Альфред Ван Вогт - «Если», 1995 № 10
Далакотт оделся, вышел из спальни и спустился в столовую. Там, несмотря на ранний час, сидела за круглым столом невестка Конна.
— Доброе утро, Конна, — поздоровался Далакотт. — Неужели Хэлли еще спит?
— В свой день рождения? — Конна кивнула в сторону высокого — от пола до потолка — окна, за которым была видна часть обнесенного стеной сада. — Он где-то там. Тренируется. На завтрак даже не взглянул.
— Для него сегодня великий день. Да и для всех нас.
— Я знаю. — В ее тоне сквозила горечь; чувствовалось, что она еле сдерживается.
— Поверь мне, я понимаю твои чувства. Но Одеран хотел, чтобы мы провели этот день как можно лучше. Ради Хэлли.
Конна промолчала, однако ее губы тронула улыбка.
Далакотт принялся за еду. Неожиданно нахлынули воспоминания. Интересно, почему так получается, что наибольшее влияние на судьбу человека оказывают те события, которые на первый взгляд кажутся ничем не примечательными?
Если бы его не застали врасплох в небольшой стычке в Ялрофаке, он не получил бы серьезного ранения в ногу. И не попал бы в тихую провинцию Редант, куда прибыл на лечение. И не наткнулся бы случайно, гуляя по берегу реки Бес-Ундар, на очень странный предмет, который подобрал и с тех пор повсюду носил с собой.
Будучи как-то проездом в столице, он внезапно решил заглянуть к ученым на Зеленую Г ору, чтобы выяснить, нельзя ли как-то объяснить диковинные свойства предмета. О предмете он не узнал ничего, зато многое узнал о себе.
Как человек, посвятивший себя военной карьере, женился генерал чуть ли не из соображений долга перед государством. Так сказать, чтобы было кому заботиться о солдате в мирное время. В их с Ториэйн отношениях страсти не было и в помине, зато присутствовало дружелюбие и уважение друг к другу, что было неизмеримо важнее. Страсть же Далакотт считал глупостью, пока не встретил Эйфу Маракайн. Эта встреча перевернула жизнь, подарила блаженство и обернулась немыслимой болью. Он ни за что бы не поверил, что можно так страдать, пока не испытал это сам…
— Дедушка! Экипаж приехал! — раздался за окном голос Хэлли.
— Иду, иду. — Далакотт помахал внуку рукой. Крепкий паренек, ростом пошел в отца и вполне способен управиться с птертобойками, которые висят у него на поясе. — Беспокоиться совершенно не о чем, — сказал генерал, поворачиваясь к невестке. — Птерта, дрейфующая в открытом пространстве среди бела дня, никого не напугает. Справиться с ней по силам кому угодно; и потом, я все время буду рядом с Хэлли.
— Спасибо. — Конна осталась сидеть за столом, уставясь в тарелку с нетронутой кашей.
Далакотт вышел в сад, который, как принято в сельской местности, окружали высокие стены, увенчанные противоптертовыми экранами частой сеткой. На ночь и в туман эти экраны воздвигали, и над участком возникало нечто вроде купола.
Хэлли подбежал к деду и взял его за руку, совсем как когда-то Одеран. Они пошли к запряженному четверкой синерогов экипажу, там уже сидели трое мужчин. Обряд посвящения требовал свидетелей. Далакотт поздоровался с соседями, и они с Хэлли уселись на обитые кожей скамейки. Возница щелкнул кнутом, и экипаж тронулся с места.
— Ого! Да ты у нас просто ветеран! — сказал Джихейт, ушедший на покой торговец. Он постучал по треугольной птертобойке, которая составляла вооружение Хэлли наряду с обычными крестовинами.
— Баллинская, — гордо сообщил Хэлли, поглаживая отполированное и богато украшенное дерево оружия, подаренного Далакоттом год назад. — Летает дальше остальных. Действует в тридцати ярдах. У гефов такие же. У гефов и циссорцев.
Мужчины оценили познания Хэлли снисходительными улыбками.
Для защиты от птерты с древнейших времен все нации Мира применяли метательные снаряды разной формы; время отобрало самые эффективные.
Загадочные шары подбирались к человеку вплотную и лопались, как мыльные пузыри, выпуская облачко пыльцы. Чтобы справиться с ними, требовалось особого вида оружие, поскольку стрелы и копья проходили сквозь птерту, не причиняя вреда. Шар только вздрагивал, а отверстие мгновенно затягивалось. Разорвать птерту и рассеять в воздухе ее ядовитую пыльцу мог только вращающийся метательный снаряд наподобие боло. Правда, последние слишком много весили и метать их было трудновато, а вот деревянная птертобойка подходила для этой цели как нельзя лучше. Далакотта всегда удивляло, насколько быстро даже самые отсталые племена усвоили, что если сделать у каждого лезвия один край острым, а другой закругленным, то получится оружие, которое держится в воздухе, будто птица, и летит намного дальше обычного метательного снаряда.
Наверное, это свойство казалось баллинцам волшебством. Во всяком случае, они выделывали свои птертобойки очень старательно и даже покрывали их резьбой. Прагматичные колкорронцы поставили на поток производство оружия «одноразового применения» — двух склеенных крест-накрест реек с лезвиями.
Зеленые поля и сады Клинтердена постепенно остались позади; экипаж подкатил к подножию горы Фарот. Наконец дорога кончилась, они въехали на покрытую травой площадку. Дальше начинался крутой подъем, вершина куталась в туман.
Далакотт с Хэлли вышли из экипажа. Купол неба сверкал перламутром. Звезд не было видно совсем, даже огромный диск Верхнего Мира казался бледным и призрачным.
— Птерт полно, — заметил Джихейт.
В небе дрейфовали многочисленные пурпурные шарики.
— В последнее время ее всегда в избытке, — откликнулся Ондобиртр, второй из свидетелей. — Клянусь, птерты становится все больше, что бы там ни говорили. Я слышал, несколько штук недавно проникло даже в Ро-Бакканту.
Джихейт помотал головой.
— Они не залетают в города.
— Я только повторяю то, что слышал.
— Ты, друг, слишком доверчив и слушаешь много всякого вранья.
— Хватит спорить, — вмешался Тесаро. — У нас есть дела поважнее. — Он сунул руку в холщевый мешок и принялся раздавать мужчинам птертобойки — по шесть каждому.
— Они тебе не понадобятся, дедушка, — обиженно сказал Хэлли. — Я не промахнусь.
— Знаю, Хэлли, но так полагается. Кроме того, кое-кому из нас, возможно, не мешает попрактиковаться. — Далакотт обнял мальчика за плечи и пошел с ним к тропинке, что бежала по склону между двумя высокими сетками.
Сетки эти использовали для того, чтобы отловить пару-тройку птерт. Они образовывали коридор, который пересекал площадку, взбирался на склон и исчезал в тумане наверху. Как ни странно, несколько шаров всякий раз обязательно попадало в ловушку — возможно, из-за чрезмерного любопытства. Кстати говоря, кое-кого подобное поведение птерты наводило на мысль, что шары отчасти разумны, однако Далакотт никогда этому не верил: ведь внутри у птерты была только пыльца, чем же ей думать?
