Песах Амнуэль - И умрем в один день…
— Джузеппе, — сказала Лючия, — Джеронимо хочет мне помочь, так же, как и ты… и так же, как у тебя, у него не получается. Вообще-то, он, как и ты, сыщик. Только…
— Только — что? — спросил я.
— Пользы от этого нет, — со вздохом произнес Балцано и достал еще одну карточку, на этот раз не из брючного кармана, а из маленького карманчика на рубашке, его и видно почти не было, полоски сливались, и карточка возникла, будто, как и ее владелец, прошла сквозь материальную преграду — маленький прямоугольник, значительно меньше пропуска на территорию корпорации "Гвидо и Клаудио".
Фотография. Любопытное фото — оно выглядело трехмерным, определенно имело глубину, а может, это освещение в комнате создавало такой зрительный эффект? На фото синьор Балцано выглядел лет на десять моложе, худощавый, без залысин, но это, конечно, был он.
— Джеронимо Балцано, — прочитал я вслух, — частное детективное агентство «Гебриды», Рим, улица Росселини, двадцать шесть, под контролем полиции, начальник управления майор Арнольдо Гонзаго… подпись…
Подделка. Точнее, игрушка. Может, синьор Балцано хотел этой штукой обмануть Лючию — похоже, ему это удалось, — но показывать такую карточку мне было с его стороны верхом наглости.
— Ну-ну, — сказал я добродушно. — Что-то я не припомню агентства «Гебриды». И майор Гонзаго какой-то… С каких это пор мы стали работать под прямым контролем…
— Ах, дорогой коллега, — сказал Балцано, пряча карточку — она исчезла в невидимом кармане так же, как давеча исчезло другое удостоверение, — давайте, наконец, объяснимся.
— Давайте, — с готовностью согласился я. — Вы садитесь, я постою здесь. Я вас внимательно слушаю.
Он сел. Положил ногу на ногу, нацепил на вилочку кусочек чего-то, что могло быть креветкой, прожевал, мы с Лючией ждали, то есть, я чувствовал, что она тоже ждет, ей тоже важно, что скажет синьор Балцано, будто она прежде ничего о нем не знала и даже не представляла, что он, собственно, делает в ее комнате.
Тем не менее, говорить начала Лючия.
— Джузеппе, — сказала она. — Это все правда. Я обратилась к синьору Балцано, когда… В общем, я попросила найти… или хотя бы узнать что-нибудь… я была в отчаянии… я ничего не понимала… я даже не поняла сначала, что он… они…
Я должен был видеть ее глаза. Пришлось обойти кресло и сесть на стул, теперь я видел их обоих. Лючия сидела, прикрыв лицо ладонью, будто свет мешал ей, а на лице Балцано можно было увидеть смену самых разных настроений — от удовольствия (по поводу чего?) до горестных раздумий (видимо, по поводу неожиданного для него развития событий).
— Лючия, — сказал я, — давай я продолжу, а вы с синьором Балцано меня поправьте, если я начну говорить чушь. Скорее всего, так и будет, потому что, в отличие от вас обоих, я почти ничего не понимаю в происходящем.
— Документ, — продолжал я. — Конечно, я работаю в контакте с полицией и карабинерами, это понятно. Но уж точно не под прямым контролем. В моей карточке нет ничего подобного и быть не может, сама суть работы частного детектива определяет… В общем, карточка… И другая — пропуск на какие-то заводы. Нет такой фирмы в Риме.
— Зачем мне… — начал Балцано с набитым ртом, но я не дал ему продолжить фразу.
— Незачем, конечно. Никакого смысла. А если еще учесть вашу способность проходить сквозь стены…
— Я не…
— Да, это вы уже говорили. Конечно, не. И если еще принять во внимание странное исчезновение синьора Гатти… и то, что муж Лючии говорил о…
— Вывод, вывод… — пробормотал Балцано, проглотив, наконец, и сразу положив в рот еще один кусочек.
— Да, вывод, — я помедлил. — Как говорится, когда все версии оказываются неверными, и остается одна, то, как бы она ни была фантастична, именно она и будет истинной.
— Истинной, — фыркнул синьор Балцано. — Никакая версия не может быть истинной по определению, это смешно.
— Да? — сказал я. — Что же тут смешного?
— Истины, — произнес Балцано, проглотив, наконец, последний кусок то ли креветки, то ли краба, — не бывает вообще. Все, чего мы можем добиться в любом расследовании, это правда, а она, как известно, у каждого своя. Можно сопоставить, да. Найти общие места. Выявить сценарии, которые… Ну, и судить, конечно — суд, по крайней мере, покажет, где и что сопоставимо, и следовательно…
— Джеронимо, — с неожиданным отчаянием в голосе воскликнула Лючия, — перестань, пожалуйста! Если ты хочешь сказать, что так ничего и не добился…
— Он тоже искал синьора Гатти? — спросил я.
— Конечно, — кивнула Лючия.
— По твоему поручению?
— Да.
— И приходил, чтобы доложить о результатах?
Лючия кивнула.
— Он не мог сделать это по телефону? Или через Интернет?
— Джузеппе, ты же знаешь, что нет!
— Из того, что сейчас было сказано, следует, что я правильно все понял. Это, конечно, не истина, как выражается синьор Балцано, но правда — причем для нас троих она одна и та же, и, значит, на нее можно положиться хотя бы в рассуждениях.
— Слишком длинная фраза, — заметил синьор Балцано. — Если коротко…
— Если коротко, — сказал я, — то в вашей эмуляции, синьор, не было Большого взрыва, верно? И синьор Гатти… Джанджакомо Гатти, который для Лючии… в общем, с ним там случилось что-то… он умер? То есть, я хочу сказать, реально, физически…
— Пожалуйста, — жалобно сказала Лючия. — Джузеппе, не надо так…
— Прости. Я прав?
— В принципе, — задумчиво произнес Балцано, — можно сказать и так. Хотя я бы сказал иначе.
— Как сказали бы вы?
— Послушайте, синьор Кампора, как вы это себе представляете? Другой мир, да? И в моем мире, и в вашем есть женщина по имени Лючия Лугетти, и есть частный детектив Джеронимо Балцано… И вот Балцано из одного мира является в другой… и потому здесь кому-то кажется, что он способен проходить сквозь стены, да? И в этом другом мире получаются два детектива Балцано, и если они встретятся… хм… то долго будут выяснять отношения… в смысле, кто из них настоящий…
— А что тут выяснять? — удивился я. — Ваши документы… И вы действительно проходите сквозь стены… Значит…
— Ничего это не значит, — торжествующе сказал Балцано. — Невозможно существование двух Балцано в одном месте и в одно время — это, если хотите, что-то вроде… вы знаете, что такое фермион, синьор Кампора?
— Молекула, переносящая запахи.
— Молекула — это феромон. А фермион — элементарная частица, подчиняющаяся статистике Ферми-Дирака. В вашей реальности. Как это в моей, я не знаю, потому что память… Впрочем, возможно, и в моей тоже… Неважно. В общем, это закон природы: две частицы не могут одновременно находиться в одном и том же квантовом состоянии. А мы с вами для мироздания — те же элементарные частицы. И потому… Нет, со своим двойником я здесь не встречусь, это исключено. Но вы начали что-то рассказывать, синьор Кампора. Продолжайте.
