Бен Бова - Орион и завоеватель (Орион - 4)
Никто не усмехнулся. В шатре установилась мертвая тишина.
Нарушил ее Филипп:
- Представим себе, что ты сумел взять город, это несомненный успех. Однако мы не избавимся от войска, стоящего перед нами. С ним все равно придется сражаться.
- А мы станем слабее, - сказал Антипатр. - Потому что лишимся твоего ударного отряда, который уйдет от основных сил.
Александр умолк и только пристально посмотрел на карту, лицо его побагровело от гнева.
- Ну, понял? - мягко спросил Филипп. - Мы должны победить армию в поле. Взятие Фив ничего не решит.
- Понял, - напряженно сказал царевич, не поднимая глаз.
- Тогда вопрос в том, - проговорил Антигон, - где биться с ними.
- И еще - в том, сколько их там, как они организованы? И кто у них командует? - У Пармениона нашлось множество вопросов.
- Мы скоро узнаем об этом, - проговорил Филипп.
- От лазутчиков? - спросил Антипатр.
Филипп кивнул.
- Я не верю лазутчикам, - пробурчал Антигон. - Кто знает, наврали они или нет. Я предпочитаю увидеть расположение врага собственными глазами. Он приложил указательный палец к своему здоровому глазу.
- Быть может, нам с тобой лучше вдвоем поглядеть на врага, - предложил Филипп, указывая на свой единственный глаз. - Из нас выйдет один хороший лазутчик.
Все расхохотались, и царь громче всех.
- Мы должны выяснить все, - согласился Парменион. - Даже лучший из лазутчиков не имеет головы полководца. Нам следует знать в точности, кто находится перед нами.
- Тебе не понравится то, что ты там увидишь, - предостерег его Филипп. - Союзники заметно превосходят нас числом.
- А в Священном отряде фиванцев каждый воин стоит двух или трех, проговорил Антигон.
- Но нам нужны точные сведения, - настаивал Парменион.
- Я погляжу, - сказал Александр.
- Нет. Слишком рискованно. Ты остаешься в лагере.
- Но я могу это сделать!
- Могу и я, - отвечал царь, - но я представляю слишком большую ценность, чтобы рисковать там, где с делом могут справиться другие.
- В битве меч будет грозить шее каждого из нас. - Антипатр попытался восстановить мир. - Но зачем рисковать, пока можно этого избежать?
Александр не стал более возражать, и собрание решило, что Пармениону следует выслать надежных людей, чтобы тщательно обследовать лагерь неприятеля.
Я последовал вслед за Александром и его Соратниками к шатру, там царевич отозвал меня в сторону. Махнув остальным, он повел меня к одному из загонов для коней возле небольшой рощицы. Я уже привык к запаху лошадей, к их нервному ржанию, раздававшемуся из-за наскоро сделанных загородок. Солнце уже садилось, и кони ожидали появления рабов с охапками сена.
- Орион, - проговорил Александр негромким голосом, - дело в том, что моему отцу и его полководцам необходимо знать побольше о неприятеле.
- Я уверен...
Он остановил меня, желая скорее выговориться.
- Лазутчики Пармениона не сумеют собрать те сведения, в которых мы нуждаемся.
- У твоего отца есть шпионы в лагере врага. Безусловно, они...
- Нет-нет! Нужно, чтобы кто-то из нас побывал в неприятельском лагере и сам выяснил, как стоят отряды, кто поведет их в бой и по какому плану.
Я решил, что понял намек царевича.
- Ты хочешь, чтобы я сделал это?
Александру пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть в мое лицо.
- Не совсем так, Орион. Я сам намереваюсь сделать это.
- Ты?! - Я был поражен как громом.
- Но поскольку моя мать велела, чтобы ты сопровождал меня повсюду, невозмутимо продолжал он, - тебе придется идти со мной.
- Но ты не можешь...
- Я не могу сказать Гефестиону и остальным: они тоже захотят пойти.
Возмущенный, я взорвался:
- Ты не можешь идти в лагерь неприятеля.
- Почему же?
- Тебя узнают! Ты будешь убит или взят в плен... За тебя потребуют выкуп. Ты нарушишь все планы отца!
Александр улыбался, глядя на меня с жалостью.
- Как мало ты понимаешь, Орион. Смерть пока не грозит мне; мое время еще не пришло. Моя мать, жрица древних богов, предсказала, что я умру, только покорив весь мир.
- Не все пророчества сбываются.
- Ты сомневаешься в искусстве моей матери? - холодно сказал он.
Понимая, к чему может привести спор, я уклонился от ответа.
- Если ты не будешь убит и просто попадешь в плен, враги будут держать тебя заложником, пока отец не заключит с ними мир.
- Во-первых, Орион, отец мой - Зевс, а не смертный Филипп. Во-вторых, если меня обнаружат, я скорее погибну, чем позволю себя захватить.
- Но...
- А поскольку мне не суждено умереть, пока я не завоюю весь мир, перебил меня Александр, - смерть мне еще не грозит.
Мне было нечем опровергнуть подобное умозаключение.
- Ты должен сопровождать меня: так повелела моя мать.
- Так велит и твой отец, - напомнил я. - Царь приказал мне защищать тебя везде и всюду.
Александр расхохотался и направился к шатру.
14
Мы дождались, пока ущербная луна опустилась к зубчатым вершинам гор. Наш лагерь уснул, не дремали одни часовые, которые кутались в плащи от ночного холода.
Я выскользнул из палатки, постаравшись не разбудить телохранителей, спавших вокруг меня, и, обернув ножны меча длинной полоской ткани, направился к шатру Александра. Тишина будет нашей союзницей, лязг металла не должен известить о нашем присутствии ни врага, ни наш собственный ночной караул. Поверх хитона я надел темную шерстяную куртку. Ночной холод не смущал меня: я изменил в своем теле скорость тока крови и мне стало тепло.
Два телохранителя, сонно опиравшиеся на копья у входа в шатер Александра, не задавая вопросов, пропустили меня к царевичу. Александр не ложился и, бурля энергией, расхаживал по шатру, который был больше, чем наш, где мы, стражники, умещались вшестером, и обставлен столь же изысканно, как его покои во дворце.
Едва увидев меня, он молча взял темный недлинный плащ и набросил его на плечи.
- Шляпа или капюшон у тебя найдутся, царевич? - спросил я. - Золотые волосы мгновенно выдадут тебя и врагу и другу.
Александр кивнул и направился к сундуку, стоявшему в ногах его ложа. Он достал темную шерстяную шапку и водрузил ее на голову.
Страже у входа было сказано, что царевич собирается пройтись по лагерю с личным телохранителем. Мимо охранявших лагерь следовало проскользнуть незаметно.
- Следуй за мной, - шепнул Александр. - Я разведал путь сегодня днем.
Он подвел меня к узкому извилистому ручью, протекавшему через весь лагерь. Густые заросли закрывали его берега, лишь кое-где воины уже вырубили кусты, чтобы добраться до воды. Зайдя по колено в ледяную воду, мы направились прочь из нашего стана. Мимо часовых, выставленных на каждом берегу, мы пробирались, низко пригнувшись, стараясь спрятаться за кустарником.
