Стивен Сэвил - Доминион
Он ничем не походил на других людей, с которыми доводилось встречаться дварфу. И дело тут было не в рассеянности колдуна и не в том, что все часы бодрствования он проводил, погруженный в собственные думы. И не в том, что он был непроницаем, в то время как прочие представители человеческой породы гордо выставляют напоказ свою лояльность, точно символ чести. И не в том, что этот человек говорил загадочными рифмами о вещах, не имеющих для дварфа никакого смысла.
Все было гораздо проще. Калладу не нравился Невин Кантор.
И все же его присутствие было необходимо. Без колдуна их погоня стала бы почти невозможной. Только что Кантор, принюхиваясь, остановился на возвышении чуть впереди. Дварф знал, что идущий мертвец оставляет за собой особый запах, достаточно сильный, чтобы по нему мог следовать глухой, немой и слепой адепт. Кантор объяснил им все это в первую же ночь, много лун назад. Мертвецы — это скверна, они оскорбляют природу, и та отвергает их. Ветра чувствительны к нюансам мира, над которым летают, и подхватывают фибры отвращения природы, создавая зараженную ленту, которую несет Шайш, шестой ветер. Идя за ним, теоретически можно отыскать тварь.
Кантор исчез за выступом, не оглянувшись, не проверив, поспевают ли следом остальные.
Крякнув, Каллад поправил заплечный мешок и зашагал за колдуном.
Кантор был высок, даже по людским меркам, хотя мяса на нем было не больше, чем на путешествующих с ними солдатах, так что выглядел маг изможденным и хилым. Волосы его были собраны на макушке в пучок, а над ушами, на пиратский манер, сбриты вовсе.
Колдун привел их в Нулн в канун месяца фохексен. Старый город еще не оправился от бойни, учиненной вампиром, Джоном Скелланом. Улицы кишели сплетниками и шарлатанами, предлагающими защиту от вампиров в виде безделушек и талисманов. Амулеты эти были, естественно, бесполезны, но крестьяне легко покупались на обман, ибо хотели верить, что им продают безопасность. Каждый второй встречный носил на шее знак Сигмара. Остальные довольствовались более практичными средствами обороны: кольями, зубчиками чеснока, чертополохом, склянками с освященной в храмах любезных им богов водой и серебром. За неделю купцы продали сезонную норму серебряных кинжалов и амулетов. Суеверные страхи терзали город.
Разговоры на каждом углу снова и снова возвращались к жуткой судьбе правящего семейства Либевиц. Их тела похоронили в фамильном мавзолее лицами вниз, завалив гробы огромными каменными плитами.
Никто не желал их возвращения.
Группа оставалась в городе четыре дня, черпая информацию из слухов, но и сплетни оказались никуда не годны. Молва то утверждала, что сам Влад фон Карштайн вернулся отомстить городу, то говорила, что целая орда нежити устроила эту ночь разврата. Кто-то считал, что у бестий были сообщники, отметившие днем дома обреченных, чтобы никто из аристократов не избежал казни.
В некотором смысле местные рассматривали вампиров не только как монстров, но и как освободителей.
Это стало для Каллада откровением.
На остальных Нулн тоже произвел гнетущее впечатление. Ощущение безотлагательности, постепенно рассеявшееся за долгие недели пути, вернулось. Воспоминания об убийстве жрецов в соборе ожили снова. Даже Сэмми, болтавший без умолку, помрачнел и погрузился в себя на все время их пребывания в старом городе, что дало Калладу еще один повод ненавидеть преследуемых ими чудовищ.
Нулн они покинули, преисполнившись намерения достичь цели.
Никто из отряда не ожидал сообщения чародея о том, что след, по которому он идет, раздваивается. Это подтвердило худшие опасения Каллада — они гнались не за одним вампиром, а за двумя: за Скелланом и той тварью, которая вытащила пленника из недр собора сигмаритов.
— Следы разные, — объяснил Кантор. — Один гораздо отчетливее другого. Нельзя сказать, который принадлежит нашему чудовищу, ведь одного вампира захватили в плен жрецы, но из двух зол большее направилось к югу. Второе же, рискну предположить, возвращается в Сильванию.
— Значит, у нас есть выбор, — буркнул Раймер Шмидт. Молодому человеку явно не нравились оба варианта. — Либо подобраться к логову одного зверя, в котором, без сомнения, поджидает его родня, либо отправиться за другим на юг, и неизвестно, куда этот путь приведет. А второй-то, очевидно, главный в паре.
— Выбора нет, — прозаично заметил Иоахим Акман. Жрец, кажется, примирился с неизбежностью встречи с Морром на любой дороге.
— Можно вернуться домой, — предложил Невин Кантор. — Мы видели, на что способны эти бестии. Велики ли наши шансы? Горстка людей против чудовищ, способных на такую дикость?
— Да, можете улепетывать домой, трусливо поджав хвосты. Никто вас не остановит. Но я не побегу, — заявил Каллад. — Единственное, что нужно злу, чтобы буйно расцвести, это чтобы добрые люди вроде нас бездействовали. Возвращайтесь домой, прячьтесь, если хотите, а я не буду. Я отправлюсь в брюхо твари, если потребуется. Или я убью эту бестию, или она — меня. Даже не сомневайтесь.
Корин Рет кивнул:
— Я не тороплюсь встретиться с Создателем, но дварф прав. Я останусь с ним и пойду туда, куда он нас поведет.
— Хорошо, — сказал Каллад. — А как насчет остальных?
— Я с тобой, — ответил Акман.
— Я тоже, — поддержал товарища Раймер Шмидт.
Солдаты Гримма переглянулись, подбадривая друг друга. Они тоже были готовы продолжить охоту.
— А ты, колдун?
— Двум смертям не бывать, а одной не миновать, — без энтузиазма откликнулся Невин Кантор.
— Значит, решено. Мы идем. Погибнет либо он, либо мы. Пути назад нет. Так что скажи, что разузнал, чародей.
— Мне почти нечего сказать, дварф. Большее зло свернуло на юг, меньшее направилось к дому. Оба, насколько я знаю, путешествуют в одиночку.
— Ну, это уже кое-что. Значит, надо выбрать один путь из двух. Колдун, что чует твое нутро? Куда шагает наш вампир?
Желтолицый маг сорвал пучок травы и подбросил стебельки в воздух. Былинки рассеялись и полетели по ветру, каждая своей дорогой.
— Выбери травинку, дварф, любую, и подкинь ее. Затем сделай это снова, и снова, и еще разок — просто чтобы убедиться.
Каллад послушался. Зеленые стебельки снова отправились в разные стороны.
— Полагаю, в этом представлении заключена некая мудрость?
— Конечно. Можно ли сказать, куда полетит следующая травинка?
— Нельзя.
— Вот именно. Каждой травинке предначертан свой путь. Это что-то вроде судьбы, если хочешь. Лепесток обречен упасть, но мы не в состоянии предсказать, где именно. Можно проверить ветер. — Кантор послюнявил палец и поднял его над головой. — Ветер юго-восточный, так что наш стебелек более чем вероятно понесет туда. — Костлявый палец начертил условную траекторию. — Ветер не сильный, но трава легкая, так что она вполне способна преодолеть большее расстояние, чем мы ожидаем. Думаю, она приземлится… здесь. — Маг отметил выбранную точку маленьким белым камешком. — Пожалуйста, еще один стебелек, дварф.
