Роберт Шекли - Истории с Джорджем
Джордж сел, потом снова встал. Это место смущало его чем-то странным и неправильным. В нем чувствовался какой-то изъян, какая-то незавершенность сюжета. Кому предназначался пиршественный стол? Джордж должен был в этом разобраться.
Пройдя по залу, он заметил еще одну дверь, которая, по всей видимости, вела в следующее помещение внутри облака. Табличка на ней гласила следующее: "Лучше не открывай, если не хочешь сюрприза. "
Джордж не чувствовал особой предрасположенности к сюрпризам. Вернувшись к столу, он сел на кушетку и осмотрел продукты питания. Рядом с ним стояли подносы с креветками, сбоку виднелась жареная говядина двух сортов, а чуть дальше находились горшочки с супом, салат с кусочками бекона и множество прочих яств. Джордж не знал, что ему делать, но он не находил ничего зазорного в небольшой дегустации некоторых блюд. Судя по всему, хозяева куда-то ушли и, в принципе, могли не вернуться. Кроме того, этот шикарный стол могли приготовить специально для него. Успокоив себя таким предположением, он поднял толстозадую креветку, макнул ее в соус из куриных потрошков и засунул в рот.
В тот же миг зал наполнился звоном гонга.
-- Это еще что такое? -- - проворчал он, торопливо прожевывая и глотая креветку.
В боковой стене открылась доселе невидимая дверь. В зал медленно вошла процессия дев -- шесть юных созданий, одетых в платья из кружев и тонкой прозрачной ткани. И каждая из них была краше другой.
-- Приветствуем тебя, о, наш гость! -- закричали они.
-- Большое вам спасибо, -- ответил Джордж.
-- Мы долго ждали твоего прихода.
-- Все это, конечно, мило, но только как вы меня могли ждать, если пару минут назад я и сам не знал, что приду сюда?
-- Наш повелитель велел нам приготовить прием для барышника, и вот ты явился к нам!
-- Так кого же вы ждали? Меня или этого типа? -- спросил Джордж.
-- Мы ждали барышника. То есть тебя. А разве что-то не так?
Джордж даже не знал, что ответить. В общем-то, он не прочь был заменить какого-то барышника, но ему не хотелось вляпаться в новую беду. Он повернулся к словесному мешку.
-- Ты что-нибудь слышал о барышнике?
-- Подожди минуту.
Внутри мешка послышался шуршащий звук, будто множество пальцев зашелестели бесчисленными томами справочной литературы. Через некоторое время шум затих, и словесный мешок сказал:
-- Нет, о таком здесь ничего не говорится.
-- Я тоже о нем не слышал, -- вклинился в разговор черепахан. -- Но думаю, ты должен немного рискнуть.
Джордж повернулся к девам.
-- А как выглядит этот ваш барышник?
-- Если бы мы знали, как он выглядит, то не сомневались бы сейчас -- ты это или не ты, -- сказала девушка постарше. -- Но может быть нам вообще не стоило его ждать?
-- Может быть и не стоило, -- ответил Джордж. -- А позвольте спросить, так шутки ради, что произошло бы, если бы я оказался не барышником?
-- Это очень непростой вопрос, -- ответила старшая из девиц. -- Тебя ожидали бы тогда большие неприятности. А возможно, даже смерть в недалеком будущем. Но разве ты не барышник?
-- Я этого не говорил, -- произнес Джордж, выкрутившись с такой быстротой, что протер дыру в материале мироздания. -- Во всяком случае, вы не докажите, что я вам в этом признался, поскольку никому из вас не известно, как выглядит барышник. Скажите, а что вы вообще обо мне думаете?
-- Твое появление в этот день, твоя нелепая челка и тот факт, что ты носишь словесный мешок и черепаху -- все это точно совпадает с написанным в древние времена манускриптом, который пришел к нам из давно забытых веков.
-- А! Теперь я понимаю, -- сказал Джордж. -- И что же ждет меня, как барышника? *
* С этого места было бы неплохо в слове "барышник" ставить ударение на "а" (для баб -- бабник, для барышен -- барышник).
-- Много приятных вещей, -- с чарующей улыбкой ответила молодая барышня.
У нее были каштановые волосы и очень многообещающий вид.
-- Ах, вот как! -- воскликнул Джордж. -- Тогда позвольте представиться: я -- отпетый барышник.
Внезапно наступила гробовая тишина. Джордж содрогнулся, осознав свою опрометчивость. Он вновь пошел против собственных правил, нарушив принципы окольности и подвешенности. Впрочем, даже ему иногда доводилось совершать поступки. Все в этом мире когда-нибудь кончается, и время от времени приходится наводить мосты к тому далекому и неясному, что возникает в воздухе, как белый парус, украшенный непонятным символом.
-- Он -- отпетый барышник! -- закричала барышня постарше.
И остальные -- а их к тому времени стало гораздо больше -- дружно запели:
-- Барышник, барышник, улетай через поля,
Где белеют кости тех, кто погиб до тебя.
Нам не вынести слез в эти долгие ночи,
Если выклюет ворон твои черные очи. *
* "Хинкомен, Хинкомен, улетай домой
Через зеленые поля, где кости не вырвать с корнем,
Но пусть хранит тебя милость его величества,
Когда черные дрозды попытаются впиться в твое лицо. "
Не успели они пропеть последнюю строчку песни, как Джордж услышал громкий звук, напоминавший тяжелую поступь великана -- гиганта, обутого в порванные башмаки с торчавшими наружу сапожными гвоздями. Звук исходил издалека, где бы оно там ни было.
-- Это еще что такое? -- спросил Джордж.
-- Это великан, -- ответила старая дева. -- Каждый раз, как к нам приходит какой-нибудь барышник, он пробуждается от спячки и тоже спешит сюда.
-- А что он делает, этот гигант?
-- Он пыхтит, иногда плюется, но вреда от него не бывает -- вернее, не так много.
Только теперь Джордж заметил несколько щелей, которые виднелись из-под ковров на полу. Оттуда потянуло сквозняком, и ветерок зашелестел страницами газет, лежавших на журнальном столике. Сквозняк крепчал, постепенно превращаясь в ветер. Джордж почувствовал, как в его рукав вцепилась черепаха.
-- Пора сматываться, Джордж. Скорее, или будет поздно.
Джордж был того же мнения. У него сложилось впечатление, что он может не справиться с миссией барышника. Это, наверняка, привело бы к каким-то непоправимым и, возможно, фатальным последствиям, а Джорджу не хотелось ни первых, ни вторых. Выскользнув ужом через иллюминатор, он вернулся на палубу яхты. Черепахан и словесный мешок упорно цеплялись за его шею. Впрочем, от существ из грез не так-то просто избавиться.
Под натиском свежего ветра яхта накренилась и понеслась вперед. Между тем, здесь имелось несколько других ветров, и терпеть садизм какого-то шквала не было никакой необходимости. Джордж повернул румпель в сторону, но в тот же миг на их маленькое судно обрушилась волна небытия, и когда ее воды схлынули с палубы, вокруг них раскинулось чистое пространство, ожидавшее новых образов и картин.
