Наталья Суханова - В пещерах мурозавра
Лижет - значит, убивать не будет", - почти равнодушно подумала Нюня.
Закрыв глаза, она вспомнила, как схватил муравей потерявшую сознание Бабоныку, как закричала и вцепилась в бабушку она, как помчал их куда-то муравей, как крепко держалась она за бабушку, хотя больно ударялась о стены, об пол, о камни, но потом стукнулась обо что-то так, что искры из глаз полетели, - и дальше уже она ничего не помнила.
Наверное, без сознания Нюня была какую-нибудь секунду, иначе и ее утащили бы, как Бабоныку, неизвестно куда. А еще хорошо, что муравей, который наткнулся на нее, был совсем маленький и не очень хорошо знал, что с ней надо делать. Мураш хлопотал над Нюней, все лизал и лизал ее, и хотя там, где проходил по ушибленному месту язычок, было больно, но тотчас боль становилась тише."
Может быть, у них в слюне целебное вещество, вроде живой воды", - подумала сонно Нюня.
Голова кружилась, и, видимо, поэтому не было страшно, только ныло сердце о Бабоныке и жаль было, что по нему не может так же, как по ушибам, пройти муравьиный язык.
- Слушай, - сказала муравьишке, с трудом поднимаясь, Нюня, - ведь ты умный, ты столько умеешь! Неужели ты меня не можешь привести к бабушке?! Ну же, иди, веди меня! - И она подтолкнула мураша.
И - о чудо! - муравей побежал. Слишком быстро, пожалуй, для ослабевшей Нюни. Она сделала несколько шагов и остановилась, прислонившись к стенке. Спустя минуту мураш вернулся к ней, лизнул, пощекотал антеннами. Нюня невольно рассмеялась, а малыш задрал к ней голову и раскрыл рот - решил, что она хочет дать ему немного пищи.
- Не умею, - сказала виновато Нюня и погладила его, и тотчас муравьишка снова бросился по коридору.
Теперь Нюня поспешала за ним куда быстрее. Он же, совсем как собака, которая успевает сделать массу дел, узнать массу новостей, пока хозяин просто движется, бегал туда и обратно, утрамбовывал некрепкие стенки, выравнивал пол, утаскивал куда-то мусор, возвращался, и при этом они всё подвигались и подвигались вперед.
Коридор пошел круто под уклон, и Нюня теперь двигалась гораздо медленнее. Кое-где она вообще спускалась, как в колодец, упираясь в противоположные стенки ногами и локтями.
Муравьишка посмотрел-посмотрел на нее, а потом обхватил Нюню под мышки, и, хотя никогда и никто не рассказывал Нюне, как муравьи носят своих соплеменников, она поджала ноги к животу, так что стала вдвое короче, и не успела опомниться, как они оказались у какого-то совсем уж узенького тоннеля. Здесь малыш протащить ее не мог. Он двинулся вперед, она, ползком, следом. Тоннель кончился, и они оказались в... теплице. Здесь было влажно и тепло. На довольно ровных грядках росли какие-то переплетающиеся побеги. Нюня остановилась у края этих зарослей, таких густых, что дорогу сквозь них нужно было прорубать. Между тем маленький провожатый бросился прямо в заросли и принялся что-то там делать: сгрызать жвалами и подтягивать лапками. Стоило Нюне отвлечься, и она уже потеряла его среди десятка таких же маленьких, как он, мурашей, работавших на этих грядках. Но едва он вынырнул из зарослей, Нюня сразу узнала его - на нем было какое-то слабо светящееся пятнышко. Мураш подбежал к ней и, не ожидая приглашения, угостил сладкой капелькой. А ведь еще недавно в его зобике не было ничего.
Когда он снова скользнул в заросли, Нюня стала вглядываться, что же едят муравьи - и разглядела: там и сям на плетях висели мутноватые не то плоды, не то конфеты. С некоторой опаской Нюня потянулась, отломила один такой плод, попробовала - очень вкусно оказалось. Еще два плода она взяла про запас и огляделась с грустью. Зря она надеялась, что маленький спаситель ведет ее к Бабоныке или дяде Люде с бабушкой Тихой. Он просто шел работать и простодушно приглашал ее вместе с собой в свой влажный, теплый, сладкий рай.
Когда мураш в следующий раз подбежал к ней, Нюня попыталась подтолкнуть его к выходу, поднесла к его антеннам руки и платье - но нет, в нем ничего не было от собаки: он не желал брать след и не пытался даже сообразить, чего от него хочет Нюня. Множество вещей умел делать этот Малыш, которому было от роду не больше суток, - умел строить и ремонтировать, оказывать первую помощь и возделывать муравьиные растения, а вот этого он не умел. Или, может быть, Нюня не умела его научить, или для того, чтобы научить, нужно было хоть немного знать его язык - язык феромонов, язык запахов - и уметь на нем "разговаривать". Нюня, тяжко вздохнув, втиснулась в узкий тоннель и, бормоча: "Ну, Мутичка, хочешь не хочешь, а нам придется искать их самим", - поползла к выходу.
Выбравшись в более просторный тоннель, где можно было выпрямиться, Нюня задумалась, куда идти дальше, где искать своих.
- Фи-ма-а! - крикнула она, хотя и знала, что ее крик той "толщины", от которой муравьи настораживаются. Все равно она не могла оставаться одна в этом бесконечном подземелье. - Бабуленька-а! Дя-дя Лю-у-да-а!
Из-за поворота вынесся здоровенный муравей и затормозил в нескольких шагах от только что кричавшей Нюни. В первый раз за все время Нюня не на шутку струсила - руки и ноги у нее вспотели и обмякли. И тут мимо скользнул ее мураш, коснулся своими маленькими антенками антенн муравья, и тот, изогнув голову, раскрыл рот, чтобы сглотнуть сладкую каплю, которой угощал его малыш. Потом большой муравей повернул обратно и побежал по каким-то своим взрослым муравьиным делам.
Нюня снова приободрилась.
- Дядя Люда! - крикнула она еще раз, надеясь, что если на ее голос выскочит опять какой-нибудь муравей, малыш сумеет отвлечь его сладкой каплей. - Ти-ха-я-аа!
И вдруг за поворотом появилось пятнышко розового света. Пятнышко росло и приближалось. На стену тоннеля упала длинная безобразная тень.
- Дядя Люда! - крикнула изо всех сил Нюня и, чуть не выбив фонарик, свалилась в его объятия.
Глава 32
Феномены
Никогда, наверное, за свою довольно долгую жизнь, полную потерь, огорчений и радостей, не ликовал так Людвиг Иванович, как в тот момент, когда в конце тоннеля раздался Нюнин счастливый вопль и появилась она сама, а следом смешной мураш, который почему-то трясся.
Держа Нюню в объятиях, дядя Люда смотрел поверх ее головы на это странное явление.
- Он что, с тобой, Нюня?
- Да перестань же! - прикрикнула Нюня на муравья и похлопала его по боку.
- Э, да он меченый! - присвистнул дядя Люда. - На нем меловая метка!
- Ме-етка?! - протянула в крайнем удивлении Нюня и только сейчас, при свете, увидела, что то, что казалось ей белым пятнышком, было меловой меткой "ФФ".
- Так-так, он видел Фиму!
- Ой, и правда! Мурашик, милый, скажи, скажи, где Фима? Скажи своей Нюне!
Но мураш попятился и исчез.
- А бабушка Матильда? Вы нашли ее? - стремительно обернулась к Людвигу Ивановичу Нюня.
