Сергей Рощин - Верная возможность
Я выругался. Если бы не мой дурацкий звонок, то, может быть, Борисов и был бы еще здесь. Хотя вообще-то повел он себя как-то странно. Утерял документы и деньги и даже не заинтересовался их судьбой. Пропуска в пиджаке, кстати, не было, но это вероятнее всего потому, что он вообще его не носил - его вне всякого сомнения знали в лицо и пропускали через отдельный немеханизированный стояк.
Спустившись вниз и выйдя из здания, я посмотрел на часы. Они показывали половину восьмого. Пытаться выйти сейчас было опасно. Могли поинтересоваться сменой и пропуском. Вторая смена заканчивала в двенадцать, значит предстояло пережидать еще четыре с половиной часа. Прикинув, что у этой части пролетариата сейчас как раз время обеденного перерыва, я направился в столовую.
Взяв обед, точнее - ужин, я уселся за свободный столик и развернул газету. "Война мафиозных кланов в разгаре" - гласила шапка на первой странице. Далее излагалось все то, что Потайчук уже поведал мне по телефону, только в более подробном виде, и снова ставился вопрос: а не слишком ли пассивно ведут себя правоохранительные органы нашего города. Выражалась также надежда, что с подключением госбезопасности, это положение все-таки изменится.
На второй странице была помещена леночкина статья с изложением сведений, которые ей удалось получить за это время. Она связалась с мэрией, с Министерством обороны, со штаб-квартирой партии "зеленых" в Москве и даже с украинским послом.
Мэр один к одному повторил байку о коварных замыслах определенных кругов, уже изложенную ранее руководством завода.
"Зеленые" подтвердили все свои данные и даже дали подробные характеристики боеголовок, которые были доставлены к нам и номер части, из которой они прибыли. Однако назвать источник сведений они отказались, заявив, что не хотят засвечивать своих людей.
В Министерстве обороны вообще отказались разговаривать на эту тему, сославшись на военную тайну.
Посол Украины заверил Леночку в том, что все заявления "зеленых" являются чистейшей ложью и ни о каких привезенных боеголовках не может идти и речи. Насчет химических двигателей он был не в курсе, а о полковнике Хмелько слышал первый раз в жизни.
В подвале была помещена заметочка с моим изложением событий на даче "оглушили, очнулся - кругом одни трупы". Вся вина за происшедшее, естественно, возлагалась на банду Башля. В заметке также указывалось, что сведения получены от меня по телефону, причем указать свое местонахождение или согласиться сдаться милиции, несмотря на уговоры сотрудников газеты, я отказался.
Третья и четвертая страницы были полностью забиты рекламой, которая меня совершенно не интересовала.
Поев, я покинул столовую, закурил сигарету и пошел на прогулку. Целый час я бесцельно шатался по аллеям и дорогам гигантского завода, пока мне наконец не наскучило мое одиночество. Делом это было поправимым, ибо на заводе существовал какой-то странный цех, где что-то на что-то наматывали. Работали в нем в две смены, причем практически одни женщины. Я направился туда.
Подойдя к зданию цеха, я сразу же направился к ближайшему окну. В цехе было жарко, и потому зрелище моим глазам предстало весьма увлекательное. Куча женщин в легких халатиках, в основном молодых, сидела за своими станками. У некоторых халатики были расстегнуты, что только усиливало их воздействие на меня. Посередине помещения, в будке мастера, кемарил одинокий мужик: то ли импотент, то ли слепой - третьего не дано.
Надо, конечно, было быть последним дураком, чтобы отправиться за таким представлением на завод, вместо того, чтобы иметь гораздо более интересное в "Вольво", но жалеть теперь поздно, - решил я и улыбнулся симпатичной шатенке в плохо застегнутом одеянии. Она не ответила. Я сообразил, что с ее места меня слишком плохо видно для того, чтобы дама смогла в полной мере оценить все мои достоинства, и решил пройти внутрь.
Известный мне вход в цех теперь был почему-то заперт. Я удивился и пошел искать вторую дверь. Согласно моим смутным воспоминаниям, она располагалась с другой стороны строения, и мне предстояло обогнуть весь этот корпус и вернуться назад.
Неожиданно я уперся в какую-то железяку. На поверку железяка оказалась колючей проволокой, протянутой поперек аллеи в несколько рядов. Раньше ее здесь не было.
Прищурившись, я стал всматриваться в пространство за нею. В мою бытность там располагался какой-то старый, еще поддубно-шаляпинских времен цех, использовавшийся вместо склада. Память моя подсказала мне, что нынче его очертания претерпели некоторые изменения.
Проще всего было плюнуть на это дело, и обойти здание с другой стороны. Но настоящий мужчина, идя к очередной любимой женщине, должен преодолевать любые препятствия, - таково мое кредо. Если, конечно, они не очень большие.
Я уже было нагнулся, собираясь подлезть под проволоку, но внезапно услышал позади себя мужской голос:
- Эй, куда собрался, паханый в рот?!
Я медленно развернулся и изобразил на своем лице угодливую улыбку.
- Отлить, гоп твою!
Это не произвело на высокого парня в вохровской униформе никакого впечатления. Раньше такие парни бродили лишь в самом секретном здании там, где варили дрянь, составлявшую основную продукцию "потаскухи".
- Давай пропуск, пидор.
- Гоп твою, гальваник я, из двенадцатого, - мне очень не хотелось показывать ему пропуск со смазливой любкиной мордашкой, так как в душе у меня гнездилось смутное подозрение на предмет полного отсутствия у него чувства юмора. - На хрена мне в спецовке пропуск?!
- Щас проверим, какой ты гальваник. Пошли, бля, придурок. Что, на инструктаже не был, работу потерять хочешь? Сказано же было: не ходи сюда.
- Ну отлить надо, гоп твою, а в цеху сральник забило, - я виновато развел руками, сделал пару шагов по направлению к нему и снова свел руки. Только резко и с таким расчетом, чтобы его шея оказалась между ними.
ВОХРовец охнул и повалился на колени, успев, однако при этом боднуть меня головой в грудь. Я отскочил и увидел, как рука его потянулась к свистку.
- "Ну и народ пошел", - подумал я. - Один за дубинку, другой за свисток. И это при наличии пушки! Ну неужели я никому не внушаю доверия?! Даже шатенке из цеха... Как же они все глубоко заблуждаются!
И дабы развеять это заблуждение, я левой ногой вколотил свисток охраннику в рот. Вместе с зубами. Только если свисток был на цепочке, и его еще можно будет достать, то вот зубы, боюсь, пропали безвозвратно. Руководствуясь такими вот горькими мыслями, я нанес еще один удар - на этот раз в нос.
Меня удивило, как легко работает левая нога - и это-то после стольких переживаний, выпавших на ее долю. "Не иначе, как второе дыхание открылось", - догадался я.
