Александр Гейман - Рулетка колдуна (Часть 2)
- Да, ваше превосходительство, вот барон Кра - он и уводил арестованного! - Что?! - взревел Большой Дэм. - Да как я мог его уводить, когда я все это время был здесь! Вианор чрезвычайно нахмурился: - Похоже, охрана попала под действие чьих-то чар! Это моя ошибка - мне не следовало покидать лагерь, дон Аррето. - Но кто? Кто мог это сделать? Вианор размышлял недолго: - Уорф! А ну-ка, пошлите за Уорфом! Караул, стороживший Уорфа, был испуган не меньше тех, что упустили Эспиро. - Я стоял у выхода, - рассказал один, - и вдруг из палатки выскочила какая-то птица, большой стервятник. Я хотел пнуть его, но птица тут же шмыгнула в сторону и улетела. - И что же ты? - Я вошел в палатку. Вот этот, - солдат показал на своего товарища, - сидел, выпучив глаза, на земле и, как очумелый, считал верблюдов. - Кого считал? - Верблюдов, сеньор магистр! Он дошел до двести пятнадцатого, когда я его встряхнул. - А Уорф? Он же был прикован! - Уорфа не было. Цепь валялась на земле, а... Ну, и я... Вианор только махнул рукой: - Все ясно, проворонили! Эспиро уже скачет куда-нибудь - в Эль-Карди или к барситам, или в замок кого-нибудь из мятежников! - Немедленно выслать отряд к Эль-Карди! - приказал магистр Аррето маршалу Эугидо. - Отец, - заговорил Дуанти - он хотел признаться в содеянном, но отец понял его по-своему. - Нет! - резко отвечал дон Аррето. - Нет, Дуанти! Ты будешь при мне. Не хватает мне еще лишиться сына в такое время. Но Дуанти рассудил по-своему. Он не стал спорить с отцом, а незаметно отошел к Данар, взял ее за руку и взмолился: - Данар! Мне надо поговорить с тобой! Они отошли в сторону, и тут Дуанти признался воительнице в том, что помог бегству Уорфа. - Там моя мать, понимаешь, Данар? - горячо убеждал юный воин, с мольбой вглядываясь в глаза повелительницы амазонок. - Я не могу... я обязан помочь ей! Данар долго не думала. Она подозвала к себе одну из воительниц и приказала: - Адугар! Ты с тремя десятками амазонок остаешься при отце Дуанти. Слушаться магистра Аррето, как меня, и беречь пуще глаза! Остальные немедленно выступают со мной. Мы должны помочь другу нашей Эниты. Дуанти, ты хорошо знаешь дороги Кардоса? - Я и Куманчир неплохо знаю, - отвечал Дуанти. - Какая ты... ты благородная, как лев, Данар! У него наконец-то появилась надежда, что допущенное им зло все-таки удастся исправить.
ГЛАВА 9. ДЕЯНИЯ ЖЕНЩИН.
