Зиновий Юрьев - Люди и слепки
Доктор Пуласки вытащил из кармана пачку мариси. Единственное, что приносит успокоение и поднимает тонус – сигарета с марихуаной.
Вечно сестры оставляют включенным телевизор. Доктор Пуласки хотел было протянуть руку, чтобы выключить его, но на экране загорелся зеленый глаз – «Око». Новости. Черт с ними. Пусть будут новости, хотя новости-то все далеко не новые: чья-то грандиозная свадьба. «Господи, – подумал доктор, – хоть бы раз показали не свадьбу, а развод». Новые весенние модели электромобилей. Волнения безработных.
Внезапно доктор Пуласки выпрямился. Из зеленого «шеворда» вылезли двое. Какой-то тип и Оскар Клевинджер. Тот, у которого была раздавлена нога и рука во время катастрофы на монорельсе. И которого забрал из больницы его отец. Надменная скотина. Миллионер. Оскар Клевинджер шагнул навстречу отцу и вскинул руки для объятия.
Доктор Пуласки едва успел вскочить и ткнуть пальцем в кнопку стоп-кадра. Оскар Клевинджер застыл с поднятыми руками. Двумя здоровыми руками. Стоя на двух здоровых ногах.
Может быть, протезы? Но доктор Пуласки знал, как выглядят люди с протезами всего через два с небольшим месяца после ампутации руки и ноги. Недаром он двадцать лет был хирургом.
Этого не могло быть. Кости не могли срастись. Там же не было костей. Он вспомнил рентгеновский снимок.
Этого не могло быть. Никогда. И то, что в стоп-кадре стоял улыбающийся Оскар Клевинджер, стоял на здоровых ногах, подняв здоровые руки, было для доктора Пуласки оскорбительно. Оскорбительным было то, что он, хирург с двадцатилетним стажем, считает это невозможным, а телевизор доказывает обратное. Он оказался в дураках, а эта богатая сволочь обнимает сына. Они всегда правы. Те, у кого есть деньги.
Он затянулся мариси, выключил телевизор, но Оскар Клевинджер по-прежнему издевательски поднимал и опускал руки. Доктор Пуласки знал, что не найдет себе места, пока не увидит Оскара Клевинджера собственными глазами.
Он взял телефонную книгу, нашел номер Генри Клевинджера. Чей-то до омерзения вежливый голос сказал, что Оскара Клевинджера в доме отца сейчас нет, а адреса его резиденции в настоящее время он сообщить не может.
Он позвонил знакомому лейтенанту в городскую полицию и попросил узнать, где остановился Оскар Клевинджер. Через пятнадцать минут тот позвонил сам и назвал гостиницу.
Через полчаса Пуласки уже поставил машину на стоянке и вошел в вестибюль.
– Мне нужен Оскар Клевинджер, – сказал он молодому портье с боксерскими плечами.
– Одну секундочку, – пробормотал портье и поднял телефонную трубку. – Это портье. К мистеру Клевинджеру посетитель… Простите, – он повернулся к доктору Пуласки, – как ваше имя?
– Доктор Пуласки. Оскар Клевинджер лежал у меня в больнице.
– Доктор Пуласки, – повторил портье в трубку, выслушал ответ и кивнул доктору. – Пожалуйста, третий этаж, семнадцатая комната. Лифт налево, прошу вас.
Портье проворно выскочил из-за стойки и почтительно повел доктора к лифту.
«Боже правый, – подумал доктор Пуласки, – неужели же еще осталось такое обслуживание?»
Портье пропустил доктора вперед и захлопнул за ним дверцы. Лифт мягко вознесся и тут же затормозил.
Триста семнадцатая комната была прямо напротив лифта, и доктор Пуласки вдруг подумал, что будет выглядеть довольно глупо, когда спросит у Оскара Клевинджера, почему у него сгибаются правая нога и правая рука, хотя делать этого не должны. Но он уже поднял руку, чтобы постучать в дверь с красивым медным номером, и знал, что отступать поздно.
Однако он так и не постучал. Дверь сама распахнулась навстречу ему.
– Пожалуйста, доктор, заходите.
– Спасибо, – кивнул доктор и вошел в маленькую прихожую.
Человек, впустивший его, повернул в двери ключ.
– Мне нужен Оскар Клевинджер, – неуверенно сказал доктор Пуласки. – Я понял внизу, что он сейчас у себя.
– Кто вы такой?
– Я уже называл себя портье. Доктор Пуласки. Мистер Клевинджер-младший попал ко мне в больницу некоторое время тому назад после катастрофы на монорельсе…
– Ну, а зачем он вам? – подозрительно спросил человек, заперший дверь. Он чем-то напоминал портье. Может быть, тем, что у него были такие же мощные плечи и слегка сонные глаза. Доктор Пуласки вдруг почувствовал, как а нем шевельнулась тревога, но он тут же отогнал ее.
– Ну, я же врач, вы понимаете… Меня интересует состояние его здоровья.
– Зачем он вам? – тупо повторил вопрос человек с сонными глазами.
– Я же вам только что ответил. Если его нет, я не настаиваю… – доктор Пуласки повернулся к двери. Сердце его колотилось, и дыхание стало прерывистым.
– Последний раз спрашиваю, зачем он вам? Кто вас прислал? Он сам? Или второй? Где они?
– Позволите, позвольте, – доктора охватила паника, и он тоскливо подумал, что нужно было все-таки выключить телевизор. – Позвольте, я вас не понимаю… Я смотрел телевизор и увидел в программе новостей «Ока» Оскара Клевинджера и его отца. Меня поразило, что всего через два с небольшим месяца после катастрофы, во время которой ему раздробило ногу и руку, он так поправился…
Доктор Пуласки видел, как человек взмахнул рукой. Ему казалось, что взмахнул медленно, лениво, и он не сразу даже соединил это движение с взорвавшейся на щеке болью. Голова его дернулась назад так, что хрустнули шейные позвонки.
– Теперь скажешь, кто тебя подослал?
Сквозь облако боли доктор увидел сонные глаза, в которых не было никакого выражения. Он опустился на колени.
– Клянусь вам, вы можете проверить. Я к вам прямо из больницы. Мне сказал, где они остановились, лейтенант Флешер из городской полиции. Он знает, что я поехал сюда.
– А это идея, – послышался второй голос, и из смежной комнаты вышел человек постарше.
«Господи, – страстно зашептал про себя доктор Пуласки, – спасибо тебе».
– В каком смысле?
– Пусть полиция ищет их. Пусть помогут нам.
– А почему полиция будет искать их?
– Потому что в их номере будет найден труп, а убийцы, очевидно, они.
Слова никак не хотели проникать в сознание доктора Пуласки, потому что были чудовищны и несли в себе кошмар. Он открыл рот, чтобы закричать, но старший небрежно поднял руку и выстрелил, словно отмахнулся от надоедливой мухи.
– Это ты ловко придумал… Но ведь нас не устроит, если они попадут в лапы полиции.
– Об этом ты не беспокойся. Это я беру на себя. Если они их найдут, я буду знать об этом раньше кого-нибудь другого…
22
Оскар смотрел по телевизору очередную передачу с Луны, а я сидел в продавленном кресле Ника Дани и думал, что вовсе не нужно быть дипломированным бухгалтером, чтобы подвести кое-какие итоги.
