Р. Лафферти - Сборник рассказов
В аэропорту я ныряю на воздушный грузовоз, который как раз отлетает в Мехико.
Мне чемоданов паковать не приходится. Я так скажу: ежели человек не привык постоянно иметь при себе двухлетний прожиточный минимум — в виде этих зелененьких бумажек с кудрявыми завитушками в заднем кармане, — такой человек, значит, не приспособлен встретиться с Судьбой один на один! Через тридцать минут я уже сижу в отеле в Куэва Покита, и все удовольствия к моим услугам. Тогда я хватаю свой Воксо, чтобы послушать, что мне сигналит мой Морис.
— Почему ты мне не сказал, что Пантофаг аннигилирует людей? — говорит он вроде бы с испугом.
— Я тебе все сказал, — говорю я. — Девять тысяч двести девяносто семь прибавить сорок четыре не дает девять тысяч триста пятьдесят восемь. Ты это сам заметил. Как там дела в родных краях, Морис? Вот юмор получился!
— Тут не юмор! — говорит он вроде как с отчаянием. — Я заперся в маленькой кладовке, где ведра и веники, но эти люди собираются взломать дверь. Что мне делать?
— Э, Морис, да объясни ты им, что те, которых машина прибрала, все равно ни на что не годились. Ведь наша машина не ошибается.
— Сомневаюсь, удастся ли мне убедить в этом родственников пострадавших. Они жаждут крови. Они уже ломятся в дверь, Спейд! Я слышу, они там кричат, что повесят меня.
— Скажи им, что веревка должна быть новехонькой, иначе ты не согласишься! — говорю я ему. Это такая старая шутка. И выключаю свой Воксо, потому как Морис больше ничего не говорит, только вроде булькает там, а чего он этим бульканьем хочет сказать, мне невдомек.
Такие истории быстро сходят на нет, стоит людям повесить одного кого-нибудь для собственного удовлетворения. Так что я теперь уже опять в городе и опять ворочаю в голове всякие новые идеи, ровно кучу камней перекатываю. Только Прожорливую Красотку я больше делать не стану. Слишком у нее логика опасная, и вообще она свое время слегка опережает.
Я нынче ищу себе нового компаньона. Заглядывайте к Грогли, ежели вас это интересует. Я там появляюсь каждый часок или около этого. Мне нужен парень, похожий на меня, как две шеи в одной петле… тьфу, черт, с чего это у меня вдруг такие мысли! — нет, попросту парень, который выглядит, как я, и думает, как я, и говорит тоже, как я.
Вы прямо валяйте и спрашивайте Джо Спейда.
Только поимейте в виду — парень, которого я возьму в компаньоны, должен быть такой, чтобы сразу меня понимал, ежели придет время сматывать удочки.
Перевод Р. Нудельмана
Девять сотен бабушек
Керан Свисегуд, подающий надежды молодой Специалист по Особым Аспектам, имел, как и все Особые, одну раздражающую привычку. А именно, он все время задавался вопросом: «Каким образом все началось?»
У всех участников экспедиции, за исключением Керана, были крутые имена: Вырубала Крэг, Громила Хакл, Шквал Берг, Кровожадный Джордж, Двигло Манион (если Двигло сказал «Двигай», то так и делаешь), Баламут Трент. Им следовало быть крутыми, поэтому они взяли себе крутые имена. И только Керан оставил свое собственное — к негодованию командира Вырубалы Крэга.
— Невозможно быть героем с таким именем — Керан Свисегуд! — метал бывало громы и молнии Вырубала. — Почему бы тебе не взять имя Шторм Шэнон? Звучит превосходно. Или Потрошитель Барельхауз, или Рубака Слэйгл, или Нэвел Тесак. Ты же едва глянул на предлагаемый список имен.
— Я сохраню свое, — всегда отвечал Керан. И был неправ. Новое имя иногда выявляет новые черты характера. Так было с Кровожадным Джорджем. Хотя волосы на груди Джорджа появились в результате трансплантации, тем не менее, их наличие и новое имя превратили его из мальчика в мужчину. Возьми Керан себе героическое имя Потрошитель Барельхауз, и он, возможно, проявил бы образцовую целеустремленность и достойную человека ярость вместо нерешительности и вспыльчивости.
Они пребывали на крупном астероиде Проавите — планетном теле, которое почти звенело о потенциальной прибыли, которую из него можно было вытрясти. Крутые парни экспедиции знали свое дело. Они подписали длиннющие контракты на туземных бархатистых берестяных свитках и на своих выглядящих аналогично лентах. Они ошеломили, соблазнили и отчасти запугали неискушенный народ Проавита. Непрерывная двусторонняя торговля отнимала много сил и времени. Но все еще оставался целый мир диковин, которые сулили сказочный навар.
— Все заняты делом, кроме тебя, — Вырубала гудел, как отдаленный гром, обращаясь к Керану на четвертый день пребывания на астероиде. — Но даже Особые должны отрабатывать свой проезд. Устав обязывает нас держать одного человека твоей специальности, чтобы придавать делу культурный поворот, но это не причина для безделья. Каждый раз мы идем в поход, Керан, чтобы зарезать большого жирного борова, и не делаем из этого секрета. Однако, если вдруг окажется, что задняя часть борова скрывает какую-нибудь культурную особенность, тогда это оправдает твое присутствие. А если эта особенность принесет нам прибыль, мы вообще будем счастливы насчет всего этого. Можешь ты, к примеру, разузнать что-нибудь о живых куклах? Возможно, они заключают в себе как культурный аспект, так и торговую ценность.
— Живые куклы кажутся частью чего-то гораздо более глубокого, — ответил Керан. — Это целый клубок загадок, чтобы так просто их разгадать. Ключом может послужить утверждение проавитов о том, что они не умирают.
— Я думаю, они умирают достаточно молодыми, Керан. Те, что околачиваются вокруг, — молоды, а которые сидят по домам — всего лишь среднего возраста.
— Тогда где их кладбища?
— Может, они сжигают умерших.
— Где крематории?
— Они могут развеивать пепел или испарять останки. Может, у них отсутствует почтение к предкам.
— Другие факты свидетельствуют, что вся их культура построена на преувеличенном почитании предков.
— Вот и разберись, Керан. Ведь ты специалист по Особым Аспектам.
Керан побеседовал с Нокомой, которая с проавитской стороны выполняла те же функции, что и Керан, — в качестве переводчика. Оба были профессионалами и понимали друг друга с полуслова. Нокома была, скорее всего, женщиной. Существовала определенная неясность в отношении полов проавитов, но члены экспедиции предполагали, что проавиты все же делятся на мужчин и женщин.
— Не возражаешь, если я задам несколько прямых вопросов? — спросил Керан вместо приветствия.
— Конечно, не возражаю. Как же еще я освою разговорный язык, кроме как разговаривая?
— Некоторые из проавитов говорят, что они не умирают. Это правда, Нокома?