Из всего отряда амазонок тяжелей всех приходилось Нимарре - не считая, конечно, Дуанти с его тревогой о матери и переживающей из-за своего друга Эниты. Но они, по крайней мере, не так страдали от этого проливного дождя, не перестающего уже вторые сутки, и от этой непрерывной скачки. Впрочем, Нимарре не на кого было обижаться, - и в этот поход, тайком от отца, и в этот бросок к Эль-Карди она напросилась сама, Данар не звала ее и не отговаривала, только спросила, твердо ли ее решение. Мало кто знал, что принцесса Ардии втайне от всех, даже от отца всю зиму брала у амазонок уроки воинского искусства. Ей хотелось... вообще-то, она сама толком не знала, чего ей хотелось - то ли показать при случае этим задавакам Грэму и Дуанти, что и она кое-что умеет, то ли... И этот поход - Нимарре совершенно не нравилось, что она одна из всех оставалась в стороне, ей тоже хотелось, как мужчинам, как этим мальчишкам, участвовать во всех этих путешествиях и сражениях. Стагга Бу столько рассказывал обо всем! А когда в Ардии появилась Данар, тоже женщина, но только ни в чем не уступающая мужчинам в том деле, что они считали своим, - вот тут Нимарра решила, что пришел ее час. Чему-то она и впрямь научилась, как-то Данар даже похвалила ее за успехи. И все же, что скрывать, Нимарра в этом походе оказалась самой изнеженной и неумелой - ей было далеко даже до Эниты, ведь та немало поколесила с Черником и многого набралась от него. Впрочем, Данар и не требовала с Нимарры выучки, как у своих амазонок. Она так и сказала ей, когда они кинулись в этот ночной бросок к Эль-Карди: - Думаешь, я беру тебя из-за того, что ты научилась пустить стрелу из арбалета и умеешь сама сесть в седло? Вот уж нет - из-за твоей сестренки Миранны - только из-за нее. - Откуда ты знаешь про Миранну? - наивно спросила тогда Нимарра. Данар рассмеялась: - Эй, ты забыла - мы же все вместе замкнули Круг! Так что, принцесса Нимарра, твоя работа будет не рубить саблей - ты все равно толком этого не умеешь. - А что же будет моей работой? - Увидишь, - коротко отвечала Данар - ей было некогда. И вот на второй день Данар подозвала к себе Нимарру. Они снизили ход и двигались бок-о-бок, здесь же рядом были Дуанти и Энита. - Ну, Огонек, - спросила Данар, - ты придумал, наконец, как нам проникнуть в Эль-Карди? - Нет, - хмуро отвечал Дуанти, - два дня думаю, но в голову ничего не лезет. - Плохо! А как нам справиться с Сойги? Ты ведь ученик Вианора. - Вот именно, что всего лишь ученик, - еще мрачней произнес Дуанти. - Вот как! - рассердилась амазонка. - Что же, нам остановить коней и повернуть назад? Может, это я уговорила тебя прогуляться с нами под дождиком? - Погоди, Данар! - вступилась Энита. - Кажется, у меня есть план. Ведь Эль-Карди стоит у самого моря, так, Дуанти? - Да, там небольшая гавань. - Ну вот, почему бы нам не выдать себя за вольных стрелков, наемников с Очаки? Если мы на глазах у них высадимся с кораблей, я думаю, они поверят. - Хм! Да, годится. Но где взять корабли? - А как же Хорс? - напомнила Энита. - Он ведь выручит тебя, он твой друг и в союзе с нами. - Но тогда с ним надо снестись прямо сейчас! - воскликнул Дуанти. - Чтобы он привел корабли в бухту куда-нибудь в десятке-другом миль от замка Эспиро. - Замечательно! - одобрила Данар. - Вот ты и снесись! Хотя бы это ты должен смочь, ты, рыцарь, помощник Вианора, паладин Анорийского Круга! Дуанти хотел было что-то возразить, но не стал - Данар была права. Другого выхода все равно не было - если кто из них и мог дотянуться до мыслей капитана Хорса, то разве что сам Дуанти - все остальные даже не были с ним знакомы. "А ведь я смогу", - внезапно подумал