Евгений Гаркушев - Обойдемся без магии!
Я взял на руки Адольмину, понимая, что негоже держать обе руки занятыми, однако перекинуть через плечо девушку с ее ранением не представлялось возможным. Оставалось надеяться, что в случае чего я успею опустить Адольмину на землю и вынуть меч. Для этого нужна была фора в полторы секунды.
– Куда мы пойдем? – спросила Валия.
– Туда, куда давно нужно было идти. В посольство митрополита Кондрата, – ответил я.
– Но ведь оно в центре города. Там полно бунтовщиков… – заметила Эльфия.
– Переоденьтесь, – посоветовал я девушкам. – Точнее, накиньте сверху плащи поободраннее. Я вряд ли вызову подозрения и так. Да и вообще, без большого эскорта легче затеряться.
Эльфия стащила с двух мертвецов легкие плащи для себя и госпожи. С Ли Хунем и Адольминой на руках мы пустились в путь по ночному городу.
Народ Бештауна не настолько закоренел во зле, чтобы проявлять повышенное внимание к четверым, тащившим в ночное время какой-то куль, и к воину с женщиной на руках. Одинокие горожане от нас шарахались, больших банд, подстрекаемых провокаторами Лузгаша, нам не встретилось.
Когда мы добрались до посольства Славного государства, то поняли, почему в городе было на удивление спокойно. Все подонки собрались здесь. Толпа человек в триста, размахивая оружием, дубинками и кулаками, громко вопя, колыхалась перед воротами посольства. Ворота пока были целыми, но негодяи уже нашли где-то массивное бревно. Они примеривались, как лучше воспользоваться им в качестве тарана.
Мелькали люди в волчьих шапках – слуги послов Лузгаша. Они в отличие от остальных были трезвы и отдавали команды. Судя по блестевшим глазам и порывистым движениям, большинство местных были под наркотиком. Я заметил и немало пьяных. Люди Лузгаша бесцеремонно сгоняли их на край площади, где разливали какое-то черное пойло. Похоже было, что от него проходили некоторые признаки опьянения. Движения становились слаженнее, но мозг, судя по всему, затуманивался полностью. Злобно воя и что-то крича, одурманенные бештаунцы лезли на стены посольства своих главных союзников.
О том, чтобы пробраться в посольство незаметно, не могло быть и речи. Прорваться с боем – тем более. Да и кто изнутри пустил бы нас в посольство, доберись мы до ворот? Защитники благоразумно спрятались за стенами. Впрочем, благоразумно ли? Похоже, ворота сейчас вышибут и толпа ворвется внутрь. Не проще ли было бы оборонять стены? Или все уже ушли и посольство стоит пустым?
Мои размышления прервал направившийся к нам низенький человечек в волчьей шапке. Мы стояли в тени дома, и до сих пор нами никто не интересовался. Трезвый человек Лузгаша, видимо, решил, что столько стоящих без дела оборванцев портят картину. Нужно привлечь их к делу…
На всякий случай я положил Адольмину на каменную мостовую. Жаль, но что поделать?
Чужак смерил меня оценивающим взглядом, мельком посмотрел на женщин и раненых.
– Что, нашел себе девку, приятель? – неприятным гортанным голосом спросил он. – Стережешь ее?
– Перепилась, дрянь, – в тон ему ответил я. И добавил несколько ругательств.
– Так брось ее! Пойдем зададим вероломным попам! Набьем золотом карманы!
– Не брошу. Охотников на нее здесь найдется немало.
– Девица в теле, – довольно осклабился низкорослый. – Так поручи ее своим друзьям. Кого вы еще тащите? Пьяного китаезу? Зачем столько почестей?
– Его ранили во дворце, – холодно ответила Валия.
Голос княжны был слишком чистым, слишком трезвым. Он никак не подходил девушке, которая могла оказаться в таком месте в такое время.
– Моя сестра, – пояснил я. – Хочет посмотреть, как поджарят монахов. Я думаю, для этого она слишком молода. А китаец – наш бывший хозяин.
– Так пришибите его, чтобы не мешал вам жить, – предложил бандит.
– Он нам еще сгодится, – заметила Валия.
– Пойдем, красотка! – проорал чужак. – Я сам покажу тебе все.
Сделав мечом недвусмысленное движение, я заявил:
– Прочь отсюда, и не пялься на мою сестру. Мы сами разберемся, когда и что нам делать.
Пресмыкаться перед такой сволочью было неразумно даже в тактическом плане. Подонки понимают только грубую силу, которую я и намеревался продемонстрировать.
– Очень нужно! – злобно бросил чужак, отходя.
Возможно, он побежал доложить начальству о подозрительных людях. Но, скорее всего, нет – кто мог ожидать, что здесь, в самом сердце мятежа, могут появиться враги?
Разве что сочувствующие княжне, но с такими можно разобраться и позже.
Нам не пришлось волноваться о том, сообщит бандит о нас главарям или нет. Двадцать человек совладали наконец с бревном и ударили в ворота. Те затряслись, и сразу стало ясно, что они не выдержат и пяти минут. Толпа восторженно завопила, бревно качнули назад, ударили вновь.
За всеми событиями я только сейчас заметил, что над воротами поднимается дым и пар. Непростительная рассеянность! Не иначе монахи и их слуги собирались пустить в ход приспособление, которое мне незадолго до того довелось видеть перед воротами. Что же это было за оружие? Насколько велик радиус его действия? Может быть, нам нужно скорее убираться с площади?
Бревно ударило в ворота в девятый раз, и они слетели с петель. Я понял, что нужно срочно что-то предпринимать. Если стражи посольства решат обороняться, они начнут делать это сейчас.
Мы стояли перед богатым частным домом. Парадный вход располагался далеко, а дверца подвала, где хранили дрова, – рядом с нами. Она оказалась деревянной, крепкой, но не была окована железом и не имела лишних запоров. Все-таки дрова – не такая великая ценность. Да и взламывать дверь под носом у хозяев, на виду у постоянно дежурящих постовых посольства вряд ли кому могло прийти в голову.
Сконцентрировавшись, я одним ударом ноги сломал железную задвижку с навесным замком и выбил дверь.
– Внутрь! – приказал я девушкам и джигитам, имена которых так и не удосужился выяснить.
Они втащили в подвал китайца, я внес Адольмину. Было тесно. Советница Валии пришла в себя и начала тихо стонать. Я до сих пор не мог определить, насколько тяжело ранили девушку. Может быть, она была без сознания от болевого шока. Может быть, от внутреннего кровотечения. В этом случае надежды на ее спасение оставалось мало.
Спрятались мы вовремя. Раздался гулкий, громоподобный частый стук, и торжествующие вопли штурмующих посольство бунтовщиков сменились визгами ужаса. Я выглянул из-за приоткрытой двери. Люди на площади падали как подкошенные. Некоторых буквально отшвыривало в сторону, другие хватались за животы. Паре бандитов на моих глаза в клочья разнесло головы.
Создавалось ощущение, что стреляют из крупнокалиберного пулемета. Однако не было видно вспышек. К тому же не стоило забывать, что порох на Земле давно не взрывался. Но огонь, похожий на пулеметный, продолжал рассеивать толпу. Наверное, треть нападающих замертво лежала или судорожно дергалась на земле. Остальные в ужасе разбегались. Неяркие прожектора шарили по плохо освещенной площади, облегчая задачу пулеметчикам.
