Рэй Бредбери - Марсианские хроники
- Разрази меня гром, Тис, это твой Силли едет.
Велосипед остановился возле крыльца, на нем сидел цветной, парнишка лет семнадцати, угловатый, нескладный - длинные руки и ноги, круглая, как арбуз, голова. Он взглянул на Сэмюэля Тиса и улыбнулся.
- Что, совесть заговорила, вернулся, - сказал Тис.
- Нет, хозяин, я просто привез велосипед.
- Это почему же - в ракету не влазит?
- Да нет, хозяин, не в том дело…
- Можешь не объяснять в чем дело! Слазь, я не позволю тебе красть мое имущество! - Он толкнул парня. Велосипед упал. - Пошел в лавку, медяшки чистить.
- Что вы сказали, хозяин? - Глаза парня расширились.
- То, что слышал! Надо ружья распаковать и ящик вскрыть - гвозди пришли из Натчеза…
- Мистер Тис…
- Наладить ларь для молотков…
- Мистер Тис, хозяин!
- Ты еще стоишь здесь?! - Тис свирепо сверкнул глазами.
- Мистер Тис, можно я сегодня возьму выходной? - спросил парень извиняющимся голосом.
- И завтра тоже, и послезавтра, и после-послезавтра? - сказал Тис.
- Боюсь, что так, хозяин.
- Бояться тебе надо, это верно. Пойди-ка сюда. - Он потащил парня в лавку и достал из конторки бумагу.
- Помнишь эту штуку?
- Что это, хозяин?
- Твой трудовой контракт. Ты подписал его, вот твой крестик, видишь? Отвечай.
- Я не подписывал, мистер Тис. - Парень весь трясся. - Кто угодно может поставить крестик.
- Слушай, Силли. Контракт: "Я обязуюсь работать на мистера Сэмюэля Тиса два года, начиная с 15 июля 2001 года, а если захочу уволиться, то заявлю об этом за четыре недели и буду продолжать работать, пока не будет подыскана замена". Вот, - Тис стукнул ладонью по бумаге, его глаза блестели. - А будешь артачиться, пойдем в суд.
- Я не могу! - вскричал парень; по его щекам покатились слезы. - Если я не уеду сегодня, я не уеду никогда.
- Я отлично тебя понимаю, Силли, да-да, и сочувствую тебе. Но ничего, мы будем хорошо обращаться с тобой, парень, хорошо кормить. А теперь ступай и берись за работу, и выкинь из головы всю эту блажь, понял? Вот так, Силли. - Тис мрачно ухмыльнулся и потрепал его по плечу.
Парень повернулся к старикам, сидящим на веранде. Слезы застилали ему глаза.
- Может… может, кто из этих джентльменов…
Мужчины под навесом, истомленные зноем, подняли головы, посмотрели на Силли, потом на Тиса.
- Это как же понимать: ты хочешь, чтобы твое место занял белый? - холодно спросил Тис.
Дед Квортэрмэйн поднял с колен красные руки. Он задумчиво поглядел в даль и сказал:
- Слышь, Тис, а как насчет меня?
- Что?
- Я берусь работать вместо Силли.
Остальные притихли.
Тис покачивался на носках.
- Дед… - произнес он предостерегающе.
- Отпусти парня, я почищу, что надо.
- Вы… в самом деле, взаправду? - Силли подбежал к деду. Он смеялся и плакал одновременно, не веря своим ушам.
- Конечно.
- Дед, - сказал Тис, - не суй свой паршивый нос в это дело.
- Не держи мальца. Тис.
Тис подошел к Силли и схватил его за руку.
- Он мой. Я запру его в задней комнате до ночи.
- Не надо, мистер Тис!
Парень зарыдал. Горький плач громко отдавался под навесом. Темные веки Силли набухли. На дороге вдали появился старенький, дребезжащий "форд", увозивший последних цветных.
- Это мои, мистер Тис. О, пожалуйста, прошу вас, ради бога!