Дуанти. Он отъехал чуть в сторону, припомнил науку Вианора и начал средотачиваться, отключаясь от всего вокруг. - Ни, - кивнула Данар, - присмотри за своим другом, ему сейчас не до нас. Она обратилась к Нимарре: - Ну, принцесса, помнишь наш разговор о твоей сестре? Тебе пора призвать ее. До Эль-Карди день-два пути. И предупреждая возражения Нимарры, Данар ободряюще добавила: - Ну-ну, только чур не спорить. У тебя получится! Ты и не знаешь, какая ты у нас сильная, принцесса Нимарра. * * * Сойги знала одно - Эспиро жив. И кроме того, очень неясно, очень отдаленно она чувствовала какую-то большую беду или опасность, что грозила ему, но увидеть это точнее у нее не получалось. Кто-то мешал - кто-то, очень могущественный и знающий, и духи не слушались Сойги, они боялись, они прятались. К тому же, сам Эспиро был глух к зову Сойги - если бы он откликнулся, если бы сам потянулся к ней! Но нет - Сойги так и не удалось тронуть его сердце за все эти годы - легче, наверное, было сокрушить Черного Сэпира, чем этот его лед. А все эта спящая, эта ненавистная кардоронка... Эх, Эспиро, неблагодарный Эспиро! Знал бы он, каким он сам может быть, какой он сам настоящий - тот, которого видела и любила Сойги, за которого она билась все эти долгие годы... И что же? - Сойги все-таки потерпела поражение, Эспиро не услышал ее. Вот и получалось, что в этот грозный час сам же Эспиро не давал себе помочь. - Сойги, - тихо прошептала шаманка, - эй, глупая девчонка, ты - подбитая птица, река несет тебя в море, Сойги! Унчар, служанка-рабыня с Очаки, мокнущая поодаль под дождем, испуганно поежилась - она решила, что колдунья бормочет какое-то заклинание. Ей было холодно и сыро в этот ночной час на крепостной стене, но и ночь, и ненастье были нипочем по сравнению с тем страхом, что она испытывала перед Сойги. Хотя та не обижала Сойги все это время - они жили в запретной части замка, почти как затворницы, и работы у Унчар было не так много. Прислуга даже завидовала ей, особенно, когда наезжала в родовое гнездо дона Элсия, сестра дона Эспиро, а гостила она часто и подолгу и просто изводила всех слуг замка. Унчар была благодарна Сойги за то, что избавлена от всего этого, она даже была по-своему привязана к ведунье, но этот страх! Служанка кинула робкий взгляд в сторону Сойги - и ледяная волна, студеней этого ливня, прошла по ее телу: Унчар показалось, что кто-то, черный и страшный, стоит напротив ведуньи. И верно, в этот самый миг Сойги решилась. Она спустилась со стены вниз, в свою комнату в подземелье, взяла барабан и прочее, что ей требовалось, и с Унчар вместе прошла в помещение, где она камлала чаще всего - иногда с Эспиро, но обычно с Унчар. Унчар стала отбивать ритм в углу комнаты, а шаманка отправилась в свое путешествие - ниже, все ниже, на самое дно, к Анги-гарифу. "Не ходи!" - сказала ей сестра-волчица - но Сойги пошла. "Не ходи!" попросили ее шмель и полынь - но Сойги пошла. "Не ходи!" - велели ей предки, но Сойги не послушала и их. "Что ты дашь мне, Сойги, если я проведу тебя к твоему мужчине?" - спросил Анги-гариф. "Выбирай сам", - отвечала Сойги. "Покажи мне всех", - велел великий владыка. Они пошли по замку, из комнаты в комнату, из залы в залу, мимо спящей челяди и стражников, и поваров, хлопочущих на кухне над завтрашней трапезой, и влюбленных пар, соединенных в объятиях у себя на постели или в потаенных уголках замка, - но Анги-гариф отвергал всех: "Нет, не то, дальше!" И наконец они поднялись в спальню доны Элсии, подошли к ее роскошной постели с балдахином и отдернули полог. Там лежали двое - дона Элсия с томным лицом и Гранти, замковый менестрель, он посапывал