Роджер Желязны - Ружья Авалона
Я стиснул зубы.
Дикость какая-то! Когда я буду править в Амбере все переменится. Должно перемениться.
Почему никто не нашел средства, с помощью которого можно было бы изменить природу человеческую? Потеряв память, оказавшись в другом мире, я все равно остался прежним Корвином. Впрочем, именно поэтому я и не отчаивался.
Спустившись к реке в укромном месте, я смыл с себя пыль и пот, думая о Черной Дороге, на которой потерпели фиаско мои братья. Информация для размышления.
Купался я недалеко от берега, одним глазом поглядывая на Грейсвандир. Каждый из нас способен идти сквозь отражения по свежему следу. Но меня никто не потревожил, хотя на обратном пути мне пришлось воспользоваться Грейсвандир против хищных зверей, куда менее страшных, чем мои братья.
Впрочем, этого следовало ожидать, потому что я торопился изо всех сил и отражения мелькали, как в калейдоскопе...
Задолго до рассвета я въехал в конюшни, расположенные неподалеку от дома моего брата. Чемпион никак не мог успокоиться, и мне пришлось его задабривать — гладить и чистить скребком. Когда я налил ему воды и насыпал овса, из противоположного стойла донеслось ржание — меня приветствовал огнедышащий, конь Ганелона. Я вышел из конюшен и помылся у колонки, размышляя, удастся ли мне хоть немного поспать.
Отдых был мне необходим — несколько часов сна, и я полностью восстановил бы свои силы. Вот только не хотелось мне, во избежание неприятностей, ложиться в доме Бенедикта. Правда, я неоднократно утверждал, что предпочитаю умереть в постели, но во-первых, я имел в виду смерть в старческом возрасте, а во-вторых, надеялся, что на меня наступит слон в тот момент, когда я буду заниматься любовью с молоденькой девушкой.
К винному погребу Бенедикта я, однако, относился не с таким предубеждением, как к постели, и, почувствовав необходимость выпить чего-нибудь покрепче, я отправился в дом, прошел в гостиную и, не зажигая света, открыл дверцу бара.
Я налил виски, выпил, налил еще и подошел к окну. Вид из него открывался великолепный — недаром Бенедикт построил дом на вершине холма.
— Под белой луной дорога лежит, — процитировал я, удивляясь звукам собственного голоса. — Сияет луна одиноко...
— Лежит, Корвин. Сияет, мой мальчик. Верно подмечено, — произнес Ганелон.
— Я и не знал, что ты здесь, — сказал я, не поворачивая головы.
— Это потому, что я сижу тихо, как мышь.
— Ясно. Сколько ты выпил?
— Самую малость. Но если вы, как добрый товарищ, поднесете стаканчик...
Я повернулся.
— А сам ты не можешь себе налить?
— Мне трудно двигаться.
— Хорошо.
Я налил виски в хрустальный бокал до краев и подошел к креслу, в котором сидел Ганелон. Он медленно поднял стакан к губам, кивнул в знак благодарности и сделал глоток.
— Ах! Вот теперь полегчало.
— Ты дрался, — уверенно заявил я.
— Это точно. И не раз.
— Будь мужчиной, возьми себя в руки, и мне не придется тебе сочувствовать.
— Но я победил!
— Боже великий! Где трупы?
— О, те драки не в счет. Это девчонка меня отделала.
— Значит, ты не выкинул денег на ветер.
— Я говорю о девчонке другого сорта. Боюсь, я поставил нас в неловкое положение.
— Нас?
— Я же не знал, что она — хозяйка дома. Настроение у меня было прекрасное и я решил, что вреда не будет, коли я позабавлюсь с молоденькой аппетитной служанкой...
— С Дарой? — спросил я, внутренне содрогаясь.
— Вот-вот. Я шлепнул ее по попочке, поцеловал разок-другой... — он застонал, — она оторвала меня от земли, как пушинку, подняла на вытянутых руках над головой, сообщила, что она хозяйка дома, а потом отпустила... Я вешу восемнадцать стонов, а лететь было далеко. — Он отпил из стакана и я усмехнулся. — Она тоже смеялась, — обиженно произнес Ганелон, — а потом помогла мне подняться и ласково спросила, как я себя чувствую. Я конечно попросил прощения... Ваш брат, должно быть, настоящий мужчина. Я никогда не встречал еще такой сильной девушки. — Он покачал головой и выпил виски. — мне было очень страшно. И не очень приятно.
— Дара приняла твои извинения?
— Да, конечно. Она отнеслась ко мне очень снисходительно, заверила, что никому ничего не скажет, и посоветовала обо всем забыть.
— В таком случае почему ты не спишь? Время позднее.
— Я ждал вас. Мне необходимо было с вами увидеться.
— Твое желание исполнилось.
Он медленно встал с кресла.
— Пойдемте, подышим свежим воздухом.
— Неплохо придумано.
По пути Ганелон прихватил бутылку виски и лишний стакан, что тоже было неплохо придумано. Мы вышли из дома, прошли садом и уселись на скамейку у ветвистого дуба. Я набил трубку.
— У вашего брата неплохой вкус. В вине он тоже разбирается, — сказал Ганелон, наполняя стаканы и делая глоток. — Так вот, после того, как я попросил у девушки прощенья, мы довольно долго разговаривали. Узнав, что я ваш спутник, она тут же принялась меня расспрашивать о вас, о вашей семье, об Амбере и об отражениях.
— Ты ей что-нибудь сказал? — спросил я, зажигая спичку.
— Я не мог бы ей ничего сказать при всем желании. Я знаю меньше, чем она.
— Хорошо.
— Видимо, Бенедикт не очень с ней откровенничает. Я его понимаю. Будьте осторожны с этой девушкой, Корвин. Она слишком любопытна.
Я кивнул и раскурил трубку.
— У нее есть на то основания. Но я рад, что ты не проболтался, хоть и был пьян. Спасибо, что предупредил.
Он пожал плечами и вновь приложился к стакану.
— Хорошая взбучка всегда отрезвляет. К тому же, заботясь о вашем благополучии, я думаю о себе.
— Ты прав. Скажи, этот вариант Авалона тебя устраивает?
— Вариант? Это — мой Авалон! Сейчас тут живут другие люди, вот и все. Сегодня я был на Поле Колючек, где уговорил шайку Джека Хейлиса бросить разбой и поступить к вам на службу. Я сразу узнал знакомые места.
— Поле колючек, — задумчиво произнес я.
— Да, я попал домой. И когда я состарюсь, мне бы хотелось вернуться сюда, если я не погибну в битве за Амбер.
— Ты по-прежнему намерен разделить мою судьбу?
— Всю жизнь я мечтал увидеть Амбер — с тех пор, как вы о нем рассказали. Счастливые были времена.
— Честно говоря, я забыл, когда мы говорили об Амбере.
— В ту ночь мы оба были пьяны в стельку, и время текло незаметно вы рассказывали мне о зеленых и золотых шпилях, о проспектах и улицах, о террасах, садах и фонтанах. В глазах ваших стояли слезы... Я даже не заметил, как за окном забрезжил рассвет. Боже! Мне кажется, я могу нарисовать план города! Я должен побывать в нем прежде чем умру!
— Я не помню той ночи, — медленно произнес я. — Должно быть, я действительно был очень пьян.
