Виталий Чернов - Сын розовой медведицы
- А где же сын? - спросил Федор Борисович.
- В школе гуляет, - ответил хозяин с гордостью. - Шибко грамотный стал.
- Какая же теперь школа? Лето.
- На экскурсию пошел. В горы. Учитель повел. Хороший учитель. Много разного ума дает. Моего сына хвалит больше всех...
Бесстрастная, неулыбчивая казашка нахмурилась, молча посмотрела на Ибрая. Тот осекся, замолчал, потом стал спрашивать, где и как это время жили его друзья. Федор Борисович и Скочинский не торопясь, как и положено было в застольной беседе, рассказывали.
- Значит, ученые люди стали? Хорошо, ах, хорошо! - покачивал Ибрай головой, на которой уже четко пробивалась ржавая седина. - Я шибко завидую ученым людям. Больно охота, чтобы сын тоже ученый стал...
Жена опять нахмурилась, губы сердито зашевелились.
- Айтма! - резко сказал хозяин. Настроение у него было явно испорчено. - Айда бар, махан кирек!5
Хозяйка, только подливавшая чай гостям и мужу, сама не пила. Получив приказание, встала и вышла.
- Вот шайтан баба! Мыстан6, - проворчал он ей вслед. - Так все хорошо. Хозяйка да, хорошая, жена хорошая, а вот малайку не любит. Наверно, гонять надо...
- Ну зачем же гонять? - улыбаясь, рассудил Федор Борисович. - Надо внушить: ребенок, мол, сирота, ему нужна мать. Кто же о нем побеспокоится?
- Ой! - Ибрай безнадежно махнул рукой. - Я так много ей калякал. Не понимает. Сперва вроде хорошая была, а потом сдурела. Своего дитя нет. Рожать не может. Кто виноват? - говорил он отрывисто и возбужденно.
Когда мясо было подано и хозяйка удалилась, соблюдая обычай, разговор снова обрел спокойный, уравновешенный характер.
- Ибрай-ага, - сказал Федор Борисович, - хорошее угощение располагает к хорошему разговору. Мы сюда приехали по важным делам. Наша экспедиция научная. Мы едем в горы, чтобы там изучать жизнь зверей и птиц. Нам потребуется знающий эти места проводник. Потребуются лошади и под седло и под вьюки. Вы здесь всех знаете. Помогите, пожалуйста.
- Лошадей много надо? - спросил Ибрай.
- Три под седло да столько же под вьюки.
- Куда ехать будешь?
- У вас есть гора Кокташ, - осторожно сказал Федор Борисович. - Вот туда и хочу ехать.
Ибрай коротко, но внимательно взглянул в лицо Федору Борисовичу. Однако и этого было достаточно, чтобы понять, что Ибраю известна легенда о Жалмауызе. И все же ответ прозвучал спокойно:
- Шибко далеко. Три дня ехать надо. Зачем? Всякий зверь, всякая птица совсем недалеко есть.
- Таков у нас маршрут. Изменить не можем.
Ибрай задумался. Видно было, что он в затруднении и не знает, как продолжать дальше этот разговор. Федора Борисовича он считал старым другом, которому еще помимо всего обязан за разгром банды Казанцева, уничтожившей его род. Такому человеку он должен был помочь не задумываясь, но тот просил почти невыполнимое. Конечно, лошадей купить поможет, но ведь ему сделали косвенное предложение быть еще и проводником. Если бы в другое место, он, конечно бы, согласился, но ехать в долину Черной Смерти...
И Ибраю ничего не осталось, как только быть откровенным. На этот-то прямой разговор и рассчитывал Федор Борисович.
- Жолдас Дундулай, - начал хозяин, - ты мой старый друг и мой почетный гость. Поэтому я буду говорить честно. Кокташ не надо ехать.
- Почему?
- Шибко дурная слава идет. Ты знаешь, там мой брат Урумгай и его жена помирали. Теперь казахи боятся кочевать в долину Кокташ.
