Игорь Зенин - Отречение
Старый граф сдал совсем. Казалось, что он стареет на глазах. Теперь он был совсем седой, с ослепительно белой бородой и во всем черном. Увидев его в этом обличии, молодой барон на минуту потерял дар речи. Единственное, что смог понять Виктор, было то, что у графа был траур, но какой и по кому никто не знал. Беатрисса же, как всегда, была в ярко-голубом платье, под цвет глаз, которое ей очень шло. Тогда и было объявлено, что в сентябре следующего года в графстве Лантю будет проходить рыцарский турнир в честь дочери графа, Беатриссы.
За девять месяцев это известие разлетелось во все стороны, и на турнир приехали рыцари отовсюду, наслышанные об удивительной красоте молодой графини. Здесь были тешлонские рыцари и рыцари из Буризи, рыцари с южных гор и загадочные, доселе неизвестные молодые и красивые рыцари в одежде, искусно сплетенной из проволочных колец, на могучих белоснежных конях с ярко-красными круглыми щитами и дубинами с железными острыми шипами. Говорили, что они приехали из могучих восточных лесов, где много болот и непроходимые чащобы. Они говорили на непонятном языке, слушая который можно сказать, что он одновременно и мягкий, и грубый, и гордый, и ласковый. С собой они привезли переводчика, белоснежного старца, который, вообще-то, довольно плохо понимал язык. Эти рыцари вели себя очень благородно, всегда улыбались, несмотря на то, что прибыли с большим отрядом таких же всадников, как и они сами, но более скромно одетых. Отряд был очень большой, и при желании они могли разнести вдребезги всех вместе взятых рыцарей.
На турнире Виктору было тяжело. Он любил честный бой, и поэтому злился, когда рыцари, обладатели разных титулованных орденов, фальшивили и обманывали, боясь честного поединка, словно старые крысы. Почетные старцы, которые должны были определить из тридцати самого сильного, отважного, смелого и ловкого, внимательно следили за соблюдением правил состязания, но все-таки многие ухищрения этих графов, герцогов и баронов остались для них незамеченными. Несмотря на все это, барон смог победить этих самодовольных и подлых ублюдков. Но был только единственный человек, которого Виктор фон Гаустар не смог победить. Это был могучий широкоплечий славянский князь, которого невозможно было одолеть. Он жестко бил по самолюбию барона, но Виктор испытывал к нему чувство симпатии.
После того, как был объявлен победитель, славянин вышел на середину площади и поклонился. Не выставляя ноги ни вперед, ни назад, князь поднял ко лбу правую руку, а потом опустил ее, коснувшись земли и согнувшись пополам. Наверное, на их родине так было принято. Поклонившись, он ждал последнего слова отца. Молодая графиня, сидевшая около отца слева, тихо сказала ему несколько слов. Старый граф встал и сказал:
-Дорогие гости, по правилам, победитель турнира должен стать обладателем руки и сердца, а так же приданого моей дочери. Я очень тронут тронут вниманием сильных и приветливых далеких гостей, которые оказали честь принять участие в этом скромном турнире. Я поражен вашей силой и ловкостью. Но, к сожалению, Вы не можете стать моим зятем по причинам, которые известны только богу. Мы приносим свои извинения и в знак дружественного отношения к Вам примите наши подарки. По правилам турнира, графиня вправе выбрать любого из числа первых десяти рыцарей, участвовавших в состязании.
По площади прошел ропот, словно буря перед грозой.
Славянский князь стоял, не поняв слов, но по выражению лица графа и по тому, что слуги поднесли ему большую шкатулку, он понял, что происходит что-то неладное. Князь обернулся, ища глазами старца. Из толпы вышел толмач с посохом, и, гордо смотря вперед, подошел к князю, не поклонившись. Некоторое время старец говорил князю сказанное, тот быстро ответил, а он произнес:
- Великий владыка западных земель, ты сам мог убедится в силе и смелости нашего князя. Он сможет защитить княжну от любых злых чар. Князь не боится опасностей.
Воцарилось молчание.
Вдруг графиня Беатрисса встала и, вопреки правилам, направилась к князю, не спуская свой пронзительный взгляд со старца. Казалось, что она не шла, а плыла. Было оглушительно тихо, только легкий шорох ее платья нарушал эту тишину. Она подошла к старцу, поклонилась точно также, как князь и что-то тихо стала ему говорить. Сказав примерно десять фраз, она замолкала, пока старец пересказывал сказанное князю. При каждом новом пересказе глаза князя раскрывались все больше и больше и было непонятно, то ли от страха, то ли от удивления. Солнце стало красным и осело за лес, когда Беатрисса закончила свой рассказ. Князь смотрел на нее, не мигая. Он сказал три слова старцу и тот произнес так, чтобы это слышали остальные:
- Пусть будет так, - и потом очень тихо еще несколько фраз.
Беатрисса кивнула головой и, повернувшись лицом к отцу, громко сказала:
-Завтра утром Великий князь поведет своих воинов на восток, домой. Но у него есть одна просьба: он очень любит гулять в одиночестве по незнакомым замкам ночью. Отец, я хочу, что бы Вы исполнили волю победителя.
Старый граф встал и произнес:
- Пусть будет так, дочь моя.
В это самое время нервы барона уже не подчинялись его воле. В эту минуту он ненавидел весь свет. Во время всего турнира он пытался поймать хоть один взгляд Беатриссы, но она его не замечала, словно его здесь не было. Она либо рассматривала других рыцарей, либо вообще смотрела в сторону. Даже когда Виктор выходил на середину площади перед очередным состязанием и кланялся, она смотрела ему куда-то в ноги. Барон теперь не верил сам себе, вспоминая приветливую улыбку Беатриссы, когда они прощались в ноябре прошлого года и, приветливо глядя в глаза, она выразила надежду, что молодой барон примет участие в турнире. Теперь это казалось сном. Весь год, каждый день, Виктор готовился к этому турниру. Ему нужна была только победа. Для Виктора это было главнее всего. И теперь, когда он услышал заключительное слово, он и обрадовался, и вскипел еще больше. Но, по крайней мере, рука и сердце Беатриссы были свободны. А князь... Черт с ним, прости Господи, завтра он все равно уедет... Навсегда... Значит, шанс еще был.
Беатрисса вернулась и села в свое кресло. Граф вопросительно посмотрел на нее. Какое-то мгновение она сидела, глядя куда-то в сторону, потом молниеносно, стремительно, что это успел заметить только Виктор, она бросила скупой взгляд на него, встала и сказала, что она затрудняется в выборе. При этих словах медленно встал отец, Беатрисса и граф поклонились старцам и пригласили всех на праздничный пир.
...Барон пил очень мало, несмотря на то, что вино было вкусное и хорошо выдержанное, не крепкое. Он наблюдал за славянским князем и Беатриссой. Она не смотрела на князя, не смотрела на Виктора, лишь изредка улыбалась и отвечала на вопросы и комплименты гостей. Славянский князь не пил и не ел, думая о чем-то своем, изредка хмуря могучие темные брови. Иногда он что-то тихо говорил своим двум соотечественникам, те кивали головой и смотрели на него, ожидая новой фразы. Когда пир кончился, все рыцари ушли спать, а князь и его два воина пошли в поле, где горело десятка два костров и был разбит лагерь славянского войска.
