Филип Дик - Бегущий по лезвию бритвы
Пока Джо договаривался с администратором и расписывался в регистрационном журнале, Джулиана отошла к прилавку с книгами — посмотреть, нет ли здесь «Саранчи». Ее ожидания оправдались — на прилавке лежала целая кипа экземпляров в ярких обложках, рядом стояла афишка, объясняющая, насколько это интересная и популярная книга. Упоминалось, что она запрещена в подвластных Германии странах. Джулиану обслужила улыбчивая продавщица, похожая на ласковую бабушку. Книга стоила без малого четыре доллара. «Дорого!» — подумала Джулиана, но вытащила из новенькой сумочки банкноту Рейхсбанка, заплатила и поспешила вернуться к Джо.
За нагруженным покупками коридорным они проследовали к лифту, поднялись на второй этаж и прошли по ковру в шикарный, хорошо натопленный номер. Коридорный отпер дверь, проверил, хорошо ли раздвигаются занавески на окнах, включил и выключил свет. Затем, получив от Джо чаевые, удалился.
— Сколько мы здесь проживем? — спросила Джулиана.
Джо не ответил. Он сосредоточенно перебирал содержимое саквояжа.
— День? Два? — спросила она, снимая шубку. — А может, три?
— Уедем сегодня. Вечером, — бросил Джо.
Сначала она не поняла, а когда поняла, не поверила. На ее изумленный взгляд Джо ответил мрачной улыбкой. Он застыл над охапкой своего белья. Казалось, его разбил паралич.
— После ресторана, — добавил он.
Она не нашлась, что ответить.
— Одевайся, — велел Джо. — Надень то дорогое платье, которое тебе так понравилось. Голубое. Поняла? — Он стал расстегивать рубашку. — А я пока побреюсь и залезу под душ. — В голосе появился металлический тембр, словно Джо говорил издалека по радио или телефону. Повернувшись, он на негнущихся ногах двинулся в ванную.
— Но сегодня поздно! — растерянно пробормотала Джулиана.
— Нет. Успеем пообедать до половины шестого, самое позднее, до шести. До Шайенна два часа езды, ну, два с половиной. Будем там к восьми тридцати. Для ровного счета — к девяти. Сейчас ты позвонишь Абендсену и предупредишь о нашем приезде. Скажи так: мы едем на Западное побережье и остановились переночевать в Денвере, но тебе так нравится его книга, что мы не удержались и решили заехать к нему. Только для того, чтобы…
— Для чего? — перебила Джулиана.
У нее непроизвольно сжались кулаки — как в детстве, большими пальцами внутрь, — задрожал подбородок, из глаз брызнули слезы.
— Не хочу я сегодня к нему ехать и не поеду. — Она едва слышала собственный голос. — И завтра не поеду, и вообще. Я хочу здесь отдохнуть. Как ты обещал. — И тут грудь Джулианы снова сжал необъяснимый, слепой страх, который с тех пор, как она встретила Джо, никогда полностью на покидал ее, даже в самые радостные минуты.
— Да не волнуйся ты. — Джо говорил успокаивающим и вместе с тем равнодушным тоном, словно повторял заученный текст.
— Нет, — произнесла она.
— Надень голубое платье. — Джо разворошил покупки, взял самый большой сверток, развязал бечевку и аккуратно разложил платье на кровати. Он не торопился. — Ладно? От тебя будет глаз не оторвать. Купим еще бутылку хорошего шотландского виски — и в путь.
«Фрэнк! — мысленно воззвала она. — Помоги! Я ничего не понимаю!»
— Шайенн гораздо дальше, чем тебе кажется, — возразила она вслух. — Я смотрела на карте. Мы туда доберемся не раньше одиннадцати, а то и за полночь.
— Надень платье, — приказал он. — Не то убью!
Джулиана нервно хихикнула, закрыв глаза. «Дзюдо, — подумала она. — Наконец-то оно сослужит мне службу. Ну что ж, поглядим, убьет он меня или я успею нащупать нерв у него на шее и изувечу на всю жизнь. Правда, он тоже когда-то все это изучал, он ведь дрался с английскими десантниками».
— Я знаю, что ты можешь меня швырнуть, — сказал Джо. — Если получится.
— Не буду я тебя швырять, — огрызнулась Джулиана. — Просто сделаю калекой. Не сомневайся, сумею. Я жила на Западном побережье и училась у японцев. В Сиэтле. Езжай, если хочешь, я останусь здесь. И не вздумай ко мне лезть! Я тебя боюсь, поэтому способна на все! — У нее задрожал голос. — Попробуй только тронь меня! Не знаю, что с тобой сделаю!
— Слушай, хватит, а? Надень это проклятое платье, и дело с концом. Заладила: убью! искалечу! Что я такого сказал? Всего-навсего предложил после обеда сесть в машину и съездить к тому парню, Абендсену, автору книги, которая тебе так…
Раздался стук в дверь. Джо отворил. На пороге стоял молодой человек в ливрее.
— Утюжка одежды, сэр. Вы обращались к администратору, сэр.
— Да, верно. — Джо вернулся к кровати, сгреб новые сорочки и отдал слуге. — Уложитесь в полчаса?
— Если не стирать, а только гладить — успею, сэр.
— Откуда ты знаешь, что новые сорочки надо выгладить, прежде чем надевать? — спросила Джулиана, когда Джо закрыл дверь.
Он молча пожал плечами.
— А вот я об этом забыла, — сказала Джулиана, — хотя женщине полагается помнить… Когда достаешь сорочку из целлофана, она обязательно в складках…
— В молодости мне случалось бывать в приличном обществе.
— А откуда ты узнал, что в гостинице можно отдать одежду в утюжку? Я-то не знала. А ты в самом деле стригся и красил волосы? Сдается мне, они всегда были светлыми, только ты носил парик. Угадала?
Он снова пожал плечами.
— Должно быть, ты из СД, — продолжала Джулиана. — А прикидываешься макаронником, водителем грузовика. И в Северной Африке ты никогда не был, верно? А здесь для того, чтобы убить Абендсена, так? Видишь, я все поняла, хотя и круглая дура.
Помолчав, Джо возразил:
— Я воевал в Северной Африке. Правда, не на батарее майора Парди, а в Бранденбургском полку. Диверсионно-десантное подразделение вермахта, — пояснил он. — Мы проникали в расположение британских штабов. Не вижу разницы — нам тоже хватило дел. Я и под Каиром был — заслужил там медаль, упоминание в списках отличившихся и звание ефрейтора.
— Твоя авторучка — оружие?
Он не ответил.
— Бомба! — догадалась Джулиана. — Бомба-ловушка, ее можно установить на взрыв от соприкосновения.
— Нет. Это двухваттная рация, — нехотя пояснил Джо. — Для связи со своими. На тот случай, если политическая ситуация в Берлине потребует изменения плана.
— И перед тем, как сделать дело, ты получишь у своих «добро». На всякий случай.
Он кивнул.
— Ты не итальянец. Ты немец. А мой муж — еврей, — сказала она.
— Меня не интересует, кто твой муж. От тебя мне нужно одно: чтобы ты надела платье и привела себя в порядок. Нам пора в парикмахерскую… Может, в гостинице она еще открыта? Спустись туда, а я приму душ и дождусь рубашек.