с блаженной улыбкой на пьяном лице, и Сойги тоже улыбнулась. Она знала об этой связи и благоволила к Гранти - менестрель был единственным человеком в замке, кто был ей немного близок и, может быть, был способен понять ее. "Он, - показал Анги-гариф, - я выбрал!" - и на миг сердце Сойги кольнуло но только на миг. "Элсия", - сказала Сойги. "Что ты делаешь здесь, колдунья?" - вскинулась знатная дона. Она всегда изображала высокомерие, разговаривая с Сойги, будто та была ей едва ли не рабыней, но на самом деле Элсия смертельно боялась шаманки, и Сойги знала это. "Элсия, Анги-гарифу нужна его кровь", - сказала Сойги. "Что? Как ты смеешь?!. Оставь нас!" - крикнула Элсия, но в голосе ее был испуг, и она дрожала. "Эспиро в беде, Элсия. Владыка смерти обещал помочь, но ему нужна его жизнь и кровь", - повторила Сойги. Элсия затряслась и закрыла лицо руками: "Только не здесь!" "Нет, здесь", - велел Анги-гариф. "Нет, здесь", - приказала Сойги. "Тогда... скорее! Ну, делай же!" "Не я, - сказала Сойги, - ты". -"Я?!" "Да, ты. Возьми его кинжал. Ну!" Элсия вскрикнула во сне. Она приподнялась на постели, увидела покрывала, залитые кровью - или вином? - застывшую маску боли и ужаса на лице своего любовника, снова вскрикнула и провалилась в темное забытье. "Ты ублажила меня, Сойги, - похвалил Анги-гариф. - Пойдем". И они понеслись сквозь грозу, прямо сквозь тучи и молнии - туда, на восток, к Эспиро. И вдруг, когда Сойги уже решила, что все удалось, прямо перед ними возникла стена, будто кто-то откуда-то с высокого-высокого неба раскатал полог. Со всего размаху они врезались в эту стену, но не пробили ее, а лишь отлетели назад. "Ну же, владыка Анги! - взмолилась Сойги. - Пробей стену!" И они вновь устремились на препятствие - и вновь их отбросило. "Я не могу, Сойги, - сказал Анги-гариф. Проси своих духов помочь тебе". "Но ты обещал! Ты принял жертву!" "Возьми ее назад", - отвечал владыка. Он стремительно полетел вниз и скрылся под землей, и Сойги осталась одна. А стена посветлела, стала прозрачной, и за ней Сойги увидела девушку-олиску со строгими беспощадными глазами. Она выставила руки вперед и не пропускала Сойги. "Пусти меня, олиска! - попросила Сойги. - Я иду к любимому, пусти!" Но та отрицательно мотнула головой, и Сойги поняла, что она защищает кого-то из своих и не даст ей пройти. "Будем биться, олиска?" Девушка кивнула. "Вернемся, Сойги!" - затосковала сестра-волчица. "Вернемся!" - попросили шмель и полынь. "Назад, Сойги, назад!" - заголосили духи. "Вперед!" - приказала Сойги - и тогда с небес полыхнула молния, и Сойги начала падать на землю, все быстрее и быстрее, так, что все вокруг слилось в белые и черные полосы. Унчар испуганно вскрикнула и прекратила бить в барабан - затененная свеча под колпаком на полу вдруг погасла, и полумрак сменился кромешной темнотой. Кое-как, на ощупь, служанка добралась до лампы и развела огонь захваченными с собой спичками. Сойги лежала в середине комнаты без движения - и вдруг сильно застонала. Унчар осторожно приблизилась к ней с лампой в руке и снова вскрикнула: шаманка лежала на полу в совершенно мокром платье, будто вынырнула со дна моря, хотя она переодевалась в сухое перед камланием. Лицо Сойги было сильно обожжено, а под ней на полу растекалась лужа крови. И Унчар в голос закричала от ужаса. * * * Дона Элсия в пеньюаре, укрыв ноги пледом, возлежала на софе в гостиной и принимала доклад кастеляна замка. Тот смотрел в сторону, избегая касаться взглядом ее едва прикрытой наготы. Но княгиня барситов и не думала стесняться какого-то там кастеляна. - Арита сообщила мне, что наш менестрель поранился. Он жив? Как все случилось?
