Кейт Лаумер - ФАТА-МОРГАНА 1 (Фантастические рассказы и повести)
Они пересекли бесконечную пустыню, которая тянулась во все стороны до самого горизонта. Они скользили на высоте примерно двухсот метров над пустынным ландшафтом, состоявшим только из желтоватого песка и голых дюн. Не было видно никаких следов растительности, не говоря уже о других формах жизни.
— Здесь довольно уныло, — произнес Ксо и скорректировал курс, который теперь должен был вести к границе дневной и ночной зон. — В горах больше разнообразия.
— Мне больше нравятся реки и моря, Ксо. Если на планете вообще где-нибудь существует животная жизнь, то только поблизости от воды.
— Кроме ракообразных и рыбы мы ничего не нашли, Брал. Раана, к нашему счастью, необитаема.
Астроном несколько минут сидел молча, потом внезапно спросил:
— А как насчет вас, Ксо? Вы чувствовали в своей молодости желание отправиться на поиски приключений? Я имею в виду, не казалась ли вам невыносимой мысль постоянно жить под землей? Разве вы не тосковали по поверхности, по мирному существованию под солнцем, под открытым небом?
Врач медленно кивнул и посмотрел вниз, на мертвую пустыню.
— Я был еще ребенком и только что пошел в школу, когда однажды мне удалось выбраться на поверхность через вентиляционную шахту. Я хотел увидеть солнце, о котором так много слышал. Мне повезло, что шахта шла до самого верха, хотя и была закрыта частой решеткой, через которую я не мог пролезть. Я увидел ясное голубое небо, и в нем висел пылающий огненный шар, слепивший глаза. Я чувствовал тепло, исходящее от него, и начал понимать, что мы потеряли в наших подземных городах. Всю жизнь там, внизу, подумал я тогда, я не Выдержу, потеряю рассудок. Я захотел бежать, потому что решил, что не смогу жить без солнца. И тут я впервые увидел драга.
Ксо сделал короткую паузу. Воспоминания, казалось, захлестнули его. Брал терпеливо ждал. Он великолепно понимал Ксо, потому что испытал те же чувства, в первый раз увидев драга. Этот монстр возвышался на сорок метров, его гигантские ступни давили все, что оказывалось на его пути, а огромные лапы безжалостно схватили ничего не подозревавшего мока и оторвали его руки и ноги от живого тела, словно драг находил в этом какое-то удовольствие.
— Он приближался к шахте, словно хотел растоптать ее. Я видел только невообразимо толстые и высокие ноги, а над ними гору плоти и болтающиеся руки. Но высоко вверху, у самого солнца — как мне показалось — виднелось его лицо. Оно висело посреди неба и глядело вниз, на меня. В ужасных глазах сверкала жажда убийства и тут мне в голову в первый раз пришла мысль, что драги, может быть, едят нас, когда поймают.
Брала передернуло. Он знал, что этому предположению нет достоверных доказательств, однако уже не раз находили жалкие остатки моков — руки и ноги. Куда же девалось все тело?
— Его нога опустилась на решетку, и кругом настала тьма, продолжил Ксо, не сводя взгляда с пустыни.
— Парализованный страхом, я выпустил поручень, за который держался, и свалился в шахту. К счастью, я отделался незначительными царапинами на грудном панцире и несколькими вывихами рук и ног.
— Шахты всегда около ста метров длиной, — покачал головой Брал. — Вам дьявольски повезло.
— Я падал примерно две секунды, слегка касаясь стен, — ответил Ксо и слегка улыбнулся.
— Да, да, эта глупая гравитация, — кивнул астроном. — Она всюду подстерегает нас. Иногда я просто не понимаю, как эти загадочные драги могут выносить ее и при этом еще ходить прямо.
— Здесь им было бы легче, — Ксо показал вниз, где местность постепенно изменялась. Появились первые пятна зелени, свидетельствующие о близости воды.
Брал внимательно наблюдал за своим другом. Ему в голову внезапно пришла мысль, которая больше не казалась абсурдной. Если сделать выбор между Артосом и Ксо, он мог бы пасть только на врача.
— У вас есть дети?
Ксо удивленно поднял взгляд.
— Да, конечно. Несколько лет назад я посещал матку и принимал участие в оплодотворении. Почему вы спрашиваете об этом?
— Сначала ответьте мне на другой вопрос, — попросил Брал. Если у вас есть сын, вы с ним знакомы?
Ксо долго не мог скрыть смущения.
— Вы знаете, Брал, что задаете мне очень интимный вопрос — близко знакомиться с подрастающим поколением запрещено, всю заботу о нем взяло на себя государство, — он слегка поколебался. — Вы мой друг и не будете спрашивать без достаточных оснований. Да, я знаю своего сына. Это чистая случайность.
— И его зовут Арса, не так ли?
Ксо удивленно и беспомощно кивнул.
— Это тайна, о которой никто не должен знать. Меня сошлют в трудовой лагерь, если об этом станет известно. Откуда вы узнали?
Брал успокаивающе улыбнулся. Его антенны дружески вибрировали.
— Арса — один из моих учеников, и у него только одно желание: стать хорошим врачом и космонавтом. Видите ли, я просто сделал некоторые логические умозаключения после того, как он сказал мне, что его отец — один из тех, кто летит на Раану. Однако, верьте мне, это останется нашей тайной. Никто ни о чем не узнает.
— Спасибо, Брал. Вы меня очень напугали — но вы одновременно очень меня обрадовали. Дружеские чувства почти неизвестны нашему народу, потому что его жизнь подчинена целесообразности в идеальном государстве и потому, что в течение нашей жизни под поверхностью у нас нет естественных врагов. Мы управляем даже погодой и существуем в условиях автоматического совершенства. Мы не знаем нужды. Но мы не знаем и настоящих друзей.
— У вас опасные мысли, друг, — предупредил его астроном. — Это мятеж.
— Да, даже свободное мышление считается у нас преступлением. Если бы на Мокаре не было драгов, жизнь, может быть, стала бы совсем невыносимой, потому что остатки чувств были бы направлены на взаимную связь. Драги — последняя опасность для нас, но, одновременно, последние врата к окончательному совершенству нашего духа.
— Совершенству?
— Совершенствованию, если хотите.
— Наше существование безопасно.
— Оно направлено по проложенному пути и полно смертельной скуки. Оно стерильно, бесплодно и достигло высшей точки.
— Это плохо?
Ксо не ответил. Он, широко открыв глаза, уставился вперед, в направлении полета, направив антенны на Брала. Астроном проследил за взглядом пилота и вздрогнул.
Там, посреди пустыни, стояла одинокая могучая гора в добрых четыреста метров высотой, со сплющенной вершиной, которая озадачила Брала. Он окончательно растерялся, когда взглянул на блестящую поверхность склона. Она была не бледно-зеленой, как у других гор, на которых растения находили достаточно влаги, а отливала ярким холодным блеском, словно полированная.
