Сергей Абрамов - 05-Мой престол - Небо (Дилогия)
Пришедшая первой Мари стала для Иешуа своего рода поводырем, и поводырем, надо отдать ей должное, умелым и, главное, верным. Стоит вспомнить: Эфиопия, Нью-Йорк, Колумбия, Югославия, опять Нью-Йорк, потом — Конго, потом частые, хотя и мгновенные по срокам перелеты из страны в страну, встречи с лидерами этих стран — чаще всего вежливые, украшенные виньетками протокольных правил, тоже отфиксированные в медиа, но, по сути, по делу, бесполезные для страны Храм, и всегда рядом была Мари. Не Петр — он строил страну Храм. Не Иоанн — он создавал ее Дух и Образ. Даже не Крис, восторженно прошедший начальный путь от Эфиопии до Конго, — теперь он лепил имидж страны Храм. Нет, всегда — Мари, даже если потом рядом возникла Соледад… Но вот закавыка: возникла-то она рядом с Иешуа, бросилась из дому за Мессией, а потихоньку-полегоньку Мари приручила ее, сказала: «К ноге!» — и та пошла рядом. А Иешуа не возразил.
Какова же сила жила в этой женщине, если Иешуа до поры ни на миг не почувствовал ее суть!.. Смог бы Петр так: изо дня в день, из часа в час, из минуты в минуту быть в постоянной боевой готовности, не расслабляясь даже во сне, ибо во сне тоже можно Раскрыть себя и — конец. Уж кто-кто, а паранорм это понимает лучше кого бы то ни было… Петр понимал, но понимал и другое: сам он так не смог бы. Видимо, поэтому — поэтому тоже! — Дэнис определил Мари, или Анну, как более сильную. Смирись, Петр, так, похоже, и есть…
А когда Иешуа ее расколол? Или иначе, но тоже прибегая к Аргону: когда она прокололась?.. Вероятно, недавно, вероятно, когда несчастья посыпались на страну Храм и ее обитателей, как из дырявого мешка, когда Дэнис активизировался вовсю — раньше-то ничего не вызывало никаких подозрений, раньше все было идилличным и радужным…
Петр полагал, что Иешуа поделится с ним, как говорят ученые мужи, историей вопроса. В том, что у данного вопроса кое-какая история имелась — ну, хоть с месяц или даже два, — сомнений не возникало. Очередной выход на Биг-Брэйн — ну, это, положим, быстро, но дальше — оживление тайм-капсул, ожидание, пока Мастера доберутся до них (ведь наверняка кто-то мог оказаться далеко от схронов), встречи и разговоры с Мастерами поодиночке и вместе (каждому — объясни, каждого — убеди…) и, наконец, финальное представление с так называемым волновым вакуумом…
Хорошо сработано! Главное — секретность соблюдена абсолютная, Петр со всей своей Службой безопасности — ни сном ни духом! Молодец Иешуа!
А с другой-то стороны: разве могло быть иначе? Иешуа работает без проколов.
Подумал так Петр и — осекся: а что такое страна Храм, если принять во внимание мнение о ней как раз самого Иешуа, последнее по времени мнение? Именно прокол. Так он думает. И это тоже требует подробного объяснения…
Впрочем, все это будет потом, позже. А сейчас — кабинет, солнце шпарит сквозь две стены окон, кондиционеры — слава богу! — заработали, дышится легко… Нет, вот тут ты врешь, одернул себя Петр, дышится как раз трудно, потому что впереди — церемония из паскуднейших, и никакие кондиционеры с солнцем пополам не помогут избежать тоже паскуднейшего чувства от негаданно свалившейся на тебя роли — роли палача. Кодекс Мастеров, созданный романтиком профессии Мастера Уве Онтоненом, всегда был! только прекрасной теорией, которая если и подтверждалась когда, то лишь в мелочах, в не самых значительных для судеб Мастеров параграфах Кодекса.
Вот, к примеру, параграф тринадцатый: «Мастер не имеет права приносить ничего материального в реальное время из времени броска, если в реальном времени принесенное может иметь историческую ценность, а будучи связан обстоятельствами, заставившими его это сделать, не имеет права выносить означенную ценность за пределы здания Службы Времени». Оговорка была сделана потому, что Мастера чаще всего появлялись в Службе в одеждах того времени, в которое уходили. Да, латы какого-нибудь рыцаря Круглого стола в реальном времени — ценность обалденная. Но не переодеваться же Мастеру, в самом деле, перед посадкой в тайм-капсулу!..
Короче, Уве сочинил, все согласились, а спустя неделю Пьер Тамдю, кстати, вернулся на денек из броска в родную контору, а был он в те дни во Франции шестнадцатого века. Переоделся в рабочий комбинезон, что в обилии имелись в блоке прибытия, а французскую одежонку и прилагаемые аксессуары аккуратно сложил в сейф, который закрыл кодом, а ладошку к тач-панели не приложил. Забыл. Ну и сперли умельцы из сейфа шпагу с хорошим рубином на эфесе.
Суровая дуалистичность наказаний за проступки, зафиксированная в Кодексе, — либо прощение, либо полное лишение «мастерских» умений, в этом случае была смягчена — как-никак все люди здравомыслящие, понимают что к чему, — решили на провинившегося наложить запрет появляться в реальном времени на срок от трех месяцев до года, — здесь мнения разделились. Ограничились тогда, как помнил Петр, полугодом, который Тамдю безвылазно провел в отвратных антисанитарных условиях средневекового Безансона. А спасло Пьера от годичного срока лишь то, что вора нашли до того, как он вынес шпагу из здания… Тошно ему было бездельничать в этой неблизкой к Парижу, к столице дыре, поскольку на весь бросок ему требовался месяц от силы, да и тот к моменту пропажи шпаги подходил к концу. Но «тошно» — не синоним «смертельно», а практически однозначный приговор, который ожидал Анну Ветемаа, или Мари, был для нее смертельным. Фигурально, конечно, выражаясь: жить она будет. Другое дело — как жить…
Испытавший собственную паранормальную мощь вряд ли сможет смириться с состоянием просто нормальности. Это — как олимпийский чемпион по бегу, которого внезапно лишили ног. Это — как великий философ, которому сделали лоботомию… Можно множить сравнения, но все они будут недостаточными. Нынешняя медицина умеет возвращать ноги — обезноженному, а нейрохирурги спасают мозг в девяносто девяти случаях из ста. Но кто вернет паранорму отнятые у него способности? Никто не вернет. Потому что паранормов класса Мастеров в мире всего пятнадцать, не раз повторялось, и для их существования не то что врачей объяснений не придумали.
Правда, имелись два обстоятельства, вызывающие у Петра серьезные сомнения в ожидаемом Мастерами исходе.
Первое. Еще никогда Мастера не применяли принцип умножения сил для выполнения предписаний параграфа семь своего Кодекса.
Второе. Хватит ли им оного умножения, чтобы в сумме возникла сила, могущая одолеть психо-матрицу? Более того: подавить ее, умертвить… Ведь Мари-Анна у нас — не природный паранорм, а неким Умником сконструированный. Наука, как утверждает древний карточный фокус, умеет много гитик. Не слишком ли много этих неведомых гитик для четырнадцати, явно ослепленных своей карательной миссией и своим, означенньм Кодексом, величием?..
