Василий Головачев - Посторонним вход воспрещен
Маккена не шутил насчёт исследований Оси.
Уже через час после совещания «голем», управляемый Терёшиным, нырнул в глубины «фрактала». Место наблюдателя занял второй эксперт экспедиции Марч Кремень. Роза Линдсей чувствовала себя неважно и осталась на борту спейсера.
«Голем» уверенно прошёл сорок километров до ячейки в ферме, где на шипах висел разбитый чужой звездолёт.
Терёшин остановил аппарат. Марч какое-то время работал с аналитическим комплексом «голема», обсуждая показания счётчиков частиц и полей с инком, потом попросил пилота опуститься «ниже».
Сопровождаемый змейками молний, скользящих вдоль сплетений жил и шипов фермы, «голем» начал искать ниши и проходы, позволяющие ему двигаться в относительной безопасности. «Ракушка» чужого корабля скрылась за уступами и кружевами фермы.
Около двух часов ничего в окружающем аппарат пространстве не менялось.
Мимо проплывали гигантские, среднего размера и совсем маленькие «веточки можжевельника», узелочки «мха и лишайника», заполняя собой всё пространство. Вскоре продвижение вперёд замедлилось. Проходы становились всё уже, а шипастые конструкции всё ближе. Когда извилистый тоннель в недра фермы сузился до сотни метров, пилот остановил «голем».
– Дальше не пролезем.
– Ещё бы на пару километров, – попросил Марч.
– Что это нам даст? Здесь всё одинаковое, мох и мох. Фрактал он и в Африке фрактал.
– Растёт концентрация антипротонов. Вакуум странно «шевелится».
– Потому что тут работает другая физика.
– Физика в нашем галактическом районе везде одна и та же.
– Всё равно не понимаю, как они строили такую жуть.
– Скорее всего, это был целенаправленный процесс «кристаллизации» вакуума.
– Верю, – фыркнул Терёшин, – уже слышал не раз, но не понимаю, как это вакуум может «кристаллизоваться». Ладно, держитесь, попробуем ещё чуть-чуть протиснуться в щёлочку.
«Голем» снова двинулся вперёд по сужающемуся ходу, представлявшему собой просто одну из многочисленных пустот, разделявших «стебли можжевельника».
– Вижу металл, – вдруг доложил инк аппарата.
Перед глазами пилота появился визирный крестик, показал местоположение металлического предмета, обнаруженного инком.
– Что это?
– Не могу знать.
– Давай ближе!
«Голем» осторожно поплыл к блистающему в отражённом свете прожектора «кусту фрактала», миновал одну ажурную «ветвь», другую. Через минуту стал виден грибообразный нарост на эллиптическом вздутии фермы. Диаметр «шляпки гриба» достигал двух сотен метров, высота – около полусотни.
– Лопни мои глаза! – выдохнул Терёшин. – Да это же ещё один спейсер!
Марч промолчал. Он видел то же самое, что и пилот.
Подошли почти вплотную.
«Голем» поелозил прожектором по корпусу чужого корабля, отражавшему свет как зеркало.
Форма его и в самом деле напоминала гриб-подосиновик, у него и ножка имелась под «шляпкой». Мало того, «шляпка» была не идеально полусферической, а с нерегулярными впадинами, так что пилот даже засомневался в своей оценке, разглядывая проекции «гриба» на пластине обзора.
– Может быть, это просто деталь фермы? Так сказать, «заклёпка»?
Эксперт снова промолчал.
Терёшин дал задний ход, повёл «голем» по суживающейся спирали к «ножке гриба».
Стали видны тонкие линии на «шляпке», образующие выпуклый рисунок наподобие растительной сигнатуры на обратной стороне листа земного дерева.
– Интересная структура. Марч, ты там не уснул?
– Это корабль, – отозвался наконец эксперт. – Его материал – сложный кремниево-углеродистый композит. Деталью фермы он быть не может.
– Кладбище звездолётов, – хмыкнул пилот. – Неужели вся ферма истыкана чужими кораблями? Этот во всяком случае совсем не похож на первый.
– Что имеем, то и видим, – философски заметил Марч.
Терёшин засмеялся.
– Не верь глазам своим, верь моему радару.
– Попробуйте посигналить.
Несколько минут инк «голема» мигал прожектором и запрашивал экипаж чужого космолёта на всех доступных диапазонах радиосвязи, микроволновой и лазерной связи. Однако никто ему не ответил. Скорее всего, и этот корабль был мёртв, как и первый, похожий на гигантскую ракушку моллюска.
Правда, корпус его выглядел не столь безнадёжно проеденным аннигиляционной коррозией, да и сидел он не на шипе «можжевельника», а на достаточно ровном, покрытом «шерстью» мелких веточек вздутии фермы. Было видно, что посадка была мягкой. Ничто не указывало на бедственное положение корабля. И тем не менее на манипуляции «голема» он не отреагировал.
– Я выйду, – решился пилот. – Надо поглядеть, что у него внутри. Видите, под «шляпкой», где сходятся пластины, есть какое-то углубление? Может быть, это люк.
– Пойду я, – отрезал эксперт. – Это моя работа.
Аргументов против этого высказывания у пилота не было, и он занялся процедурой выпуска десантника из «голема».
Ложемент под Марчем, полулежащим в серебристо-прозрачном «кокосе», опустился в «горизонтальное» положение, собрался складкой под ногами, и эта складка пропихнула тело эксперта сквозь эластичную диафрагму сфинктера в тамбур. В тамбуре – по сути это был плотный мускулистый «мешок» – на плечи и голову Марча надвинулся дополнительный прозрачный конус с аппаратурой и спец-оборудованием. Затем мускул сфинктера тем же манером выдавил десантника сквозь диафрагму люка в открытое пространство.
– Проверка, – сказал пилот.
– Всё нормально, – пропыхтел эксперт после паузы: за бортом «голема» царствовала невесомость, и к ней надо было привыкнуть.
– Будьте осторожны, Марч.
Фигура в светящемся скафандре достигла пластин нижнего обреза «шляпки гриба», задержалась. Марч был опытным косменом и не торопился лезть на рожон.
– Здесь углубление, – донёсся его невнятный голос. – Метра три. Отверстия не вижу.
– Возвращайтесь, – сказал пилот.
Внезапно пластины, действительно напоминавшие грибные пластинки у сыроежки, начали плавно расходиться.
– Берегись! – рявкнул Терёшин, толкая «голем» поближе к десантнику.
Но нервничал он напрасно. Пластины раздвинулись, и Марч сказал:
– Вижу щель. Двигаюсь дальше.
– К чёрту, Марч! Кто знает, что у этой автоматики на уме? А если сдохнут аккумуляторы, или что там у них, и вы не выберетесь обратно? Лучше вернуться сюда на двух машинах.
Марч заколебался. Одному в недра чужого космолёта идти не хотелось.
– Я только гляну на… – он не договорил.
Из углубления между раздвинутыми пластинами вынесся тонкий фиолетовый хлыст, обвился вокруг не успевшего среагировать эксперта и одним движением втянул его в щель.
