Александр Сухов - Армагеддон объявлен
Первым делом Зенон направился к генеральскому кабинету. Попадавшиеся ему навстречу знакомые, малознакомые и вовсе незнакомые коллеги бурно приветствовали новоявленного героя, не побоявшегося вступить в единоборство с вражеским кораблем и спасшим от верной гибели не один десяток пусть и не очень законопослушных, но все-таки законных граждан Великой Рутании. Юноша не мог предположить, что всего-то за одну ночь его популярность приобретет столь грандиозные масштабы, поскольку даже солидные полковники – начальники смежных отделов – не считали для себя зазорным покровительственно похлопать простого поручика по плечу и напутствовать каким-нибудь добрым словом. А отъявленный сухарь и зануда Эдмун Кшиштофович Ягайла и вовсе по-отечески обнял его со словами:
– Хоть ты у нас прям настоящий Тадеуш Костюшко, но все-таки побереги себя, сынок!
Зенон никогда не слышал имя упомянутого майором героя, но по тому, с каким пиететом оно было произнесено, догадался, что этот самый Костюшко является светлым идеалом для Эдмуна Кшиштофовича.
Кайла была на своем рабочем месте. Встав босыми ногами на стул, девушка поливала из небольшой лейки цветы в одном из вазонов на стене. Она стояла спиной к двери и никак не отреагировала на появление в приемной Зенона – по всей видимости, была здорово занята какими-то своими девичьими мыслями. Воспользовавшись ситуацией, юноша потихонечку подкрался сзади к ничего не подозревавшей девушке и, нежно обняв ее за талию, подхватил на руки. За что и поплатился, получив за шиворот из лейки изрядную порцию освежающей влаги. Однако после того, как могучие руки поставили Кайлу на пол и развернули на сто восемьдесят градусов, до нее дошло, что коварным типом, посмевшим коснуться своими лапами секретарского тела, был не какой-нибудь пронырливый опер, явившийся на прием к генералу, а не кто иной, как ее суженый. Сначала Кайла недоуменно захлопала своими длиннющими ресницами, но, осознав всю нелепость сложившейся ситуации, громко от всей души рассмеялась. Поначалу нашему герою с его подмоченной (в переносном, разумеется, смысле) репутацией было не до шуток, но, глядя на искренне веселящуюся Кайлу, он не смог сохранить серьезную мину на своей физиономии.
Изрядно повеселившись, влюбленные обнялись и (как это ни банально звучит) слились в горячем сладком поцелуе. В эту минуту во всем мире для них не существовало ничего, кроме их всесокрушающего чувства. Даже необъятное пространство сжалось в весьма ограниченный кокон, где были только двое: он и она, а неумолимый поток времени будто специально притормозил свой бег, чтобы ненароком не потревожить молодых людей в этом их священном единении.
Впрочем, могущественные пространство и время оказались абсолютно бессильны перед грозным генерал-аншефом, как нарочно решившим именно в этот момент выйти из своего кабинета. Одним своим появлением Герхард Бен Розенталь вернул к действительности зарвавшуюся парочку, занимающуюся черт-те чем на рабочем месте. Впрочем, генерал отнесся к происходящему с полным пониманием. Он лишь одобрительно хмыкнул и попросил секретаршу заглянуть к нему после того, как девушка «закончит заниматься посетителем». При этом Зенону показалось, что Бен Розенталь заговорщически ему подмигнул, мол, одобряю, так держать.
Пунцовая от смущения Кайла мигом выпроводила Зенона из генеральской приемной, отчитав напоследок за то, что рисковал жизнью без ее ведома, и тут же помчалась выполнять указание босса. Так и не поняв, что имела в виду любимая, юноша воспринял ее довольно сумбурное выступление как типичное проявление женской логики, непостижимой для всякого нормального мужчины. Выбросив из головы незаслуженные, по его глубокому убеждению, упреки, довольный Зенон направился на свое рабочее место составлять отчет о проделанной работе, поскольку был прекрасно осведомлен о том, что генерал-аншеф органически не переваривает безответственных типов, манкирующих своими прямыми обязанностями.
Кабинет оказался заперт, поэтому, прежде чем попасть туда, ему пришлось слетать к дежурному офицеру за ключами. На своем рабочем столе Зенон обнаружил записку, нацарапанную наспех его непосредственным начальником Вельмиром Максаем, из которой следовало, что грандмаг, эльфийка и огр еще утром отправились на Зону для проведения следственных мероприятий и что появятся они в управлении не раньше половины пятого.
Отсутствие товарищей в какой-то степени обрадовало юношу – никто не станет отвлекать от составления отчета мудреными вопросами или праздной болтовней. Повесив на спинку стула форменный китель, Зенон уселся перед древним «Занлангом», опустил обе пятерни на клавиатуру да так и замер в творческом ступоре, не зная, с чего начать.
Наш герой считал себя напрочь лишенным литературного дара, и даже в детстве, когда самые безнадежные двоечники пишут стихи, он не пытался удивить мир каким-нибудь поэтическим откровением, посвященным предмету своего тайного или явного обожания. Справедливости ради стоит отметить, что анализы образов литературных героев, а также сочинения на вольную тему выходили из-под его пера весьма и весьма недурственными. Благодаря своей начитанности и ясному уму Зенон прекрасно владел словом и умел вполне внятно, даже не без определенных изысков, изливать свои мысли на бумагу. Однако сегодня, как назло, его творческий дар будто заклинило. С одной стороны, ему хотелось по возможности точнее передать причины, побудившие его сломя голову броситься на помощь оказавшимся в беде разумным созданиям, с другой – он боялся переборщить с описанием эмоциональной подоплеки своих поступков. Промаявшись в бесплодных потугах с полчаса, он приготовил себе порцию крепчайшего кофе, и лишь после того, как Зенон со смаком употребил внутрь обжигающий напиток, его мысли потекли в правильном направлении, музыкальные пальцы с легкостью мотылька запорхали по многострадальным клавишам видавшей виды печатной машинки.
Составление отчета заняло целых три часа. К этому моменту гроза за окном миновала, тучи рассеялись, в небе вновь засияло солнце, изливая щедрую благодать на посвежевший Кряжск и его окрестности. Зенону даже почудилось, что бронзовый Сенай, вознесший над площадью Согласия свой карающий меч, как-то подобрел и собирался карать врагов без прежнего злого воодушевления.
Сложив листочки тремя ровными стопками (правила обязывают составлять отчеты в трех экземплярах), юноша сладко потянулся, аж косточки захрустели, и глянул на часы. Без четверти три. Генерал назначил аудиенцию на пять часов, значит, относить отчет еще рано. Зенон поднялся со стула, прошелся по комнате, от нечего делать подошел к висевшему на стене радио и повернул регулятор громкости. Из динамика донесся приятный голос уверенного в себе человека:
