Кир Булычев - Последняя война (сборник)
Хлыст вылетел откуда-то из кресла, взвизгнул в воздухе.
Археолог сжался.
Хлыст, описав круг, снова исчез. Пруг остановил жестом рванувшегося было вперед Андрея.
— Не надо, — сказал он. — Я только напоминаю. Господин ван Кун недостоин вашей заботы. Он очень боится.
Фотий ван Кун глядел в пол.
Дикая ситуация. Мы забываем о том, что прошлое имеет когти и хлысты, что прошлое безжалостно и ни в грош не ставит человеческую жизнь. Да и нас можно понять — когда и как столкнешься с таким Пругом? Он представил себе негодование, растерянность и боль археолога, когда Пруг и его молодцы решили поговорить с ним на своем языке. Хоть он проштудировал массу исторических сочинений и все знает о Чингисхане или Иди Амине, все это осталось за пределами его практического опыта — ну как человек может предположить, что столкнется с бронтозавром, если бронтозавры вымерли и это научный факт? Или человек остается один на один с бешеной собакой. А как разговаривать с бешеной собакой, его не учили. Он только знает, что, если где-то появилась бешеная собака, на это есть специалисты, которых учили, как отлавливать бешеных собак и изолировать их, чтобы не искусали окружающих. Более того, он уверен, что те специалисты проявят гуманность к бешеной собаке и постараются ее вылечить. Бедняга. Его, наверно, с детства никто не бил, да и в детстве он не лез в драки.
— Возьмите себя в руки, ван Кун, — сказал Андрей. — Все это скоро кончится. Мы их посадим в клетку.
Пруг понял. Пругу это не понравилось. Пруг перестал улыбаться. Пруг решил принять меры.
Андрей был почти готов к этому. Психология Пруга, если с ним немного общался, не представляла глубокой тайны. Андрей прыгнул с кресла в тот момент, когда хлыст взвизгнул, разрезая воздух. Разумеется, он опустился на больную руку, и боль была страшная.
Он со злостью на себя подумал: вот ты, голубчик, и потерял форму. Раньше ты бы успел отпрыгнуть.
Но, к счастью, злость и боль не замутили сознания. Здоровой рукой он успел схватить за конец хлыста и вырвать его. Он тут же отпустил хлыст, потому что колючий шарик распорол ладонь — этого еще не хватало, но и Пруг потерял равновесие, тяжело вывалился из кресла вперед.
Воин выхватил нож. Андрей замер. К счастью, Пруг быстро соображал.
Он отмахнулся от воина, сам подтянулся сильными ручищами, втащил себя в кресло и сказал:
— Молодец.
Но смотрел при этом на археолога. Археолог глядел в пол.
Ему сейчас кажется, что все это дурной сон, подумал Андрей. Ничего, было бы желание проснуться.
— Если вы еще раз поднимете хлыст на равного, то вам придется убить меня, — сказал Андрей. — Честь не терпит скотства.
— Ну ладно, ладно, — сказал Пруг, — я пошутил, и обиды нет.
— Кнутом не шутят.
Андрей говорил на языке Пруга. Он знал, что Пруг перешел грань дозволенного в отношениях между свободными людьми. Перешел ее не случайно. Успех с археологом, которого удалось сломить, дал надежду, что это же пройдет и с Андреем. Археолог был чужаком. Андрей же, которого Пруг принимал в своем доме, был благородным. Иначе терял лицо Пруг — кого же он приглашал и кормил? Раба, которого можно хлестать?
— Я погорячился, — сказал Пруг.
Андрей больной рукой достал платок, прижал его к ладони. Он не хотел показать, что ему больно.
— У вас идет кровь, — вдруг сказал брезгливо археолог, как будто все это его совершенно не касалось.
— Ничего, — засмеялся Пруг. Он предпочел забыть о маленьком поражении. — Ты лучше повтори то, что рассказал. О планете Ар-А. О ее арсенале. Ты рассказывай своему ДрейЮ, я уже все знаю. Только не лги.
— Я излагал суть открытий в сообщении в Школе Знаний, — тихо сказал археолог. — Вы можете ознакомиться. Бумаги у вас.
— Вот, — обрадовался Пруг. — В Школе Знаний был ДрокУ. Мы давно ждали приезда гробокопателя.
— А что это за история с фигурками мести? — спросил Андрей.
— Что? Какой мести?
— Вы перед самым похищением купили в магазине четыре фигурки воинов. Помните?
— Солдатиков? — спросил ван Кун, неожиданно оживая. — Да, я купил. А остальных не успел.
— Точно, — сказал Пруг. — Я его спрашивал, но не понял ответа. Я думал, в этом какой-то смысл. А он мне говорил чепуху.
— Это были солдатики, — сказал археолог. — Неужели вы не можете понять простой вещи? Я собираю солдатиков. Всех стран и народов. У меня коллекция! Понимаете, коллекция!
— Как все бывает просто! — улыбнулся Андрей. — Коллекция. Конечно же, марки, открытки, солдатики…
— Ты понимаешь? — спросил Пруг.
— Некоторые люди собирают много одинаковых вещей — им интересно.
— Ладно, — отмахнулся Пруг. — Ты говори об арсеналах.
— Там была война, — сказал археолог. — Им удалось фактически кончить жизнь самоубийством. Джинн из бутылки.
— Понятнее говори, — проворчал Пруг.
— И без этого понятно, — сказал ван Кун. Он глядел на Андрея, и глаза его были загнанными, усталыми. — Они многого достигли. Даже вышли в космос. По крайней мере, они могли достигать планеты Пэ-У. Технологическая цивилизация. Но они воевали. Убивали друг друга. Отчаянно воевали. И долго. Пока мы можем только предполагать. У них было бактериологическое оружие. Оно нарушало генетический код. Они не смогли найти противодействия. Очевидно, оружие разрабатывалось в условиях войны и казалось панацеей — одним ударом, как атомной бомбой. А остановить они уже не смогли.
— Ясно, — сказал Андрей. — И не осталось никого?
— Хуже. Когда они поняли, что гибнут, — они в подземельях прятались, они искали противоядие, война уже прекратилась, но они еще старались спастись… Некоторые остались живы, но на ином уровне… У меня с собой были материалы, но их вы украли.
— Ты говори, — ответил Пруг. — Ты скажи об арсеналах.
— Неточное слово. Условность. Это больше чем арсеналы. Они прятали все. Они уже были последними, но сидели в норах и боялись. Может, если бы они объединились, они могли бы выжить.
— Не рассуждай, — сказал Пруг. — Ты говори, что нашли.
— Дикари не учатся на исторических ошибках. Я намерен был подробно рассказать в вашей Школе Знаний. Я думал, что это предупреждение. А это соблазн. Соблазн начать все сначала. Им мало одной планеты!
— Мы все поняли, мой дорогой. Жаль, что ты упрямился. Пришлось тебя наказать. Если люди дружат и помогают друг другу, то нет нужды в наказаниях.
— Меня нельзя было бить, — сказал археолог тусклым голосом.
— Ты стоял на пути благородного дела освобождения моей страны от власти корыстолюбивых и гнусных тварей. Ты стоял на пути освободительных сил, ты стоял на пути моего величия. И ты был наказан. Как и каждый, кто посмеет мне помешать!
