Сергей Павлов - Избранные произведения
— На мой взгляд, вы упустили самое существенное — обязательство возместить моральный ущерб.
— Моральный?.. Возместить — да. Но в какой форме?
— Форму определит, должно быть, комент Контурской общины. Кстати… вы не из тех, кто забывает представиться?
— Тигрий, — назвал себя молчаливый брюнет, и по его глазам было видно, что имя не настоящее.
— Ирбис, — в свою очередь солгал блондин. Вынул из кармана визит-дассар — полупрозрачный шарик с двумя красными вмятинами: — Мне и Тигрию выпала честь передать вам приветствие эвархов. Камчатского экзархата.
Кир-Кор поймал дассар на лету. Надпись колечком: «Кириллу Корнееву — Агафон Ледогоров».
С посланием экзарха он сумел бы ознакомиться незаметно для окружающих — достаточно было просто сжать дассар в кулаке. Простота, однако, могла подействовать на окружающих избирательно… Взглянув на Марсану, Кир-Кор выставил шарик перед собой, сдавил пальцами полярные вмятины.
Голубым веером распахнулся видеосектор, вспыхнуло и угасло изображение знака Ампары — белая четырехлучевая звезда с мягко скругленными внутренними углами. Девять раз вспыхивала и угасала звезда, прежде чем появилось изображение головы Агафона. Кир-Кор приблизительно знал, что скажет эта очень красивая длинноволосая голова с выражением мировой скорби в серых глазах. Вступление будет пространным и начнется чем-нибудь вроде: «Да вместишь ты в себя беспредельность Ампары, Кирилл, как она вмещает тебя!..»
Без всяких вступлений Ледогоров озабоченно проговорил:
— Поспеши к нам, Кирилл Всеволодович, жду тебя с нетерпением. Была связь с Новастрой. Есть новости. В том числе и тревожные…
Голубой видеовеер сложился полоской и юркнул в прозрачность дассара. «Это все?!» — удивился Кир-Кор. Необычный лаконизм экзарха его насторожил. Он перебрал в уме слова обращения. Два десятка торопливых, мало что значащих слов. Четыре фразы. Как четыре луча знака Ампары… Последнее слово последней фразы внезапно его испугало. На мгновение потемнело в глазах, ноги потеряли привычную твердость. Четырнадцать лет назад с ним уже было такое. В ту минуту, когда он вдруг осознал, что Нина погибла…
— Сибур?! — выдохнул он. — Говорите же, говорите! Функционеры МАКОДа переглянулись.
— Я ничего не знаю, — ответил брюнет. — Честно! Клянусь Ампарой!
— Я тоже, — поторопился вставить блондин. — Но… если я чего-нибудь не перепутал, экзарха вчера удивил какой-то Миран.
Кир-Кор обернулся к Марсане. Она молча уткнулась носом ему в плечо. «Найду тебя, — подумал он. — Клянусь Ампарой и всеми ее символами, найду».
Конвой разделился. После краткого совещания экипажей один из «финистов» стартовал с Марсаной в сторону. Контура, другой остался на Театральном (предстояло еще решить проблему транспортировки спящего тигра, — эту группу возглавил брюнет); третья флаинг-машина, пилотируемая блондином, приняла на борт арестанта и, едва арестант надел шлемофон и застегнул привязные ремни, рванулась в небо, огибая пылающую в лучах раннего солнца гигантскую фигуру с распростертыми крыльями. Когда голова крылатой богини оказалась на уровне блистера, Кир-Кор чуть не вывернул себе шейные позвонки, чтоб задержать на ней взгляд подольше. Или это игра света и воображения… или голова скульптуры имеет портретное сходство с Марсаной!.. «Уговори пилота сделать еще один круг», — подбросил идею внутренний голос. Кир-Кор усомнился в логике соединимости своих желаний со статусом арестанта, однако лицо конвоира в прозрачном коконе смежного блистера казалось ему достаточно благодушным.
— Простите, сударь нельзя ли повторить облет изваяния?
Машина с залихватским свистом вошла в разворот.
— Впечатляет? Кажется, будто при такой парусности крыльев статуя неминуемо должна опрокинуться…
— Или взлететь, — добавил Кир-Кор.
— Видите, в чем тут секрет? Крылья — решетка, ветер свободно продувает ее. А перья — поворотные пластины.
Голова статуи заглянула в кабину ослепительно-солнечным взором. Нет, это было другое лицо… Портретное сходство с Марсаной привиделось.
— Спасибо, Ирбис, принцип я уловил. Куда мы теперь?
— В иглопорт «Маэ».
— Остров Столичный?
— Да. Прямо по курсу.
То, что виднелось прямо по курсу, походило больше на край континента: длинная полоса гористой суши. Среди гранитной и коралловой островной мелюзги архипелага остров Столичный существенно выделялся размерами. На одной из вершин горной гряды торчал волосок. Золотистого цвета. Слишком прямой, стройный такой волосок… «Башня катапультера местного иглодрома, — вглядевшись, понял Кир-Кор. — Конечная точка моего криминального пребывания на островном фестивале».
— Бродит молва, — заговорил пилот, — будто в кафе «Виктуар» на территории иглопорта «Маэ» в любое время суток можно отведать свежеприготовленного тунца и даже лангуста.
— Предлагаете испытать молву на правдивость?
— Да… если вы решитесь позавтракать быстро. Очень быстро. Покончить с лангустом вам придется за десять минут. Рейс на Янъян, увы, в шесть ноль-ноль.
— Я предпочел бы неторопливую трапезу, — отказался Кир-Кор.
Флаинг-машина ощутимо прибавила скорости, свист моторов уже подбирался к порогу ультразвуковых частот.
— По совести говоря, Кирилл Всеволодович, времени для янъянского завтрака будет у вас еще меньше, чем для финшельского. Если, конечно, вы захотите успеть на дневной рейс иглолета в Петропавловск-Камчатский.
— Не огорчайтесь, я не большой любитель корейской кухни.
— Успеете на дневной — никакие гастрономические соблазны уже не будут тревожить вас до самой Камчатки. Лететь там всего двенадцать минут.
— Ах, что это вы все обо мне да обо мне.
— А как же. Вы герой моих сегодняшних треволнений… Надавите кнопку пенала правого подлокотника.
Кир-Кор надавил. Обнаружил в пенале жетон-ведемекум, посмотрел на пилота.
— Это ваш, возьмите вместо утерянного. — Пилот кивнул. — Пригодится.
— Зачем?
— Пригодится в янъянском иглопорту.
— Уж не покидаете ли вы меня в Янъяне!..
— Нет, мы расстаемся с вами в «Маэ».
— Я не совсем понимаю… Точнее, не понимаю совсем.
— Все очень просто. Я помогаю вам пройти предполетную регистрацию и… тут же обратно, поскольку меня ожидают на Театральном. А вы в шесть ноль-ноль… Словом, будьте здоровы, приятного вам полета.
— У меня такое ощущение, будто я продолжаю чего-то не понимать.
— Чем вы озабочены? Жетон-ведемекум у вас в руках, место на борту иглолета в Янъяне вам обеспечено бронью МАКОДа. В добрый путь!
