Виталий Забирко - Мародер
– Это джамп службы стабильности, и он не имеет идентификационной защиты, которой снабжаются все джампы хронеров. В нашей работе всякое случается…
– А как же защита от местных?
– Наберете код – триста сорок шесть, зафиксируете его, затем наберете «time», и он будет работать в режиме джампа. В остальных случаях он, аналогично вашему джампу, работает как мобильный телефон.
– Вы мне его на время ссужаете или как?
– Или как.
– Ну хорошо…
Я неуверенно протянул руку, но Воронцов перехватил ее и отвел в сторону.
– Помнится, вы упоминали о вторичном аргументе моего альтруизма.
Я поморщился.
– Сколько?
– Пятьдесят тысяч.
– Солидно…
– Не торгуйтесь, свою жизнь покупаете.
– А вы – мою душу… Что еще, кроме денег, я буду должен?
– Я не дьявол, и сейчас не Средневековье, поэтому ваша душа мне до лампочки. Будут некоторые мелкие поручения.
– Какие?
– В свое время узнаете.
Я тяжело вздохнул, кивнул, и Воронцов отпустил мою руку.
– Надеюсь, вы понимаете, что мою помощь афишировать не надо? – вкрадчиво заметил он.
Я посмотрел на него и отвел взгляд. В отсутствие санкции на его действия не верилось, но для меня не имело никакого значения, от кого буду зависеть: от службы стабилизации или только от личных амбиций таймстебля.
– В любом случае это кабала… – сказал я. – Сейчас у меня таких денег нет.
– Знаю, – улыбнулся Воронцов. – Но завтра будут. Я многое о вас знаю, причем наперед. И так будет всегда, запомните это хорошенько.
Он в упор смотрел на меня, снисходительно улыбался, и я впервые не увидел в его глазах мутной поволоки.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Спать я не ложился и всю ночь, а затем почти весь день просидел за резервным вариатором, подыскивая приемлемые пути исправления флуктуации. Болела голова, от витаколлагена, регенерировавшего костную ткань и кожные покровы, клонило в сон, я лошадиными дозами пил кофе, но он помогал слабо. Пришлось принять стимулятор, отчего резко снизилась регенеративная функция витаколлагена, однако в условиях дефицита времени выбирать не приходилось. Если мне суждено быть вытертым, то кости в любом случае не успеют срастись. Как с витаколлагеном, так и без него.
Виновника флуктуации я определил быстро. Им оказался некий Сэм Рудаков (по паспорту Семен), наркодилер средней руки, задолжавший крупную сумму за партию специфичного товара. Сегодня вечером, если бы он не вернул долг, то должен был поплатиться жизнью, так что сто тридцать тысяч долларов в моем кейсе оказались для наркодилера весьма кстати. Как и почему Сэм-Семен решился на грабеж, почему выбрал именно меня (подозреваю, без наводки службы стабилизации не обошлось) и каким образом сохраненная жизнь Рудакова и мои деньги могли вызвать флуктуацию столь высокой степени – выяснять не было времени. С другой стороны, высочайшая степень флуктуации говорила о временном сдвиге, кардинально меняющем развитие чуть ли не всей цивилизации. Любопытная ситуация… В то, что на историю могли повлиять какие-то сто тридцать тысяч долларов, не верилось, но и в то, что крутой поворот в развитии человечества совершит какой-то рядовой наркодилер, верилось еще меньше. Как-то я, ради интереса, просчитал на вариаторе, что случится, если физически устранить кого-нибудь из современных российских политиков. Я отобрал два десятка фамилий и бросил жребий. Жребий пал на некоего Чубайса, и, когда я обсчитал его судьбу, моему изумлению не было границ. Оказывается, в каком возрасте его ни ликвидируй: хоть в колыбели, хоть в старости, – это никак не отразилось бы на ходе всемирной истории. Флуктуация максимум третьего порядка. В общем-то и понятно – мелкая сошка эпохи перемен. Кто, например, кроме историков, помнит о лорде Керзоне, видном политике начала двадцатого века? При жизни о нем много говорили, он многое сделал, однако, не будь его, возникшая по факту его исчезновения флуктуация рассосалась бы лет через тридцать-сорок без каких-либо последствий. А тут какой-то мелкий наркодилер с незатухающей во времени флуктуацией…
Впрочем, когда решается собственная судьба, то наплевать, что было бы с человечеством без Чубайсов, Керзонов, но с наркодилером Рудаковым… Однако, сколько я ни бился с расчетами, не находил варианта ликвидации флуктуации. О том, чтобы остановить Рудакова до ограбления, не могло идти речи, так как этот вариант предусматривал временную петлю, когда я сам меняю свою судьбу, а в таких случаях вероятность самопроизвольной вытирки достигает девяноста процентов. Я перебрал около сотни вариантов, как забрать у грабителя свои деньги, от момента моего ограбления до возвращения Рудаковым его долга, но ни один из них не снимал флуктуации.
До урочного часа оставалось немногим более двух часов, а решения все не было. Обычно, когда я обсчитывал варианты акций, положительных решений насчитывалось несколько десятков, и я имел возможность выбирать оптимальный вариант. Сейчас же не было ни одного. Ни од-но-го! Свои деньги я возвращал во всех вариантах, но это никак не влияло на флуктуацию. Быть может, не в деньгах дело и я не должен их забирать? Тогда почему Воронцов с уверенностью пообещал, что завтра, то есть уже сегодня, деньги у меня будут? Знал он, со всей определенностью знал, что мне предстояло делать, но ничему-то не сказал…
Вконец отчаявшись, я отключил установленные мною ограничительные опции для проведения обсчета акций, снова загрузил обсчитанные варианты… и, когда вариатор выдал заключение, мурашки побежали по спине. Во время акций я часто вижу, как гибнут люди, но, даже с полной уверенностью зная, что какой-то конкретный человек через минуту умрет, я стараюсь никого не убивать. Есть все-таки какая-то черта, через которую лучше не переступать. Да, бывали случаи, когда приходилось увечить, как, например, я поступил с уборщиком в южной башне Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, но убивать… Поэтому и выставил в вариаторе опцию, исключающую возможность моего участия в убийстве. Сейчас же, когда я отключил эту опцию, вариатор с бесстрастностью машины выдал заключение, что флуктуация исчезнет только со смертью Рудакова. Во всех обсчитанных мной вариантах без исключения. И абсолютно не имело никакого значения, каким образом я должен это сделать. Наркодилер должен умереть. Однозначно. С кристальной четкостью я осознал, кто подписал ему приговор, а теперь хочет привести в исполнение моими руками. Ай да служба стабилизации… Похоже, ее агенты отслеживали не только поведение хронеров, но и проводили свои акции по исправлению исторических линий. А я, недотепа, подумал, что Воронцов просто хочет подзаработать, что он тоже вроде бы человек… Во всяком случае, произошел от человека и, поэтому ничто человеческое ему не чуждо. Да, но как он мне мозги пудрил! На сто процентов уверен, что он и за деньгами придет, хотя, по большому счету, не я должен платить Воронцову, а служба стабилизации мне за изменение реальности.
