Роберт Силверберг - Пасынки Земли
Что касается Блейда, то он снова привык к отцу. Эвинг тем не менее чувствовал себя неловко с ними обоими. Как бы глупо это ни было, но он не мог признать до конца реальность своего существования.
Бэрд считал, что именно он был первым из четырех Эвингов, а остальные – просто его копии. Однако он не мог забыть, что двое из его дублей отдали свои жизни ради того, чтобы он смог вернуться на Корвин.
С тяжелым сердцем Эвинг думал о своих "я", а также о Майраке и о Земле, которая теперь была всего лишь протекторатом Сириуса, о Земле, когда-то отославшей всех своих наиболее отважных сыновей к звездам и тем самым истощившей свою плоть.
Он видел картины опустошения на Лундквисле и Бергмане. Лундквисл был прекрасной планетой-курортом, сверкающей планетой-аттракционом, привлекающей туристов богатыми игорными домами и роскошными парками. Перед Эвингом лежали фотоснимки: на одних сияли кружевные башни, похожие на сказочные замки из чудесного сна, на других дымились развалины этих же башен, рухнувших под безжалостными орудийными обстрелами клодов. С бессмысленной жестокостью клоды уничтожали все на своем пути. Теперь они снова тронулись в путь.
Корабли-разведчики следили за их приближением. Флот клодов сосредоточился сейчас на Бергмане. Если они будут придерживаться привычной тактики, то через год покинут систему, к которой принадлежит Бергман, и устремятся к Корвину. И этого года должно хватить корвинитам, иначе…
Эвинг вел счет уходящим дням. Строительство конусообразного сооружения излучателя времени медленно, но неуклонно шло к своему завершению. Никто не задавался вопросом, каким образом оружие будет пущено в ход. Эвинг сам определил, что его нужно установить на звездолете, с таким расчетом оно и разрабатывалось.
По ночам ему не давал покоя образ Эвинга, который по собственной воле бросился в струю газа, выбрасываемую тормозными двигателями производящего посадку звездолета. «Это мог быть я, – размышлял Эвинг. – Я вызвался тогда добровольно, но он настоял на том, чтобы бросить жребий. И был еще один смелый Эвинг, который предпринял шаги, сделавшие меня самым нужным, а затем спокойно и просто оборвал свое дальнейшее существование. Не я все это совершил. Я рассчитывал на то, что они будут навечно прикованы к круговерти событий и что я буду тем единственным, который освободился из плена времени. Но случилось иначе».
Эвинг также не мог забыть укоряющие глаза Майрака, когда они отобрали секретное оружие и бросили Землю на произвол судьбы. Эвинг видел свое оправдание в том, что он ничем не мог помочь Земле. Эта планета стала заложницей своей собственной слабости…
В конце концов Лайра сказал ему, что он сильно изменился, что он стал замкнутым, ожесточенным, раздражительным.
– Мне это непонятно, Бэрд. Раньше ты был таким добрым, таким… таким человечным. Теперь ты совсем другой – холодный, замкнутый, все время о чем-то напряженно думаешь.
Она слегка прикоснулась к его руке:
– Почему ты не хочешь поделиться со мной тем, что тебя тревожит?
Может быть, с тобой что-то случилось на Земле?
Он отпрянул от нее.
– Нет! Ничего! – Он понимал, что это жестоко по отношению к ней, но не в силах был сдержаться. Он заметил слезы на ее глазах и ласковым тоном добавил: – Я ничего не могу с собой поделать, Лайра. Мне нечего сказать тебе. Просто слишком велико было напряжение, которое мне пришлось испытать, – вот и все.
Напряжение, почти шок, вызванный видом собственной смерти, видом гибели великой цивилизации… «Мне через многое пришлось пройти, – думал он, – даже, пожалуй, чересчур многое».
Он чувствовал себя бесконечно усталым. Сидя на крыльце своего дома, Эвинг часто всматривался в ночное небо, где по черному бархату небосвода были разбросаны самоцветы звезд: знакомые с детства созвездия – Черепахи и Голубя, Большого колеса, Гарпуна. Этих созвездий очень недоставало ему там, на Земле. В его глазах они олицетворяли собой родной дом, полный света и тепла.
Однако теперь холодные звезды в ночном небе Корвина не излучали ни тепла, ни света. Он прижал к себе жену и с тревогой взглянул в небо, всем своим существом ощущая угрозу, исходящую от него. Он явственно видел, как орды клодов собираются, будто частицы влаги в дождевой туче, ожидая своего часа, чтобы упасть.
18
Тревога была объявлена почти через год после возвращения Эвинга на Корвин. Случилось это ранним весенним утром. Пошел небольшой дождь, автоматически включив отклоняющую систему на крыше дома Эвинга. Благодаря ее ячейкам капли дождя не барабанили по плоской крыше. Сон Эвинга был тем не менее беспокойным.
Зазвонил телефон. Он повернулся на живот, уткнувшись лицом в подушку.
Ему снилась крохотная фигурка, застывшая на бетонном поле на фоне черных языков пламени. Телефон продолжал звонить. Эвинг почувствовал, что кто-то трясет его. Послышался голос Лайры:
– Проснись, Бэрд! Это вызывают тебя, проснись!
Часы показывали 4.30. Он буквально сполз с кровати и на ощупь двинулся к телефону.
– Эвинг слушает!
Резкий голос премьера Дэвидсона заставил его проснуться окончательно:
– Бэрд, клоды идут!
– Что?
– Только что мы получили сообщение: главные силы космического ударного флота клодов выступили с планеты Бергман около четырех часов назад. В первом эшелоне насчитывается не менее пятисот звездолетов.
– Когда ожидается их появление здесь?
– Оценки противоречивы. Не так просто вычислить время полета со сверхсветовой скоростью. Однако на основании того, что нам известно, я бы сказал, что они появятся в зоне ответного огня с Корвина от десяти до восемнадцати часов.
– Хорошо. Подготовлен ли специальный корабль к немедленному полету? Я сейчас отправляюсь в космопорт…
– Бэрд…
– Что такое? – нетерпеливо перебил премьера Эвинг.
– Может, вместо вас полетит кто-нибудь помоложе? Я вовсе не имею в виду, что вы стары для этого, но у вас жена, сын, а операция сопряжена с немалыми опасностями. Один человек против пятисот боевых звездолетов врага! Это самоубийство, Бэрд!
Последние слова вызвали дремавшие в его мозгу ассоциации, и он вздрогнул. Затем он упрямо сказал:
– Совет одобрил то, что я намерен сделать. Сейчас нет времени на подготовку другого человека. Все это уже давным-давно обсудили, и я не вижу причин менять план.
Он быстро оделся в золотисто-голубую форму космических сил Корвина, в которой отбывал воинскую повинность более десяти лет назад. Форма была хоть и тесноватой, но еще вполне пригодной.
Пока Лайра готовила завтрак, он стоял у окна, глядя на клубящийся предутренний туман. Эвинг так долго жил под дамокловым мечом нашествия клодов, что теперь трудно было поверить, что этот день настал.
