Джек Уильямсон - Звездный мост
Аналогии можно перечислять, однако подобный метод не может дать полного и ясного описания предмета. Дело в том, что Эрон как таковой в чем-то был очень похож на живое существо, но в чем-то существенно отличался. Если попытаться уловить это соотношение, тогда, возможно, суть вопроса могла проясниться.
Глава 7
Темная дорога
Что творилось в эту ночь на опустевшей теперь площади вокруг монумента, передать было невозможно. Лучи света во всех направлениях секли пространство вокруг терминала, из которого удивительным золотистым столбом наклонно уходила в небо межзвездная труба. Зрители, приглашенные на празднование победы, уже давным-давно были проверены, отсортированы и отправлены домой на Эрон. На территории мемориала оставались только специальные подразделения службы безопасности, гвардия и часть боевого флота, который был разделен на две неравные части. Большая часть крейсеров кружила над пустыней, где создавало освещенную зону, в которую время от времени врывались патрули на охотничьих собаках. Меньшая прочесывала светом прилегающие к площади руины, что, как рассудил Хорн, тоже было бестолковым занятием. С другой стороны, что еще, при нехватке личного состава, они могли предпринять? Спустить команды с кораблей и начать прочесывать местность? До утра этим заниматься бесполезно. Тут он оборвал себя — стоит ли рассуждать за врага, да еще в подобном абстрактном плане.
Он стоял последним в цепи охранения, которое было выстроено вдоль стены, ограждающей площадь от развалин. В момент полной темноты пристроился, занял место и вытягивался по стойке смирно всякий раз, когда мимо него пробегали служаки из службы безопасности или высшие командиры, которые внезапно обрели невиданную прыть. Никто из них толком не присматривался к выставленному охранению. Никто не пересчитывал количество гвардейцев… Другое тревожило Хорна — ладно, до утра он простоит, что потом? Опять нырять в подземелье? Но с утра здесь обязательно начнут изучать местность, доберутся и до туннеля… Вот тогда людей не пощадят — всех погонят обыскивать подземные ходы. Спрятаться-то он спрячется, только чем питаться будет? Ох, беда, беда… Тут еще его внимание привлекла неясная тень. Кто-то бродил по площади — в свободном черном плаще, капюшон накинут на голову, — подходил то к одному, то к другому гвардейцу.
Теперь к нему направилась. Ну, Алан, держись!
— Гвардеец! — окликнула его тень. Голос у нее был женский, певучий.
— Я! — рявкнул удивленный Хорн.
— Тебе удалось что-нибудь заметить?
— Ничего, кроме других солдат.
Женщина уже сделала шаг в сторону, потом неожиданно повернулась и пристально посмотрела на Хорна. Тот в свою очередь бросил на нее мимолетный взгляд. В темноте трудно было разобрать что-то определенное — разве что бледное пятно в глубине широкого капюшона. Запах неизвестных ранее духов долетел до него — от неожиданности Хорн поморщился, едва удержавшись, чтобы не чихнуть. Это была она — у него больше не было сомнений. Золотая женщина… Она была так близко, что при желании он мог даже прикоснуться к ней.
Об этом и думать не смей! Он вытянулся в струнку. Взгляд устремлен прямо перед собой.
В этот момент она спросила нечто такое, что Хорн едва не поперхнулся.
— Как ты думаешь, гвардеец, что, если убийца вернулся назад?
— Мне платят не за то, чтобы я думал.
— Забудь на время об этом. Я прошу тебя — прикинь! — В ее голосе послышалось волнение. — Они только засмеялись, когда я упомянула о такой возможности. Ты как считаешь? Он может вернуться?
— Он должен вернуться. Если бы я был на его месте, я бы не раздумывал…
Теперь она подошла ближе, удивленно глянула ему в глаза. Хорн по-прежнему отчаянно пялился на монумент.
— У тебя какой-то странный акцент, гвардеец. Ты родом из Плеяд?
— Так точно.
— И был зачислен в гвардию после войны?
— Так точно.
— Ты хорошо знаком с этой местностью?
— Не очень.
— Каким образом убийца мог добраться сюда?
— Он пересек пустыню. Скорее всего…
— Но это невозможно, в пустыне находятся патрули с охотничьими собаками. Там нет пищи, практически нет воды.
— Другого пути я не вижу. Умный и сильный человек способен все одолеть.
— Но как же он проник сюда? Как ему удалось сбежать?..
— Значит, есть подземный ход… Мы тут осматривали развалины. Неподалеку от корабля есть дерево. — Хорн позволил себе обернуться и указать на то место, где он недавно прятался. — Там мы обнаружили вход в туннель. Куда он ведет, не знаю, но куда-то он должен вести. Полагаю, в пустыню. Другой возможности проникнуть на мемориальную площадь не вижу.
— Так вы знали об этом?! Почему же не доложили по инстанции?
— Доложили. Туда сунулись ребята из службы безопасности и ничего не нашли. Что ж там найдешь без собаки…
— А ты, значит, помалкивал.
— Меня не спрашивали.
— Ясно, тебе платят не за то, чтобы ты думал. — Женщина некоторое время молчала, затем сказала: — Может, ты прав. Однако ты не очень любишь Эрон, правда?
— За что мне его любить?
— Зачем же ты записался в гвардию, если не хочешь служить Эрону?
— У меня не было выбора.
— Хорошо, но теперь Эрон платит тебе, кормит, одевает, дает защиту. Чем же ты отплатил Эрону за все это?
— Самым ценным, что есть у человека, — исполнением долга и беспрекословным повиновением.
— Значит, ты считаешь, что мы, златокожий народ, жестокие угнетатели?
— Это зависит от конкретного человека… — Хорн замялся, потом решил — будь что будет, и добавил: — Каким бы ни был тот или иной человек, Эрон всегда остается Эроном. Свою силу он набрал, используя не доброту и милосердие, а совсем другие качества. Эрон процветает, вся остальная империя голодает.
— Если ты так откровенен, то признайся как на духу: ты бунтовщик?
— Никак нет. Я не настолько глуп, чтобы с кулаками бросаться на боевые крейсера. Эрон, создав туннели, обезопасил себя.
Женщина долго молчала. Хорн, проклиная себя за длинный язык, стоял перед ней навытяжку.
— Почему ты решил, что убийца должен вернуться?
— У него нет другого выхода. Через пустыню ему не пройти. Единственный шанс — вернуться, постараться пробраться на корабль и там спрятаться. Если он окажется в толпе себе подобных, вы его никогда не отыщете.
— Мне кажется, ты ему симпатизируешь?
— Он такой же человек, как и мы все. Что-то мне не верится, что он по собственной воле взялся за это дело. Зачем ему лишняя смерть? Что она решает?.. Его, по-видимому, крепко надули те, кто заплатил за эту смерть.
