Далия Трускиновская - Маршрут Оккама
Действительно — закат уже утекал за край неба, а с другой стороны сгущалась ночь.
— В Марсель, значит, — пробормотал Фоменко. — Это правильно. Через Петербург. Вообще-то можно и матросами наняться.
— А ты это дело знаешь?
— Ходил под парусом.
Витька был выключен из серьезной беседы. Когда вернулся Фоменко, у Феликса появился нормальный, не буйный и не склонный к странным поступкам товарищ примерно его лет. Они поладили сразу — а Витька так же сразу сделался из равноправного мужчины мальчиком. И это ему совершенно не нравилось.
Фоменко стал рассказывать Феликсу о какой-то регате, в которой участвовал десять лет назад, а Витька забрался в сарай и с горя лег спать.
Подняли его очень рано — он и четырех часов не отдохнул.
— Пора, — сказал Феликс. — В такое время они наверняка спят, так что уйдем подальше. И не на Тверь, а совсем даже к северу подадимся. Мало ли — вдруг они захотят убедиться, что мы не к Питеру пошли. А нам еще Сашке нужно какой-нибудь армяк раздобыть.
— Точно, — сказал Фоменко и вскинул на плечо мешок с общим имуществом.
— Я понесу, — Феликс забрал у него мешок. — Там все-таки ценные предметы.
— То есть, ноутбук? — высунулся Витька. Он, сам того не желая, искал повода схлестнуться с Феликсом.
— Да на хрена мне ваш ноутбук, — сказал Феликс. — Мне вполне хватит пары дискет с программой. Имея эти дискеты, моя хозяйка уже сможет отбиваться в случае наезда. Тем более, что записи всяких-разных разговоров у нее имеются. И плюс мои мемуары.
— Ну так и отдай его, — Фоменко протянул руку.
— Шиш тебе, — ответил Феликс. — Таким, как вы с Костомаровым, мясорубку доверять нельзя. У меня он целее будет. А то опять за моей спиной кто-то попытается его спецназу сторговать. Впрочем, если вы тут достанете для меня дискеты — я не против.
— А кто твоя хозяйка? — спросил, не подумав, Витька.
Феликс внимательно посмотрел на него.
— Когда тебе платят деньги, их нужно отрабатывать, — объяснил, как маленькому. — Я получил задание, получил аванс. Мне заплачено не за души высокие порывы, а за то, чтобы информация попала в руки к хозяйке. И я это сделаю.
— Правильно, — согласился вдруг Фоменко. — Не петушись, Витя. Когда-нибудь поймешь.
— Что пойму?!
Фоменко только рукой махнул.
Они действительно пошли огородами. Армяк не армяк — а какую-то лопотину сняли с мужика, который дрых в кустах, не добредя дюжины шагов до родного дома.
— Все равно бы пропил, — заметил Феликс, высвобождая пьяницу из рукавов. — Держи, Сашка, да выбей о дерево как следует. У этой публики всякая скотина водится.
— В бане прокалить надо.
— Погоди — и до бани доберемся.
Странную компанию представляли собой они трое: ветеран Полтавской баталии в надвинутых на лоб останках треуголки, молодой человек из благородного сословия, в модном зеленом кафтане с галуном, и землепашец, да еще с захудалого двора, молча и целеустремленно шли напрямик, перелезая через плетни и прыгая через вековые лужи.
Вдруг Витька остановился.
— Нехорошо получается, — сказал он сам себе. Феликс и Фоменко обернулись.
— Что — нехорошо?
— Да спецназ, будь он неладен…
Фоменко опустил глаза, а Феликс хмыкнул.
— Больше бы он нам пакостил, твой спецназ.
— Вот если бы можно было ребят забрать, а Сухарева тут оставить… добавил Фоменко. — Только не получится.
Капитан Сухарев — это и был мастер проникновенного вранья по рации Шестой.
— Когда отойдем подальше, свяжемся с ними и скажем про Одессу, — то ли предложил, то ли потребовал Витька.
— Радиус действия рации, когда батарейки совсем дохлые, тебе известен? спросил Фоменко. — Если связываться — то сейчас.
— Незачем, — возразил Феликс. — Рейс Марсель-Питер — это вам не пригородная электричка. Там, может, два корабля за навигацию и приходят всего. Неизвестно, сколько ждать. Как раз на одно судно и сядем.
— Тоже верно.
Не оборачиваясь, Фоменко и Феликс пошли дальше, Витька постоял — и поспешил следом. Совсем ускорив шаг, он даже забежал вперед.
— Они же тут пропадут!
— Такая их судьба, — хмуро ответил Феликс. — Значит, царствие вам, ребята, небесное.
Конечно же, команда из четверых здоровых мужиков может пересечь незнакомую страну, двигаясь ночами по компасу и подворовывая. Но если они попадутся кому-то на глаза — в своих камуфляжных комбинезонах, со своими волчьими повадками, — то их сперва примут за нечисть, потом устроят облаву с собаками, особенно если повезет нарваться на богатого и азартного помещика. А недостаток всякого боеприпаса в том, что он конечен.
А если повезет, или не повезет, то они доберутся-таки до места, где лет через тридцать образуется знаменитый порт.
— Дай рацию! — потребовал Витька.
— Филантроп ты долбаный.
— Свои же!
— Когда они тебя с коня ссадили и по лесу гнали — тоже были свои?
Фоменко громко вздохнул.
— Не знаю, как тебя растили, а мне отцы-командиры говорили: каждый должен отвечать за свои глупости, — нравоучительно молвил Феликс.
— Так ведь не за свои же! Им дали приказ…
— У Сухарева должны были сработать мозги, что ситуация нештатная.
— Ну, не сработали!
— На вранье — так сработали.
— Действительно, Сашка, нехорошо получается, — сказал Фоменко. — Давай сделаем им дупло.
— И что оставим в дупле? Напишем — разворачивайтесь на сто восемьдесят и приходите ловить нас в Питер?
Фоменко крепко задумался.
— Дай, пожалуйста, рацию, — сказал Витька.
— Если ты собрался идти с ними в Одессу, я тебя задерживать не стану, — с тем Феликс добыл из мешка и вручил ему пластмассовую коробочку.
— Я — первый, я — первый, вызываю шестого и всех остальных, — заговорил Витька.
Ответа не было.
— Не в зоне, — заметил Феликс, протягивая руку за рацией.
— В Одессу поперлись, кретины! — со злостью сказал Фоменко, и Витька покосился на него — до сих пор экспериментатор ни чувствам, ни языку особой воли не давал.
И тут прорезался далекий голос.
— Я — сорок третий. Слышишь, первый, я — сорок третий.
— Эй! Мужики! — отчаянно заорал Витька. — Нет никакой Одессы! Не построили!..
Фоменко выхватил у него рацию.
— Они тут, — вдруг произнес Феликс. — Зуб даю. Они решили, что мы не сразу будем пробираться к югу, и ищут нас к северу от дороги.
— Сорок третий, я — Фоменко! Сорок третий, ты меня слышишь?
— Я — шестой! Я — шестой! Что там, Фоменко?
— Обстоятельства изменились. Слушайте, Сухарев, мы тут посовещались и предлагаем перемирие. Пойдем вместе.
