Сэмюель Дилэни - Падение Башен
— И она станет Новой, — сказала Петра. Она дала нечто вроде толчка этому колебанию, а когда оно повернулось схватить ее, она исчезла, и оно пошло по другому пути. — Думаю, никто никогда не делал того, что делаем мы. Видите, бедняга сжимается. Давайте сосредоточимся...
Вторгшееся колебание повернулось, нырнуло, хотело ударить, но не смогло. Тогда оно сжалось в маленький шарик и исчезло.
— Вот...
Джон Кошер потряс головой, качнулся вперед и упал на колени в белый песок. Он поднял глаза: перед ним были две тени. Затем он увидел город.
Это был Тилфар, стоящий в пустыне под двойным солнцем.
Он встал и боковым зрением увидел футах в двадцати от себя женщину с падающими на плечи рыжими волосами. На ней была прямая юбка, в руках записная книжка.
— Петра? — спросил он. Да, это была Петра. Но Петра измененная.
— Джон, что с вами случилось?
Он оглядел себя. Он был в тюремной униформе. В своей тюремной одежде.
— Эркор, — неожиданно сказала Петра. Голос ее стал выше и менее уверенным.
Они оглянулись. Эркор стоял босиком на белые холмиках песка. Из тройного рубца на щеке сочилась кровь.
Они подошли к нему.
— Что происходит? — спросил Джон. Эркор пожал плечами.
— А где ребята? — спросила Петра.
— Все еще здесь, — ухмыльнулся Эркор и показал головой.
Затем его пальцы коснулись рубца. Отняв их, он увидел кровь, нахмурился и бросил взгляд на город. Солнце играло на башнях и скользило, как жидкость, по петляющим дорогам.
— Послушайте, — обратился Джон к Петре (теперь он понял, что это Петра, помолодевшая на пятнадцать лет) — что это за блокнот?
Она удив пенно посмотрела на него, на то, что оказалось в ее руках, оглядела себя, засмеялась и стала листать записную книжку.
— В этой книжке окончание моей статьи об архитектуре убежищ лесного народа. Я одета именно так, как в те дни, когда заканчивала статью.
— А ты? — обратился Джон к Эркору.
— Моя... метка кровоточит, как в ту ночь, когда ее сделал жрец. Именно в ту ночь я по-настоящему стал самим собой. Я осознал, каков мир, его беспорядок, глупости, страх. В ту ночь я решил оставить лес. — Он взглянул на Джона. — Ты был в этой одежде, когда бежал из тюрьмы.
— Да, — ответил Джон. — Я думаю, что тоже стал самим собой, когда носил ее. В то время самым дорогим качалась свобода. Я хотел обрести ее любым путем. Однако, я почувствовал, что меня отвлекли в сторону. Хотел бы я знать, все ли я еще в стороне.
— Когда я закончила это эссе, я тоже по-настоящему стала собой. Я прошла через всю серию открытий себя, общества, своих ощущений общества, даже аристократии, что в ней имеет значение, а что нет. Наверное, поэтому я здесь. — Она взглянула на город. — Он там, Лорд Пламени.
— Да, — сказал Джон.
Они пошли по песку и дошли до озера быстрее, чем предполагали. Двойная тень одна чуть светлее другой, лежала двумя чернильными штрихами на странице пустыни.
— Но каким образом мы попали в наши собственные тела? — спросила герцогиня, когда они дошли до тени от первого здания. — Ведь мы жили в формах...
Раздался какой-то звук, тень зашевелилась. Джон поднял глаза к транзитной ленте над ними и вскрикнул.
Пока металл рвался, они отскочили в сторону, а через секунду кусок завесы-стены ударился в песок, где они только что стояли.
— Вы чертовски правы, он здесь, — сказал Джон. — Пошли.
Они снова двинулись в путь. Под песком пустыни уже ощущалась дорога, она поднималась к Тилфару. Башни впереди казались темными полосами на голубом небе.
— Знаешь, Петра задала неплохой вопрос, — сказал через несколько минут Эркор.
— Угу, — ответил Джон. — Я тоже думаю об этом. Похоже, мы были в наших собственных телах, только они различны, как они были в наиболее важные моменты нашей жизни. Может быть, мы каким-то образом попали на планету в далеком углу вселенной, где три существа, почти идентичные нам, не отличающиеся телами, делали по какой-то причине, которой мы никогда не узнаем, почти то же самое, что делаем мы сейчас.
— Может быть, — сказал Эркор. — При всех мириадах возможных миров вполне может случиться, что какие-то из них схожи между собой.
— Даже разговор об этом схож? — спросила Петра и ответила сама:
— Да, я думаю это возможно. Но говорить о причинах, которых мы не понимаем... Нет, так не должно быть. У меня от этого мурашки по коже.
Еще звук. Они застыли на месте. Глухой звук падения. Но они ничего не видели.
Чуть дальше, когда дорога поднялась над землей, и первая башня оказалась рядом с ними, они снова услышали треск. Дорога под ними качнулась.
— Осторожно! — крикнул Эркор, и затем дорога обрушилась. Они стали выкарабкиваться из-под обломков бетона.
— Нога застряла, — крикнула Петра.
Эркор стал поднимать бетонную плиту, державшую ее.
— Минутку, — сказал Джон, схватил металлическую распорку все еще качавшуюся в камнях, и подсунул ее между плитой и основанием, на котором она лежала. Они вдвоем приподняли бетонную плиту.
— Теперь вытаскивайте ногу!
Петра откатилась в сторону.
— Кость не сломана? — спросил Джон. — Однажды мой друг спас меня от несчастья таким же образом. — Он снова уронил плиту и подумал: «Я знал, что надо делать. Я не неумеха. Я знал...»
Петра потерла лодыжку.
— Нет, просто нога заклинилась в трещине, а плита упала выше. — Она встала и подняла блокнот. — Ой, больно!
Эркор взял ее под руку.
— Идти можете?
— С трудом. — Петра стиснула зубы и шагнула.
— Алтер говорила, что надо встать на здоровую ногу, а больной описывать круги, чтобы восстановить кровообращение.
Петра покрутила ногой и снова шагнула.
— Чуточку легче. Я испугалась. Это и в самом деле больно. Может, это тело только похоже на мое, но болит оно как мое. — Она вдруг оглянулась на город, — О, дьявол, он там! Давайте, пойдем!
Они снова пошли вперед, теперь уже под дорогой. Узкие мостики, пустые и посеревшие, скользили мимо. Они шли через торговый центр. Зубы разбитых стекол торчали из рам витрин магазинов. Наверху две дороги меняли направление и перекрещивались, образуя черную вытянутую свастику на фоне белых облаков. А затем они внезапно рухнули.
Тишина. Люди остановились. И снова треск, громовой, длительный. Запах пыли.
— Он там, — сказал Эркор.
— Да, — ответит Джон.
Затем город взорвался. Был миг настоящей агонии для Джона, когда мостовая под его ногами взорвалась, и осколки бетона ударили в лицо. Вот...
Петра увидела, как раскололся фасад здания рядом с ними, порыв ветра вырвал из ее рук блокнот, и она тут же выплеснула свои мысли. Вот...
И мысли Эркора (он не видел взрыва, потому что как раз в это время закрыл глаза) вырвались сквозь веки. Вот...
