Василий Головачев - Мегаморф, или Возвращение Реликта
– Вот нам и открылся топос какого-то орилоуна.
– Ты сказал, что он отреагировал на… на что?
– Не на что, а на кого.
– На кого же?
– На меня, – серьёзно ответил Влад. – Я дважды посещал Орилоух. Хотя, может быть, и на тебя.
– Почему? – не поверил Ясен.
– Потом поговорим. Давай-ка попробуем вскрыть эту старую скорлупу.
Ясен ещё раз окинул взором пещеру, в толще мохнатых многожильных стен которой разгорались и гасли паутинки света.
– Разве он нам не поможет?
– Кто?
– Орилоун.
– Никого живого здесь нет, кроме нас. Топос отреагировал на наше появление, помня какое-то давнее завещание орилоунов, но больше ждать от него нечего. – Влад спрыгнул с коня. – Привал!
Дружинники начали спешиваться.
Где он?!
Кадас был не стар, но держался степенно, говорил медленно, с паузами, обстоятельно перечисляя меры, которые он предлагал для решения проблемы занятости среди молодых дебрян.
Дивий слушал держателя Веры и думал о своём, изредка вставляя в речь кадаса одно-два слова. Проблема занятости подрастающего поколения дебрян его волновала не меньше, но существовали и другие заботы, как внешние, так и внутренние, требующие внимания и больших общественных усилий.
Образование, к примеру. Единый общинный экзамен себя не оправдывал, поскольку начисто лишал соискателя творческого огня, надо было искать другие решения по проверке знаний учеников гимнасий и универов.
Проблема возрождения древлеверской славянской культуры, поколебленной напластованиями чужих этических законов и идеологий, вторгающихся в жизнь общины со стороны.
Проблема коррекции средств массовой информации, не способствующих появлению тяги к знаниям у тех же молодых дебрян.
Проблема защиты внешних границ общины от набегов афганоидов, создавших по соседству зону насилия и экстремизма, посылающих военные отряды нападать на граничные поселения дебрян.
Проблема торговли с Синайской общиной. Синайцы по-прежнему продавали дебрянам некачественные, а то и вредные для здоровья товары.
Куча других важных проблем.
И поход старосты к Гее-Горе, направленный на восстановление былых человеческих связей. Плюс – «шатание» континуума, проявлявшееся в разгерметизации знаний и древних артефактов, нейтрализовать которое мог только мощный волевой Оператор. На его роль патриархи поставили сына Предтечи, то есть сына Влада Велича – Ясена. Который ещё не знает и даже не догадывается, кто он есть и в чём его предназначение.
Дивий вздохнул. Даже он не ведал, сможет ли сын Предтечи подняться столь высоко, чтобы раз и навсегда изгнать Игру из родной Метагалактики. Которая, кстати, изменилась до неузнаваемости. А существовал ли способ обратного перехода из «плоской подвселенной» в четырёхмерный объёмный континуум с галактиками и звёздами, было неизвестно.
– Вот я и решил привлечь молодёжь к делам общины через утренние моления, – закончил кадас.
– Молодёжь надо привлекать масштабом работ, интересом и целью, – проворчал Дивий, высказывая своё мнение, но заметил удивление в глазах собеседника и вернулся к теме разговора. – Ты прав и не прав, Осокорь, Вера неотделима от нас, но Вера не в слепое божье благоподчинение, а в лучшие времена, которые приближает не только молитва, но и мечта, и дела наши.
– Ты хочешь сказать, что лучше не следует…
Дивий почувствовал нарастающую тревогу, по спине протёк холодок. Он поднял руку, останавливая кадаса.
Что-то тёмное возникло на границах столицы общины, покатилось к Кремлю, вызывая в душе страх и смуту.
– Роман, – позвал волхв.
В горницу, – беседовали не в каабе, а в тереме общинной Управы на территории Кремля, – вошёл белобрысый помощник Дивия.
– Роман, посмотри-ка с пожарной башни на левек, да побыстрей.
Помощник кивнул и исчез, не задавая лишних вопросов. Он привык, что старейшина дебрянского Собрания не бросает слов на ветер.
– Учуял что? – догадался Осокорь, огладив бороду заскорузлой рукой.
– Надо собрать тысяцких, чтоб усилили охрану рубежей общины со стороны афганоидов. Друзей у нас окрест нету, кроме разве что белорусов, есть только временные партнёры, как ты знаешь, готовые предать в любой момент.
Лицо кадаса омрачилось.
– Злопанство в моду входит, их воитель памятники прежним предателям ставит. Испокон веков соседи волками смотрели на наши земли и на нас. Где те волки? А завистники остались.
В горницу ворвался запыхавшийся Роман.
– Беда, радетель! Вои передают, к Брянице чёрный дьявол направляется!
Кадас вскочил.
Дивий тоже поднялся, подумав, что его внутренний сторож не обманулся.
– Тревога центральной гридне! Общий сбор рати! Полководца ко мне!
Роман убежал.
– Пошли, – бросил Дивий, широкими шагами направляясь к двери.
– Чёрный? – усомнился было Кадас, спеша за ним. – Так далеко от своих земель?
– Жизнь меняется, друг мой, надо быть готовыми ко всему.
Бывший советник президента Геи-планеты сбежал по лестнице вниз, вскочил в седло гепардоконя, подведённого помощником, дождался появления Ратислава, назначенного полководцем дебрянской защитной рати несколько месяцев назад. Полководец был молод, но слыл мастером сражений и доказывал это в каждой стычке с кочевниками.
Не сговариваясь, оба поскакали по кремлёвскому бульвару к воротам, где их уже ждала «белая» сотня гвардейцев, призванная охранять Кремль.
Уже за воротами стал слышен далёкий грохот и гул, волнами накатывающий на улицы города, мощённые привезенными по морю с Зем-Горы камнями.
Горожане, привыкшие к тишине и размеренной жизни, испуганно оглядывались и, завидев скачущих гвардейцев, жались к тротуарам, торопливо разбегались по домам.
– За мной! – скомандовал Дивий, пришпоривая коня.
Сотня понеслась за ним, привычно занимаясь подготовкой к рубке. Опытные воины знали, что надо делать, и не думали о посторонних вещах, не размышляли о жизни и смерти, готовые к последней, но умеющие одолеть страх.
Вырвались на окраину столицы, встречая бегущих во все лопатки и скачущих на гепардах людей. Подскакал бледный гридь из детинецкой сотни охраны городской стены.
– Там… там…
– В строй! – не стал его слушать Дивий.
Над последними теремами слободки показалась какая-то странная чёрная башня.
Сотня миновала шатёр каабы Веры, повернула к башне.
Это и был чёрный дьявол, как его прозвали в народе, или тартарианин, которого ни дебряне, ни сам Дивий не ожидали увидеть в столице общины. Раньше эти посланцы Тартар-Горы не подходили к границам дебрянских владений ближе чем на несколько десятков километров.
