Джек Вэнс - Машина смерти : Звездный король. Машина смерти
— Это существо, как бы оно ни называлось…
— Тихолт назвал их дриадами.
— …Просто уникально. Такого я никогда не видывал. Если это не фальшивка, в чем я, к сожалению, уверен, то планета действительно прекрасна, как вы, впрочем, и утверждали.
— Я не утверждал ничего. Это слова Тихолта. Он мне говорил, этот мир настолько прекрасен, что он не мог ни остаться там, ни расстаться с ним.
— Значит, теперь памятью монитора Тихолта владеете вы.
— Да. Я хочу продать ее. Но, увы, пока рынок ограничен только теми, кто обладает доступом к дешифрующей ленте. Из всех этих лиц право первого слова будет предоставлено тому, кто являлся спонсором Тихолта.
Уорвив медленно изучал Джерсена.
— Должен сказать, подобное донкихотство меня несколько озадачивает. Вы не слишком-то похожи на последователя этого славного рыцаря.
— А вы судите о человеке по его поступкам, а не по первому впечатлению.
Уорвив пренебрежительно приподнял брови.
— Я, пожалуй, мог бы кое-что предложить вам в обмен на память этого монитора, — сказал он. — Например, две тысячи севов сейчас и еще десять тысяч после осмотра планеты. Может, чуть больше.
— По правде говоря, я постараюсь продать этот мир за самую высокую цену, которую мне предложат, — ответил Джерсен. — Но сначала мне хотелось бы побеседовать с мистером Келле и мистером Деттерасом. Скорее всего, спонсором Тихолта был кто-то из них. А вот если ни один из них не заинтересуется моим предложением, тогда…
— А почему вы собираетесь говорить именно с ними? — резко перебил его Уорвив.
— Кроме вас только они имеют свободный доступ к дешифрующим лентам.
— Могу я поинтересоваться, откуда вам это стало известно?
Мгновенно вспомнив просьбу Паллис Атроуд, Джерсен ощутил укол совести.
— Один молодой человек на площади рассказал мне. Должно быть, это всем известно.
— Болтают слишком много, — проворчал Уорвив, губы его сердито сжались в тонкую полоску.
Джерсен все порывался спросить, чем занимался весь прошлый месяц сам Уорвив, но обстоятельства разговора никак не способствовали такому вопросу. А спрашивать прямо в лоб просто глупо: если Уорвив и есть Малагате, он сразу поймет, что здесь что-то кроется.
Уорвив постучал пальцами по крышке стола и поднялся.
— Если хотите, через полчаса я мог бы пригласить сюда мистера Келле и мистера Деттераса, и вы изложите им свои требования. Вас это устроит?
— Нет.
— Нет?! — воскликнул Уорвив. — Но почему?
Джерсен тоже встал.
— Поскольку дело это не касается непосредственно вас, я бы предпочел переговорить с мистером Келле и мистером Деттерасом с глазу на глаз, и на своих условиях.
— Дело ваше, — холодно уронил Уорвив, поджав губы. Но, не удержавшись, продолжил: — И все-таки я никак не могу понять, что вам надо. Мне что-то плохо верится в вашу искренность. Однако давайте попробуем с вами договориться.
Джерсен молча ждал.
— Келле и Деттерас занятые люди, — пояснил Уорвив. — Встретиться с ними гораздо труднее, чем со мной. Я сделаю так, что вы увидитесь с ними без всяких официальных проволочек. Если хотите, можно даже сегодня. Может быть, кто-то из них признается, что заключил договор с Луго Тихолтом. Но в любом случае после беседы с Келле и Деттерасом вы должны будете сообщить мне о ее результатах, и, если они сделают вам какие-либо предложения, вы дадите мне возможность предложить больше.
— Другими словами, — заключил Джерсен, — вы хотите придержать эту планету для себя?
— А почему бы и нет? Монитор уже не является собственностью университета, теперь его владелец непосредственно вы. И если уж говорить начистоту, то именно на основе моего пожертвования возник фонд 291.
— Вполне резонная просьба.
— Значит, вы согласны на мои условия?
— Да. Но, надеюсь, вы понимаете, что это произойдет только в том случае, если спонсор Тихолта откажется от права первого слова.
Глаза Уорвива превратились в узкие щелочки, губы изогнулись в циничной ухмылке:
— Хотел бы я знать, почему вы так настаиваете на этом?
— Ну, может, где-то в глубине души я все-таки немного Дон-Кихот, мистер Уорвив.
Уорвив развернулся, бросил пару слов в интерком, выслушал ответ и снова повернулся к Джерсену.
— Ну что ж. Сначала вы можете встретиться с мистером Келле, а потом с мистером Деттерасом. После чего сообщите мне о результатах вашей беседы с ними.
— Договорились.
— Вот и прекрасно. Кабинет Келле в противоположном конце здания.
Джерсен, миновав секретаршу Уорвива, вышел в коридор и вернулся в фойе. Паллис Атроуд взглянула на него с очевидным нетерпением, став от этого, как показалось Джерсену, еще более привлекательной.
— Ну, вы узнали, что хотели?
— Нет. Он отослал меня к Келле и Деттерасу.
— Сегодня?
— Прямо сейчас.
Она посмотрела на него с новым интересом.
— Если бы вы знали, с какими людьми Келле и Деттерас отказались сегодня встретиться, вы были бы немало удивлены.
Джерсен усмехнулся.
— Я не знаю, сколько времени займет встреча… Если вы уходите с работы в четыре часа…
— Я подожду, — не дала ему договорить Паллис Атроуд и рассмеялась. — Я хотела сказать, что, если вы не очень задержитесь, я вас подожду, а то бы мне пришлось идти домой пешком, объяснять вам, где я живу… гораздо проще подождать.
— Я постараюсь обернуться как можно быстрее, — пообещал Джерсен.
Глава 7
Полагая, что не подтвержденный фактографически догмат местного религиозного культа никак не может считаться достойной и универсальной основой для начала летосчисления галактического человека, члены данного конвента постановляют, что теперь время будет отсчитываться от 2000-го года новой эры (согласно старому летосчислению), который, тем самым, становится нулевым годом. Период обращения Земли вокруг Солнца по-прежнему остается стандартной единицей — годом.
Из декларации, вынесенной на Всеойкуменском конвенте по вопросам стандартизации единиц и мер.
Все, что мы осознаем… тем не менее, продолжает скрывать в себе глубинный смысл, некое конечное значение. И единственным возможным средством толкования этого непроявленного познаваемого должна стать новая метафизика, которая рассматривает «все, что бы то ни было» в качестве обыкновенного символа.
Освальд Шпенглер.
Кто наши основные враги? Это есть тайна, неведомая даже им самим.
Ответ Ксавьера Сколкэмпа, Брата-Сверхцентеннария Конгрегации, данный на слишком откровенный вопрос одного журналиста.