Федор Борисович продолжал разыгрывать роль несведущего человека.
- Но мы-то при чем? Мы-то не боимся...
- Шулай, шулай, так, так, - со вздохом отвечал хозяин. - Однако разговор нехороший пойдет. Кочевой казах обижаться будет.
- Да на что обижаться-то?
- Если хочешь, поедем в другое место, я сам тебя поведу. Сейчас работы мало. Лето идет. Пушной зверь бить нельзя. Шкурка плохая. Пожалуйста, поедем к горе Чулак или еще куда, но Кокташ не надо. Я тоже маленько работать буду. Охотников встречать нужно, договор писать. Ильберса возьмем. Пусть помогает. Парнишка грамотный стал.
Федор Борисович упрямо помотал головой.
- Такое у меня предписание. Не могу в другое место. Почему на меня казахи могут обидеться?
И тогда Ибрай выложил все.
- Жолдас Дундулай, - сказал он, - ты шибко умный человек. Казахи народ темный, но тоже ум есть, своя вера есть. Если ты пойдешь Кокташ, казахи думать будут: ты нарочно пошел, чтобы им плохо делать. Потому что кто туда ходил - Кокташ, обязательно потом всякую болезнь тащил - оспу, чуму, холеру. Такое это нехорошее место. Много людей помирало. Вот почему казах не любит, кто туда ходит. Шибко сердиться будет.
Ибрай все еще обходил разговор о Жалмауызе, очевидно, тоже считал, что упоминать это имя лучше не стоит.
Тогда Федор Борисович решил начать разговор с другой стороны.
- Ибрай-ага, вы помните, как мы были с вами у перевала Коксу?
Ибрай кивнул, но с большой неохотой. Он уже, видно, догадался, куда клонит русский ученый.
- Так вот, вы тогда рассказали историю, что у горы Кокташ пропал ваш племянник, и сделали догадку, не он ли это был в обществе двух медведей. Вы тогда просили его поймать, но мы ловили Казанцева...
- Ох-ха-ха, - вздохнул глубоко Ибрай. - Шибко все давно было. Верно, я так думал... Теперь... теперь не знаю, что думать. Может, это шайтан был, кто знает? Я после к мулле ходил, все рассказывал. Шибко ученый мулла. Он тогда так советовал: молчи, Ибрай, а то совсем беда будет. Ильберс помирать может. Такое проклятье шайтан послал. Я все время молчал. Потом один охотник Кокташ ходил. Жалмауыз видел. Пришел - рассказал. А потом немного времени прошло - люди умирать стали. Шесть стойбищ помирал. Этот охотник тоже помирал. Много табибов приехало, лечили. Шум большой был, всякий разговор ходил, будто табибы самому шайтану помогали. Потом другой случай был. Один пастух нечаянно Кокташ гулял. Я уже не знаю, видел или не видел он этого Жалмауыза. Но два коша опять померло. На этот раз холера пришла. Много мулла после по аилам ездил, всем говорил: кто еще пойдет этот Кокташ - худо тому будет. Потому что место там совсем плохое, его сам аллах проклял. Теперь больше туда никто не ходит. Вот, теперь все рассказал, сам решай.
- Ну, а вы-то верите в эти сказки? - спросил Федор Борисович.
Ибрай широко развел руками.
- Не знаю. Когда с учителем тихонько калякал, он тоже сказал: это сказка. Но тогда почему два раза люди Кокташ ходили, два раза казах помирал?
Ибрай даже вспотел от такого тяжелого для него разговора. Но Федор Борисович решил дело довести до конца.
- Мы приехали сюда специально по этому вопросу. Мы хотим доказать, что никакого Жалмауыза нет, а есть только мальчик, ваш племянник, которого воспитали медведи. И он не имеет никакого отношения к эпидемиям чумы, оспы и холеры. Мы найдем вашего племянника, и тогда все убедятся, что это самый обыкновенный человек. Согласны ли вы помочь нам в этом, Ибрай-ага?
