Александр Силецкий - Легендарь
— Нету слов! — восторженно всплеснул руками Фини-Глаз. — Пошли!
Они пересекли полутемный вестибюль, нырнули в боковую какую-то дверцу, спустились по винтовой узкой лестнице и некоторое время шагали молча по ярко освещенному коридору, стены, пол и потолок которого то были мраморные, то из малахита — в лучших традициях земной помпезной показухи, отработанной десятками веков развития.
Фини-Глазу это до того понравилось, что по дороге он проворно отколол и опустил в карман кусочек малахита — как бы сувенир, на память…
А в другом месте, чуть-чуть поотстав от экскурсовода, острым перочинным ножичком царапнул на стене: «Фини-Глаз. Бывал не раз».
Соврал, конечно, и на вранье бесценные секунды потерял, однако же собой остался трепетно доволен.
Ибо чувствовал: такая надпись может сохраниться навсегда. Здесь — может…
Коридор, немного попетляв, наконец-то пошел в гору и вывел их в самый первый зал, откуда начиналась Экспозиция собственно Музея.
Напротив входа вдоль стены под самым потолком висел изрядного размера транспарант.
Фини-Глаз прочел его — и ничего не понял. Вновь вчитался — тот же результат.
Текст на стене гласил:
«Там, где не должно быть демократии, совершаются революции; там, где не должно быть ничего, совершаются полеты в космос».
— Это я сочинил, — зорко перехватив взгляд подопечного, пояснил экскурсовод. — Раньше я участвовал в массовках — разные пикеты, митинги… Вот, стало быть, и пристрастился к пламенному слову. А потом вся эта массовость мне стала действовать на нервы: сон пропал, желудок не работал по неделе — и врачи меня назначили сюда, к ракетам, чтобы отдохнул. Но место-то какое!.. Я и не сдержался, сформулировал и написал, и вывесил — пускай читают. Правда, если вдруг должна комиссия приехать, я снимаю — могут не понять… В комиссиях обычно — кто? Сорвавшиеся с роли палачи, садисты, депутаты, воры, патриоты, всякие душ и тел и свобод — то есть актеры с застаревшим амплуа, народ невежественный, дикий. Их врачи в комиссии лечиться посылают, ну да разве переделаешь себя?!. Но, правда, хорошо? И как-то гармонирует текст с помещением, со всем Музеем, да?
— Ну, может быть, не 31 гаю… — несколько уклончиво ответил Фини-Глаз. — Я б дома не повесил… Но… чего же мы стоим? Куда-нибудь — идемте!
— Ах, простите. Разумеется! Не обижайтесь на меня, на старика… Вам, вероятно, будет интересно забраться самому в ракету, разглядеть поближе интерьер, посидеть в кресле космонавта, помечтать? — предположил экскурсовод. — Здесь все, как и когда-то — в первозданном виде…
Фини-Глаз лишь благосклонно улыбнулся.
— А что древнее — идея полета или сам полет? — неожиданно спросил он.
Экскурсовод задумался.
— Наверное, полет, — ответил он чуть погодя. — Какой у вас пытливый ум!..
— Да как же так?.. — воскликнул Фини-Глаз, пропуская комплимент мимо ушей. — Разве бывает…
— Неужели нет?! — насмешливо всплеснул руками экскурсовод. — Тем более здесь, в Планетарном Музее… У нас ведь как всегда? Сначала делают, потом — осмысляют. А уж когда осмыслят, удержу не ведают ни в чем. И начинают… Практический опыт — мать любой теории.
— Отец, — рассудительно поправил Фини-Глаз.
— Ну, может, и отец. Кому как нравится… Но вряд ли ошибусь: случилось так, что кто-то все же первым полетел, случайно или с умыслом — не так уж важно… Главное, потом сообразили: это хорошо, и, если удалось однажды, дело стоит продолжать. И родилась идея… Ну, а развивать ее — любой горазд! Вот так.
Фини-Глаз еще раз благосклонно улыбнулся. Эта мысль ему понравилась.
Нет, право, славный мужичок попался, славный. Вот кому бы Архимедом быть!..
И почему всегда случается не так, как надо бы, — нелепо и несправедливо?!
Тут из соседних залов донесся топот многих ног и раздались чьи-то голоса.
Погоня, цепенея от ужаса, подумал Фини-Глаз. Неужто все-таки пропал?!
И тогда — после всего увиденного и услышанного — в голове у него вдруг созрел, мигом обретя законченные контуры, отчаянный и удивительный план действий.
— Безусловно! Хочу побыть в кресле космонавта, угадали! — выпалил он скороговоркой. — Давайте — в ракету! Лучше поменьше и понеприметней!
— Лучше меньше, да лучше? — умилился экскурсовод.
— А не играет роли! Какую-нибудь вовсе неказистую. Короче, хлам!
— Хлама мы, уважаемый, не держим, — обиженно поджал губы экскурсовод. — А вот этот образец, я думаю, вам будет в самый раз… Один из древнейших пилотируемых кораблей. Так считают… И какое благородство в очертаниях, взгляните! Ракета словно бы сама устремлена… Умели ж делать!..
— Вижу-вижу, — согласился Фини-Глаз. — Восторг сплошной! Так, говорите, она… может полететь?
— Естественно. Это, правда, мое, так сказать, личное мнение, но с данными большой науки оно принципиально не расходится. Насчет долгого полета, впрочем, не уверен… Скорей эта ракета — наподобие аэроплана моряка Можайского, но двигатель запустит и ребенок — сразу, без труда. Баки полны горючим, все отменно смазано — коровьим салом, между прочим, натуральнейший продукт! Короче, все, как и должно быть — по идее… Да и автоматика, голубчик, еще та, старинная!.. Дизайн — пальчики оближешь!.. Давайте-ка я помогу вам забраться. И — осторожней, не заденьте ничего! Уверен, будете в восторге!
— Понял. Люк закройте! — прокричал из пилотского кресла Фини-Глаз. — Желаю ощутить сполна!..
— Ах, какой вы романтик!.. О, я сразу приметил в вас родственную душу! — восхитился экскурсовод, задраивая люк. — Почаще бы такие приходили…
В тот же момент, проплутав преступно долго по музейным закоулкам, в зал ворвались златошлемные воины и вместе с ними — всполошенные Блюстители Порядка.
— Как?! — побелел от ужаса экскурсовод. — Комиссия? И не предупредили?!
— Какая, к черту, комиссия?!. О чем вы?! — завопили вошедшие. — Где он?
— Друзья, не суетитесь, — предостерегающе вскинул руки экскурсовод, вновь чувствуя себя хозяином положения. — Не все сразу! Постепенно! Сейчас человек посмотрит… Могли бы и заявку на бригаду мне прислать — так, между прочим… А то как-то несолидно, я сказал бы даже — нецивилизованно… И не нужно митинги устраивать! Есть очередь…
— А-а!.. — взвыли воины. — Он — там! В какой-то из ракет! Держи его!
— Нет, вы — серьезно? — что-то наконец смекнул экскурсовод. — Вы не туристы, да? Вам надобно помочь?
— Асам не понимаешь?! — обозлились визитеры.
И в ту же секунду Фини-Глаз без колебанья запустил двигатели на всю тягу.