- Тис, - сказал один из мужчин, вставая, - пусть уходит.
Второй поднялся.
- Я тоже за это.
- И я, - вступил третий.
- К чему это? - Теперь заговорили все. - Кончай, Тис.
- Отпусти его.
Тис нащупал в кармане пистолет. Он увидел лица мужчин. Он вынул руку из кармана и сказал:
- Вот, значит, как?
- Да, вот так, - отозвался кто-то.
Тис отпустил парня.
- Ладно. Катись. - Он ткнул рукой в сторону лавки. - Надеюсь, ты не собираешься оставлять свое грязное барахло?
- Нет хозяин!
- Убери все до последней тряпки из своего закутка и сожги!
Силли покачал головой.
- Я возьму с собой.
- Так они и позволят тебе тащить в ракету всякую дрянь!
- Я возьму с собой, - мягко настаивал парнишка.
Он побежал через лавку в пристройку. Слышно было, как он подметает и наводит чистоту. Миг, и Силли появился снова, неся волчки, шарики, старых воздушных змеев и другое барахло, скопленное за несколько лет. Как раз в этот миг подъехал "форд"; Силли сел в машину, хлопнула дверца.
Тис стоял на веранде, горько улыбаясь.
- И что же ты собираешься делать там?
- Открою свое дело, - ответил Силли. - Хочу завести скобяную лавку.
- Ах ты дрянь, так вот ты зачем ко мне нанимался, задумал набить руку, а потом улизнуть и использовать науку!
- Нет, хозяин, я никогда не думал, что так получится. А оно получилось. Разве я виноват, что научился, мистер Тис?
- Вы небось придумали имена вашим ракетам?
Цветные смотрели на свои единственные часы - на приборной доске "форда".
- Да, хозяин.
- Небось "Илия" и "Колесница", "Большое колесо" и "Малое колесо", "Вера", "Надежда", "Милосердие"?
- Мы придумали имена для кораблей, мистер Тис.
- "Бог-сын" и "Святой дух", да? Скажи, малый, а одну ракету назвали в честь баптистской церкви?
- Нам пора ехать, мистер Тис.
Тис хохотал.
- Неужели ни одну не назвали "Летай пониже" или "Благолепная колесница"?
Машина тронулась.
- Прощайте, мистер Тис.
- А есть у вас ракета "Рассыпьтесь, мои косточки"?
- Прощайте, мистер!
- А "Через Иордань"? Ха! Ладно, парень, катись, отваливай на своей ракете, давай лети, пусть взрывается, я плакать не буду!
Машина покатила прочь в облаке пыли. Силли привстал, приставил ладони ко рту и крикнул напоследок Тису:
- Мистер Тис, мистер Тис, а что вы теперь будете делать по ночам? Что будете делать ночью, хозяин?
Тишина. Машина растаяла вдали. Дорога опустела.
- Что он хотел сказать, черт возьми? - недоумевал Тис. - Что я буду делать по ночам?..
Он смотрел, как оседает пыль, и вдруг до него дошло. Он вспомнил ночи, когда возле его дома останавливались автомашины, а в них - темные силуэты, торчат колени, еще выше торчат дула ружей, будто полный кузов журавлей под черной листвой спящих деревьев. И злые глаза… Гудок, еще гудок, он хлопает дверцей, сжимая в руке ружье, посмеиваясь про себя, и сердце колотится, как у мальчишки, и бешеная гонка по ночной летней дороге, круг толстой веревки на полу машины, коробки новеньких патронов оттопыривают карманы пальто. Сколько было таких ночей за все годы - встречный ветер, треплющий космы волос над недобрыми глазами, торжествующие вопли при виде хорошего дерева, надежного, крепкого дерева, и стук в дверь лачуги!
- Так вот он про что, сукин сын! - Тис выскочил из тени на дорогу. - Назад, ублюдок! Что я буду делать ночами?! Ах ты гад, подлюга…
