к черту. Забудь о нем.
— Ладно, — согласился Эверетт.
Фолт тоже предупреждал, вспомнилось ему. Просил не говорить Илфорду о Кэйле. Почему?
Эверетт повернул голову, желая проникнуть в суть темной зоны, которая заменила собой мир. Никакой сути, лишь бездонная серость. Где же она кончается? Возможно, не дальше век, а может, не ближе звезд. Она вызывала одновременно головокружение и клаустрофобию.
Кэйл сидел на приличном расстоянии. Единственный ориентир. Единственное деление на измерительной шкале.
— Кэйл…
— Да?
— Я многого не помню. И не понимаю.
— А меня помнишь?
«Кто ты? — хотелось спросить Эверетту. — Наркотик из пробирки или оборотень, прячущийся под личиной своего отца?»
Как ни напрягал Эверетт память, она твердила лишь одно: человек, который жил в цокольном этаже, друг.
Хотя Эверетт и вспомнил кое-что, пока ехал на мотоцикле из Вакавилля в Сан-Франциско, в памяти еще хватало белых пятен. А тут, в городе сплошных «подчисток», мир неимоверно сократился. В нем остались только Эверетт и Кэйл.
