Алекс Орлов - Тютюнин против инопланетян
– Ну хорошо, мистер президент. – Яндкван поднялся с унитазной крышки, давая понять, что разговор окончен. – Сегодня мы должны согласовать план действий, а затем я отправлюсь в Россию.
– В Россию? В России очень опасно. В прошлом году… или не в прошлом… – Президент стал морщить лоб, шевелить бровями и вытягивать губы в трубочку, однако вспомнить так и не вспомнил. – Вот затоплю я эту Голландию, – сердито сказал он. – Ну совсем никудышнюю траву стали делать. Невозможно ничего вспомнить. Одним словом, не так давно нашим парням в этой самой России здорово накостыляли… Да-а. Я после этого с Горбачевым совсем не разговариваю. Ну его в задницу за такие дела.
40
Кавалькада из черных представительских автомобилей в сопровождении заботливой милиции промчалась через спецворота и выкатилась на взлетно-посадочную полосу.
Полтора десятка машин выстроились в ряд, и из них стали выбираться откормленные, словно бычки, слуги народа. Негромко переговариваясь, они шутили, шевелили жирненькими ушками и явно пребывали в прекрасном настроении.
Вскоре на посадочную полосу стал заходить авиалайнер, которого ждала вся эта представительная делегация.
Обычный с виду «Ту-154» коснулся колесами бетона, включил реверс, немного пробежался и, сбросив скорость, начал подруливать к ряду черных «БМВ».
На борту авиалайнера огромными синими буквами было написано «Дунтосвинтские авиалинии», и встречавшие негромко засмеялись только им одним понятной шутке.
Подкатился трап, открылись двери, пассажиры стали спускаться и разбираться по машинам.
Когда все расселись, сверкающая кавалькада быстро умчалась с летного поля, предоставляя нерасторопному сопровождению ее догонять.
– Ну и как вам показался американский президент? – спросил мордастый дядька с депутатским значком, покачиваясь на заднем сиденье машины рядом с Яндкваном.
– Не самый умный среди человеческих людей, но это даже хорошо. Лучший вариант трудно себе представить. Он говорит как дунтосвинт. Он даже готов пойти дальше, чем мы хотели. А как ваши дела?
– У нас все в полной готовности. Есть, правда, пара непонятных субъектов…
– Вы имеете в виду человеческих людей?
– Да, они здесь самые активные, если не считать крыс.
– И что за проблемы?
– Кажется, они видели, как мы кушали лягушек.
– Видели? Ну и что? Среди человеческих людей многие их кушают.
– Кушать-то кушают, но кушают ли они их так, как кушаем их мы? Настоящих охлажденных речных лягушечек седьмого – тире – двенадцатого номеров!
– Вы с ума меня сводите, Кирикван, такими аппетитными описаниями! Надеюсь, я отведаю этой прелести, о которой вы так рассказываете?!
– Для вас – все что угодно, вы ведь посланник родины. Некоторое время они ехали молча.
Яндкван думал о нежных лягушках, а Кирикван вспоминал родину. Родную планету.
– Так что же будем делать с субъектами? Наблюдать? – спросил Кирикван, когда они пересекли границу города.
– А чего их наблюдать? Ликвидировать нужно. Сейчас перед нами стоят задачи такой важности, что мы не имеем права на ошибку. Даже на незначительную.
Кортеж лакированных авто остановился возле высокой гостиницы, и дорогих гостей провели через сверкавший мрамором и начищенной латунью холл прямо в зеркальные лифты, которые мигом взлетели на этажи У1Р-апартаментов.
Даже видавший многое майор Яндкван поразился этому богатству.
– Кто же платит за все это великолепие? – спросил он мордастого дядьку, по совместительству – старшего агента Кириквана.
– Бюджет российских человеческих людей.
– Неплохо вы устроились, неплохо! – похвалил майор и прошел через угодливо распахнутые двери прямо в роскошный номер.
Его внимание сразу же привлек новенький синий тазик из пластмассы, стоявший на журнальном столике.
В этом тазике, в прозрачной земной воде, плавали живые лягушки «седьмого – тире – двенадцатого номеров»!
41
После расселения в гостинице и неотложной дегустации, где каждому из гостей досталось по несколько настоящих лягушек, майор собрал в своем номере прибывших с ним агентов и всем раздал новые задания.
– Разбейтесь на пары и отправляйтесь патрулировать улицы… Если нет никаких вопросов, можете отправляться прямо сейчас.
– Что именно мы должны делать, сэр? – поинтересовался Турукван. – Каков смысл нашего патрулирования?
– Смысл патрулирования в патрулировании, что тут непонятно? Вы ходите по двое, с нейтральным выражением кожистых складок… отставить. Конечно же я имел в виду лица человеческих людей. Кстати, старший агент Кирикван, у российских человеческих людей есть какие-либо особенности выражения лиц?
– Особенности? Конечно же есть. По понедельникам, с утра, они совершенно непохожи на самих себя.
– А что сегодня за день?
– Сегодня здесь среда.
– Хорошо, – кивнул Яндкван. – Значит, выражения лиц обыкновенные. На первый-второй рассчитайсь!
Агенты быстро рассчитались и разобрались на пары. Всего получилось пять патрулей, а Туруквану в напарники достался обжора Гамакван.
– Одежду сделать как на этой картинке! – Яндкван ткнул пальцем в одну из страниц злополучного альбома.
Через мгновение приказ начальника был выполнен и все десять агентов стали выглядеть совершенно одинаково.
– Пожалуй, так они будут бросаться в глаза, – подсказал старший агент Кирикван, который давно работал в России.
– Да, действительно, – согласился майор. – Тогда постарайтесь поиграть с. цветами и… шириной клеток и полосок, что ли.
Агенты попытались поиграть.
– Нет, пусть уж лучше одинаковые, – вздохнул майор.
– Лучше им одеться в однотонные костюмы, а то наряд Петрушки – это слишком вызывающе.
– Так это называется Петрушка? – удивился Яндкван, глядя в альбом.
– Боюсь, что да, сэр.
– Ну ладно. Однотонные костюмы и…
– Им нужны документы, сэр, на случай, если их остановит милиция.
– Да, документы. Старший агент, покажите им образец, с которого они могли бы снять копию…
Получив последние указания – кому куда идти и почему лучше не подходить к водоемам, патрульные спустились на улицы и, взявшись за руки, стали рассредоточиваться вокруг гостиницы.
– Как ты думаешь, Турукван, почему нам запретили приближаться к водоемам? – спросил обжора Гамакван, пугливо пялясь на человеческих людей.
– Ясное дело почему – в них могут быть… – Турукван тяжело вздохнул. Поданные для угощения лягушки только разожгли в нем зверский аппетит. – В них могут быть лягушки, а один их вид может свести с ума такого обжору, как ты.
