Шон Тан - Другие миры (сборник)
Морена кивнула.
– Ее все равно бы никогда не хватило, чтобы накормить целую колонию, – сказала она. – А вот нам двоим вполне хватит.
– …И мы сможем взять парашюты и соорудить себе палатку. У нас будет дом.
Тут Таннер и Морена обменялись долгим взглядом, остолбенев при мысли о том, что их теперь ждет. Они вдвоем. Одни. В долине, полной жизни, – единственной на планете, во всех прочих отношениях мертвой. В долине, которая вскоре превратится в сад.
– Давай пойдем против ветра, пока меня не стошнило, – сказала, наконец, Морена.
– Звучит как вполне пристойный план!
Примерно через милю против ветра, когда вонь новой жизни слегка ослабела, они нашли источник, образовывавший крошечное озерцо. Воды не коснулась Бурая Бетти – так они обозвали ароматное варево из микроорганизмов, покрывавшее всю остальную долину.
На берегу озера они сбросили свои грязные радиационные костюмы. Таннер нашел, что его собственный запах по сравнению с благоуханием Бурой Бетти кажется свежим и сладостным. Воздух бодрил – было куда холоднее, чем они привыкли в М-Бике, но замерзнуть им не грозило. Ветерок освежал, а вода в источнике грела руки и источала пар.
– Я вот чего думаю… – медленно начала Морена, глядя на вьющийся над кристально ясной водой пар. – Строители на самом деле не собирались создавать здесь колонию. По крайней мере, для людей, так?
– Ну да…
– И тем не менее, они оставили ту загадку – звездный код, который дал нам возможность проникнуть в грузовой отсек. Это значит только одно: на самом деле они хотели, чтобы кто-то ее разгадал, Таннер. Возможно, не все колонисты, но кто-то достаточно сообразительный… достаточно умный, чтобы выяснить правду и придумать, как спастись.
А ведь она права! «Избранные» все время твердили о выживании лучших, о том, что именно такой философией руководствовались Строители… но они и понятия не имели, что те вкладывали в нее совершенно иной смысл. Мысль о том, что они запланировали его, Таннера, выживание, наполнила мальчика ощущением собственного благородства.
– Не знаю, как ты, – сказал Таннер, – а я не возражаю против хорошей ванны.
– Ты читаешь мои мысли! – улыбнулась Морена.
Они разделись до трусов. До сегодняшнего дня это было бы жутко неудобно… но после того, через что они вдвоем прошли, неудобного в мире больше не осталось.
Вместе они погрузились в теплую родниковую воду, и впервые за всю свою жизнь Таннер Берджесс ощутил себя блистательно, хрустально чистым.
Ребекка Стид
План Б
Среда, 19 апреля
Уважаемый______________,
Оставляю пробел, потому что, кто бы это сейчас ни читал, я понятия не имею, к кому обращаюсь. Я еще даже не решил, куда засунуть письмо, когда закончу его. Нужно какое-нибудь потайное место, укромное и труднодоступное. Наверняка пройдет много времени, прежде чем вы до него доберетесь. Год. Или десять лет. Или, может, больше.
Невозможно написать эсэмэску или и-мейл и спрятать так, чтобы кто-нибудь когда-нибудь это нашел. Нет, нужны именно карандаш и бумага. И еще отстоящие большие пальцы. Кстати, о пальцах: наверное, надо было начать писать много часов назад, когда я услышал, как в дверях спальни лязгает ключ.
Я сижу и слушаю, не заскрежещет ли замок или вдруг повернется ручка двери. Даже не знаю, на что я больше надеюсь: что дверь откроется или что нет. Кроме того, я не знаю, сколько еще буду физически в состоянии держать этот карандаш.
Отстоящие большие пальцы, говорите… Ха! Вот что я вам скажу, кто бы вы там ни были: если у вас действительно есть отстоящие большие пальцы, вы, скорее всего, принимаете их как должное. Ну пальцы и пальцы, подумаешь. Да если бы вы только знали, как на самом деле обожаете свои большие пальцы, как привязаны к ним, вы бы самолично написали им серенаду, спели бы ее в одних трусах на камеру и выложили на Ютьюб. Вы бы пошли на все, на любое унижение ради этих прекрасных, удивительных пальцев.
А что, если их у вас нет? Ну, это сразу бы ответило на кучу вопросов, крутящихся у меня в голове в этот самый момент.
Давайте договоримся так: я очень надеюсь, что пальцы у вас есть.
Предполагалось, что я никому не стану о нас рассказывать. Нет, честно. Но в прошлом году я пошел в шестой класс и неожиданно нашел там настоящего друга. А ведь я хранил нашу тайну долго, очень долго – и мог бы хранить еще дольше.
Мама говорит, у меня «сорок девять лучших друзей». Ну да, мы каждый месяц общаемся с ними по скайпу: с Калебом из Калифорнии, с Исааком из Индианы, с Тони из Техаса, с Коуди из Колорадо и так далее. Но когда на заднем плане постоянно маячат нервные родители, скайп – это полный отстой. Нет, дружба – это прежде всего возможность тусоваться без присмотра. А это, сами понимаете, нелегко, когда взрослые только что в уши тебе не заглядывают с увеличительным стеклом.
Юэн не похож на других. Он переехал в Нью-Йорк только в прошлом году, и он просто хороший друг, понимаете? Он все время хохочет, даже когда шутят над ним. И он, в отличие от меня, не имеет привычки париться сутки напролет о чем ни попадя. И вот в один прекрасный день (кстати, зимний) я взял да и сказал ему все. Ну, да, я рассказал ему о нас. Мне всего только и нужно, чтобы кто-то меня знал, чтобы кто-то понимал. Я терпеть не могу прятаться и все время притворяться. Я и так притворяюсь всю свою жизнь, у меня уже знаете где это все сидит?
Я был уверен, что Юэн не станет вертеть пальцем у виска и не полезет на меня с кулаками – ну, он и не стал. Он повел себя просто офигенно, очень разумно, очень спокойно. И мне стало настолько легче – да что там, я просто счастлив, что теперь у меня есть кто-то, с кем можно поговорить о действительно важных вещах. Но сейчас я за него слегка беспокоюсь. Мы договорились, что он зайдет сегодня после школы, после врачей. Вдруг он случайно захватит пакет эмпанадас от мисс Пены?
Я уже говорил, что у нас сегодня в школе день испанской кухни, и мне ужасно жалко, что я не там?
Пока я торчу тут, взаперти, сеньора Пена угощает наш испанский класс всей этой потрясающей вкуснятиной. Я на самом деле заговорил о дне испанской кухни, потому что жутко хочу есть. Сегодня с утра все носятся как угорелые, никто даже не подумал меня покормить…
О, черт! Я опять вырубился. Второй раз с тех пор, как меня тут заперли. Или даже третий.
Уже некоторое время через дверь ничего не слышно.
Интересно, с родителями там все в порядке?
И интересно, чем сейчас заняты доктора?
И что они сделают с Юэном, если он вдруг припрется с тарелкой эмпанадас?
Эмпанадас? Ха! Мечтать не вредно.
А теперь я расскажу вам, что, собственно, произошло. (Вы уж извините, мистер Баркер, смена темы действительно никуда не годится. Надо было сказать что-нибудь вроде: «И кстати о больших пальцах, вот что произошло…» или: «Так вот, сижу я запертый у себя в комнате, и тут…». Надеюсь, вы, кто сейчас все это читает, – не учитель английского в шестом классе, потому что если вдруг вы – это он, вы от этого письма просто…
