Роберт Ши - Монах - последний зиндзя
После того как, вернувшись, они вновь скрылись за шторами паланкина, Нотаро собрал сто молодых самураев из императорского эскорта.
- Кто из вас командир?
После Тонамиямы Нотаро сильно похудел, и его глаза глубоко запали. Он нервно переводил взгляд с одного на другого, но ни на ком не останавливался, подобно мухе, пытающейся вырваться из комнаты.
Через некоторое время один из молодых воинов робко произнес:
- Мне кажется, что у нас нет командира, господин Нотаро.
- Как же, во имя Принцессы острова, вы можете надлежащим образом сопровождать императора, если среди вас нет командира? Об этом следовало доложить мне! Разве в этой армии нет ни одного начальника? Неужели я должен все выяснять сам? Взгляд Нотаро упал на Ацуи:
- Ты будешь командиром! Ты - сын Кийоси и, кроме того, имеешь боевой опыт. Ты будешь командовать от имени его высочества императора, ожидая следующих указаний. Заставь носильщиков бежать, пусть даже это убьёт их. Мы должны доставить императора в Хиего и отправить его на корабле на запад.
Нотаро приказал своему помощнику подвести коня. Ацуи подошел к нему вплотную, чтобы никто не слышал, о чем он будет с ним говорить.
- Пожалуйста, достойный дядя, моя жена принцесса Садзуко и мой сын Саметомо остались там, в императорском дворце. С тех пор как я увидел, что дворец сгорел, я беспокоюсь об их безопасности.
Нотаро пристально посмотрел на него.
- Беспокоишься о своей жене? Тебе должно быть стыдно! Я не представляю, где сейчас находятся мои жена и дети, но я озабочен более важными проблемами. Ты же самурай!
- Извините меня, достойный дядюшка, - прошептал Ацуи, его лицо пылало. - Как дедушка?
Нотаро опустил глаза, заговорил еле слышным голосом:
- Я не хочу, чтобы об этом знали. Великого господина Согамори больше нет с нами.
- Нет! - прошептал Ацуи.
Он знал о том, что Согамори умирает, но слова Нотаро явились для него ударом. Почему у него все отнимают? Власть Такаши исчезла, Хэйан Кё и Рокухара - тоже. Садзуко и Саметомо остались в руках врага. Его отец давно умер, теперь умер и дед. Ацуи хотел знать, жива ли еще его мать.
- Он умер от жара? - спросил Нотаро.
- Меня там не было.
- Когда состоятся похороны, дядя?
Нотаро молчал. Ацуи повторил свой вопрос.
- У нас нет его тела, - выдохнув, произнес Нотаро.
- Вы имеете в виду, что тело деда попало в руки врага? - Ацуи был ошеломлен. - Как мы могли позволить этому произойти, дядя?
Нотаро покачал головой и закрыл глаза. Слёзы заструились по его щекам.
- Он был среди тех, кто последним покидал столицу. Необходимо было найти особую повозку - большую и достаточно прочную, чтобы довезти его и короб с водой. К тому времени, когда все подготовили, в Рокухаре осталась лишь тысяча самураев, готовых сопровождать его. Мы думали, что этого будет достаточно. Я возглавлял шествие в течение нескольких часов езды. Ночью воины Юкио напали на нас к югу от Такацуки и отрезали хвост колонны. Я узнал об этом лишь через несколько часов. Было уже поздно для того, чтобы вернуться и попытаться спасти их.
- Был ли дед мёртв, когда напал Муратомо?
Нотаро взглянул на Ацуи. Никогда ещё Ацуи не видел такого выражения стыда и боли на человеческом лице.
- Я не знаю...
Ацуи захотелось кричать. Он почувствовал внезапную непреодолимую тошноту. Мог ли враг взять в плен живого деда? Нотаро следовало вести всю армию так, чтобы попытаться спасти Согамори, даже если это было невозможно. Все Такаши до последнего человека, даже император, должны умереть во имя спасения Согамори! Ненавидя Нотаро, Ацуи подавил желание высказать всё, что хотел. Нотаро был его господин и вождь, ибо занял место его отца и деда. Выражение неуважения к главе клана сейчас лишь добавило бы пятен к отвратительной репутации Такаши. Сделав над собой болезненное усилие, Ацуи лишь сказал:
- Как печально, что величайший человек в его возрасте, одержавший в своей жизни столько побед, должен встретить унизительную смерть в одиночестве от рук своих врагов!..
Нотаро открыто рыдал.
- Ты не понимаешь, Ацуи! Ты никогда не поймешь! Я теперь глава нашего клана, Я должен составлять планы и принимать решения. После Тонамиямы я хотел умереть, но отец запретил мне это. Он сказал, что больше нет никого в таком возрасте, имеющего опыт и заслуги, кто занял бы его место. Я должен жить и властвовать, хотя и доказал, что не подхожу для этой роли...
Содрогаясь от рыданий, Нотаро отошел от Ацуи, забрался на лошадь и ускакал через луга. Гордость красных знамен подверглась огромному унижению, которое претерпели Такаши. Ацуи молчал, пытаясь взять себя в руки перед тем, как вернуться к воинам, которыми ему предстояло командовать.
Но когда он подумал о старике, умирающем в одиночестве среди врагов, слезы хлынули у него из глаз. Если бы Такаши оказался в безопасности в западных провинциях и Ацуи переложил ответственность за императора на чужие плечи, он кончил бы жизнь самоубийством. Только так он может высказать свой протест против катастрофы и высшей степени унижения, постигших его. Он присоединился бы к деду и отцу на том свете. Вот до какой степени он горевал по ним...
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Рисовые поля на юге Такацуки были покрыты трупами людей и лошадей. Из большинства трупов торчали пучки стрел. Везде валялись обгоревшие части повозок. Во время атаки предыдущей ночью монголы использовали зажигательные стрелы, чтобы освещать цели. Проезжая по узкой, грязной дороге, Дзебу заметил, что кто-то шевелится в ближней канаве. Воин, утыканный таким количеством стрел, что стал похож на морского ежа, был, к его удивлению, ещё жив. Ни одна из стрел не вошла глубоко и не задела его жизненно важных органов. Издавая стоны, он поднял голову и потянулся израненной рукой к мечу, лежащему рядом с ним. Тумен-баши Торлук также увидел этого человека и подал знак группе фуражиров, собирающих оружие и занимающихся поисками вещей, которые не заметили войска из авангарда. Монголы склонились над самураем, сорвали с него доспехи, спасавшие его от смерти, и покончили с ним своими короткими ножами. Дзебу отвернулся. Ничтожная смерть.
- Это место! - сказал Торлук, показывая на небольшой храм, расположенный на полпути от вершины холма.
Группа монголов расположилась у входа в здание, построенное в китайском стиле. Ехавшие рядом с Торлуком Дзебу и Тайтаро составляли странную пару. Дзебу был в полном боевом облачении, за исключением шлема, вместо которого он носил головной убор, выдающий в нем монаха. На Тайтаро не было ничего, за исключением серого кимоно зиндзя и белого шнура настоятеля вокруг шеи. Юкио послал Дзебу к монголам, как своего представителя. Дзебу не находил приятным общество Аргуна и Торлука, но он был единственным человеком, который мог на должном уровне представлять Юкио.
