Галина Полынская - МетрОполь
— Сейчас, — Артур перебрался к ней и сел на пол рядом с единственным сидением пилота, — не торопись пока… Давай к вытянутому краю каньона.
— А что там?
— Надо посмотреть… сейчас попытаюсь вспомнить, где же были искривления границ…
— А мы куда ломимся-то? — крикнул Олег.
— В Москву.
— А Юма с Дворогом?
— Да, кстати, — опомнился Артур, — а вас-то куда? И, главное, как?
— Я домой хочу, — подал голос Дворог.
— А я нет, — сказала Юма, — я бы с вами, если не протестуете.
— Ну, из-за одного меня тогда не стоит беспокоиться, я и от вас переправлюсь.
— Точно? — обернулся Артур.
— Да. Знаю как.
— Юма, а ты чего с нами? — поинтересовался Олег. — Арти, есть еще сигареты?
Он передал ему одну, и сам закурил последнюю.
— Я ж говорила, я — в розыске, — девушка вела аппарат, описывая плавную дугу над каньоном. — Куда дальше?
— Сейчас… — Артур закрыл глаза, пытаясь вспомнить весь пейзаж с высоты травяной лужайки.
В темноте закрытых век художника посветлело и возникли четкие проекционные картинки, казалось, он даже увидел маленький синий аппарат, мечущийся среди погасшего бурого неба.
— Туда, Юма, — не открывая глаз, Артур повел правой рукой, — прямо туда.
Девушка молча изменила курс. Не открывая глаз, Артур так ясно видел окрестный пейзаж со всех сторон, будто у него открылось офсетное зрение. Он показывал рукой направление, и Юма четко следовала этим движениям, как стрелке компаса.
— Теперь давай! — на веках Артура нервно полыхнуло спиртовое пламя искривленной границы. — Надеюсь, не врежемся в метрошный вагон!
Теряя управление, аппарат пылесосом понесся вниз. Олег вцепился в Дворога мертвой хваткой и закрыл глаза, Артур уперся ногами в округлый нос кабины, обхватил Юму и попробовал молиться. Не успел он произнести «Отче наш…», как аппарат рухнул в воду. Со всех сторон мгновенно засквозили мутные струйки. Отпихнув Артура, Юма сделала глубокий вдох и ударом ноги выбила центральное стекло, остальные едва успели задержать дыхание, как в салон ринулась встревоженная илистая вода. Один за другим они выбрались из аппарата и всплыли на поверхность.
— Ёпрст… — отплевываясь, огляделся Артур, — Головинские озера, что ли? Да, они самые.
Чихая и фыркая, четверка поплыла к берегу, шумно разбрасывая водными брызгами тишайшую августовскую ночь. Аппарат затонул в считанные минуты. Потом кое-как выжали одежду и пошли вслед за Артуром к дороге где, по его словам, можно запросто было поймать такси даже в такое время.
— Думаешь, кто-то остановиться подвезти насквозь мокрую компанию? — Держа кроссовки в руках, Олег догнал Артура.
— За хорошее бабло все что угодно подвезут.
— А бабло где?
— У меня дома.
Артур с наслаждением вдыхал сладковатый запах озерного уюта. Раскаленная за день Москва, успокоенная ночной прохладой, пружинила под ногами асфальтом, секретничала густыми чернющими кронами, таилась в замершей траве, изредка, спросонок, вскрикивала птицами и чертила магические серебряные круги на гладком лбу озера…
Петляя во дворах среди пятиэтажек, они вышли к метро с парой-тройкой отчаявшихся таксисистов, жмущихся к закрытым ларькам.
— Вот черт, я носки потерял! — шлепая босыми ногами, Олег догнал Артура. — А далеко ехать?
— Нормально, все нормально… — рассеянно сказал Артур, направляясь к ближайшему такси. Никогда еще, пожалуй, он не был так рад ночной замусоренной Москве.
Назвав вялому таксисту адрес, Артур предложил такую сумму, что дядька мгновенно оживился, в упор не замечая ни странного вида пассажиров, ни их влажности. Артур сел на переднее сидение, остальные набились сзади.
Глядя на московские улицы, дома, деревья, Артур со смутной тревогой ощущал, сколько же тайн различного цвета и размера жалось по городским углам, слонялось по бульварам, перебегало через дороги…
— А чего это вы такие мокрые? — не выдержал таксист.
— В одежде купались, — подал голос, придавленный Дворогом Олег, — у нас традиция такая, каждый год в этот день, то есть ночь…
— День… — прошептал Артур, мгновенно приходя в себя. — Какое сегодня число? А месяц?
— Двадцать пятое августа, — таксист покосился на Артура, — а что?
— А год какой?
— Две тыщи второй с утра был.
— Господи, слава тебе, — перевел дух Артур, — всего два дня…
— О чем это ты? — затормошил его Олег.
— Потом расскажу.
С души свалился тяжкий груз, хотя до самого дома Артур размышлял: как же так? В прошлый раз ему казалось, что он провел в заснеженном мире не больше трех часов, а оказалось, что отсутствовал целых двенадцать дней, теперь же он пробыл намного дольше, а в Москве, оказывается, прошло всего два дня… Он так и не придумал разумного объяснения этому явлению.
Машина свернула на знакомую улицу, и Артур невольно улыбнулся такому родному ресторанчику «Толстый Мо». Оставив Олега в машине, Артур поднялся в квартиру вместе с Юмой и Дворогом.
— Ну-с, располагайтесь, — он взял деньги и спустился вниз.
Когда они с Олегом вернулись в квартиру, Юма ходила из комнаты на кухню и обратно, рассматривая нехитрую обстановку, а Дворог деловито готовился к ночлегу. Из подсохшего многофункционального балахона он извлек множество, наверняка, полезных вещей, сложил их в тумбочку под телевизором, в самом балахоне что-то застегнул, что-то распечатал и получился вполне уютный спальный мешок. Расположив его между платяным шкафом и телевизором, Дворог разделся, запаковался в чистую простыню, устроился поудобнее и через минуту уже крепко спал, не обращая внимания ни на голоса, ни на электрический свет.
Юму решили положить в комнате, а Артур с Олегом разложили старый диван на кухне. Избавившись от мокрого тряпья и приняв горячий душ, Артур почувствовал себя воскресшим. Снабдив Юму с Олегом сухой одеждой, Артур отправился на кухню, заранее предвкушая тоскливую пустоту в холодильнике, но к собственному изумлению, обнаружил и продукты, и выпивку — бутыль «Nemiroff» и пару пива. На верхней полке, опираясь на кусок сыра, стояла поникшая записка, с округлой спокойной строчкой, написанной рукою Олега: «Появишься — позвони».
Преисполненный благодарности, Артур хотел было броситься к телефону, но во время вспомнил, что время для звонков не подходящее.
Нарезав сыр, ветчину, бросив на тарелку половину копченой курицы, он заглянул в морозилку и извлек любимую картошку фри. Когда на сковороде зашипело масло, из ванной выполз голый Олег с полотенцем, обмотанным вокруг бедер.
