Ярослав Смирнов - Аэрогарды
Внезапно люди в черном начали быстро переглядываться — это выглядело странно, даже неприятно: они вертели головами из стороны в сторону, при этом руки в черных перчатках ни на секунду не оставались на месте, а вот лица стали застывшими, как у восковых фигур.
И в одну из секунд — д'Марья не успел уловить, в какую, его это даже рассердило, — все замерло.
— Латентный рыцарь. Или скрытный?.. Очень интересно.
Д'Марья промолчал.
Помолчали немного.
— Ну что же, герр капитан-оберст, — негромко произнес тонкогубый. — Пожалуй, нам необходимо кое-что выяснить.
— К вашим услугам, — повторил д'Марья и щелкнул каблуками.
Шварцриттеры совершенно одновременно встали со своих мест.
Они оказались все одного роста, хоть и разной комплекции.
— Вас сопроводят, — сказал тонкогубый — главный он здесь, что ли? — и посмотрел поверх головы аэрогарда.
Д'Марья обернулся и увидел, как передние ряды кресел амфитеатра разъехались в стороны, обнаружив уходящий вниз пологий спуск, по которому поднимались двое крепких ребят в черном — без белых рубашек и вообще без знаков различия: младшие кнехты, догадался д'Марья, то есть рядовые. В руках у кнехтов были обнаженные стволы — армейские офицерские «вулканы» пятидесятого калибра.
Д'Марья посмотрел на тонкогубого.
— Проводите… рыцаря к сорок второму терминалу, — громко сказал тот, и кнехты моментально убрали пистолеты. — Мы будем позже.
Д'Марья козырнул, повернулся через левое плечо и направился в разверзшийся перед ним вход в очередное подземелье.
Кнехты почти неслышно ступали сзади.
«Сорок второй терминал» оказался довольно пыльным полутемным помещением, куда д'Марья и сопровождавшие его молчаливые кнехты добрались довольно нескоро, вдоволь напетлявшись по плохо освещенным коридорам с низкими потолками: причем во время своего похода они постоянно поворачивали налево с той же настойчивостью, с какой аэрогарду пришлось крутиться в правую сторону, бродя незадолго до этого по верхним коридорам.
Кнехты отперли здоровенный висячий, похожий на бутафорский замок на низенькой двери, завели аэрогарда в помещение и остались стоять у дверей. В полутьме их почти не было видно и уж совсем не было слышно.
Д'Марья постоял, пригляделся — этот «терминал» освещался двумя тусклыми желтыми настенными светильниками — и уселся в одно из низких плюшевых кресел, которых имелось ровно четыре.
Устроившись поудобнее — это оказалось совсем нетрудно: кресло было мягким и очень уютным, — он стал оглядываться по сторонам.
Тут д'Марья почувствовал на себе чей-то взгляд, повертел головой и вздрогнул. На стене висел большой застекленный портрет: смутно знакомое лицо пялилось из рамы черного металла с недоброй настойчивостью; однако самым неприятным являлось то, что черты полузнакомца были вписаны в перевернутую пентаграмму, что придавало им вид какого-то одомашненного, но своенравного животного.
Чудак на стене откровенно не понравился аэрогарду (д'Марья с некоторым стыдом заметил, что про себя назвал его чмудаком — довольно нехарактерная для него оговорка), и поэтому он почти демонстративно отвел взгляд и принялся изучать помещение дальше.
Ничего интересного д'Марья не нашел. Только возле противоположной стены стояли два небольших столика антикварного вида (удивляться он не стал), на одном оказался некий прибор — тоже вполне антикварный, с какими-то циферблатами вроде часовых, — а на другом громоздилась всякая посуда: чаши, рюмки, кубки (именно так)… какой-то подсвечник с восемью чашечками и еще что-то — все металлическое, похоже, медное.
Почему эту конуру назвали терминалом, д'Марья понять не смог.
Засим он развалился в кресле, посидел так минут двадцать и уже совсем было нацелился поспать (что было бы, конечно, не очень умно), как вдруг в его ухе ожила рация.
— …да-да, господа, благодарю вас, конечно, все именно так, как вы сказали…
Голос Руммеля — неестественный, напряженный.
— …нет, это было гораздо, гораздо раньше… да что могло случиться?., вот вы и сами говорите… а-а, «Данциг»… ну, герр фон Кёстринг… нет, он не знает. И никто не сможет об этом рассказать.
Последнюю фразу Руммель произнес очень четко и тут же умолк.
Легкий фон пропал: рация отключилась.
Д'Марья не успел придумать ничего умного, как услышал скрип открываемой двери.
Он вскочил с кресла. В помещение вошел давешний тонкогубый шварцриттер, уже без берета и перчаток. Он сделал почти незаметное движение головой, и кнехты тотчас растворились за дверью, неслышно ее прикрыв.
Д'Марья оценил то, как они двигались; похоже, обучены ребята были прекрасно: где-то уровень третий-четвертый по этому ихнему силовому «кампфклинге».
— Присаживайтесь, капитан-оберст, — произнес шварцриттер и показал пример, усевшись в кресло и заложив ногу за ногу.
Д'Марья сделал так же.
— Ну что же, — сказал шварцриттер, внимательно, но не пристально глядя в глаза аэрогарду. — Думаю, пора представиться. Удо Райнрих граф фон дер Биттербург, всадник Ордена шварцриттеров.
Д'Марья невольно кивнул: уж очень подходило это лязгающее имя всаднику — то есть, по-общевойсковому, генералу. У Биттербурга, кстати, волосы оказалась с сильной проседью, особенно над высоким лбом и на макушке: а вот виски совершенно черные.
Д'Марья тут же посмотрел на руки графа; он подумал, что и здесь что-то не так, и точно: на левом мизинце не хватало фаланги, правая кисть была не то в струпьях, не то в ожогах, а на обоих безымянных пальцах красовались массивные перстни — справа черный, слева серебряный, и оба с рубинами.
Д'Марья отвел взгляд: смотреть на чешуйчатую правую кисть этого фон дер Биттербурга почему-то не хотелось.
Он вдруг подумал, что шварцриттер специально сделал паузу, позволяя себя рассмотреть.
— Очень приятно, господин генерал… то есть господин всадник, — сказал Д'Марья.
— Брат всадник, — мягко поправил Биттербург. — Господами в Ордене называют только гроссмейстеров.
— Э-э… — произнес д'Марья. — Боюсь, я думал, что братьями шварцриттеров называют только они сами — обращаясь друг к другу.
Биттербург кивнул.
— Вот об этом мы с вами сейчас и поговорим.
— О чем?..
Шварцриттер сцепил пальцы рук и обхватил ими колено. Рубины в перстнях оказались совсем рядом и как магнитом притягивали взгляд аэрогарда.
— Видите ли, — почти задушевно сообщил граф в черном, — по всему выходит так, что и вы сами — шварцриттер.
Вот те и на, стукнуло у аэрогарда в голове.
