Дэвид Вебер - Прекрасная дружба
«Так и было, – спокойствие ответа Поющей-Истинно удивило даже ее саму. – Я не знала наверняка, но только потому, что не стала спрашивать его напрямую. Да, старшая певица. Я знала, чего добивается Лазающий-Быстро. Возможно, я была не права, помогая ему. Но даже если я была не права, он-то уж точно был прав»
Остальные старейшины ошеломленно уставились на нее, а она повернулась к ним, отвернувшись от юного двуногого и своего брата.
«Лазающий-Быстро и этот двуногий связаны между собой, – сказала она им. – Я оценила эту связь, что может сделать и любой из вас, если вы не доверяете мне. Он защищал… не супругу, если быть точным, но нечто очень близкое к этому. Это его двуногий, и он сам также принадлежит ему. Он не мог не защитить его, как не смог бы отказаться защищать меня, или я не смогла бы отказаться защищать его»
«Милое заявление, – кисло заметила Прядильщица-Песен, когда ни один из самцов не решился встретиться взглядом с Поющей-Истинно или опровергнуть ее слова. – Возможно, даже справедливое… пока речь идет о Лазающем-Быстро. Но Сломанный-Зуб говорил обо всем клане. У нас нет связи с этим двуногим, и вообще вся эта ситуация – лишь подтверждает то, как опасны поспешные контакты с двуногими. Взгляни на своего брата, певица памяти, и скажи мне, что продолжать контакты с этими существами не есть безумие!»
«Хорошо, старшая певица, – произнесла Поющая-Истинно все таким же спокойным и ясным мыслеголосом, – если хочешь, я скажу именно так. На самом деле произошедшее здесь яснее всего подтверждает то, что мы должны расширять наши контакты с двуногими, поскольку мы обязаны выяснить, смогут ли другие представители Народа создать подобные связи с двуногими»
«Новые связи?» – ахнул Сломанный-Зуб.
Он и Копатель вытаращились на нее в ужасе, а Прядильщица-Песен – в изумлении таком глубоком, что не оставляло места для других эмоций. Напротив, Короткий-Хвост опустился на землю рядом с ней, излучая горячее одобрение и к ним присоединились – хотя и менее уверенно – Быстрый-Ветер, старейшина-воспитатель молодых разведчиков и охотников, и Кусающий-Камни, возглавлявший мастеров по кремню.
«Новые связи», – ровно ответила Поющая-Истинно, и Сломанный-Зуб зашипел; не в гневе, поскольку ни один самец не бросил бы вызов певице памяти как бы его не провоцировали, но в абсолютном отрицании.
«Нет, выслушайте меня! – приказала Поющая-Истинно. – Права я или нет, но я – певица памяти. Вы выслушаете меня и весь клан – весь клан, Сломанный-Зуб, а не только старейшины – рассудит нас!»
Сломанный-Зуб изумленно попятился, а Прядильщица-Песен вздрогнула от еще большего изумления. Как вторая по старшинству певица памяти, Поющая-Истинно имела полное право на такое требование, но, произнеся его, она фактически бросила вызов Прядильщице-Песен. Она обратилась ко всему клану, требуя решения большинства взрослых, когда все знали, что Прядильщица-Песен с ней не согласна. Если клан поддержит Поющую-Истинно, то она станет старшей певицей памяти Яркой Воды, а если клан отвергнет ее, то она потеряет всю власть и влияние.
Но вызов был брошен, и члены клана собрались ближе.
«То, что сделал мой брат, сформировав связь с этим двуногим, не было его выбором, – сказала тихо, но четко Поющая-Истинно. – Это не могло быть его выбором, поскольку никто из Народа даже не предполагал, что нечто подобное возможно. Не мог он и знать – как и никто из нас – как установить подобную связь с двуногим, даже если бы и хотел этого. Но связь была установлена, и, хотя двуногий мыслеслеп и не может понимать, что случилось, он тоже чувствует связь. Они связаны друг с другом. Так ли это, старшая певица?»
Поющая-Истинно смотрела прямо на Прядильщицу-Песен и старшая певица Яркой Воды смогла только дернуть ушами в кратком знаке согласия, поскольку всем – певицам и остальным – было очевидно, что это так.
«Очень хорошо, – продолжала Поющая-Истинно. – Мы не знали – тогда – что подобные связи возможны. Теперь, однако, знаем. И каждый из нас мог убедиться в глубине и прочности этой связи. Лазающий-Быстро бился с клыкастой смертью за своего двуногого, но и двуногий бился с клыкастой смертью за него, а по меркам его вида этот двуногий всего лишь котенок. Мы не можем судить обо всех двуногих по одному, но и отбросить этот пример мы не смеем. Мы должны узнать больше о них, об их орудиях и об их намерениях. Они слишком опасны, их слишком много и число их растет слишком стремительно, чтобы мы могли позволить себе не изучать их. В этом Лазающий-Быстро был прав… и все то, что делает их столь опасными, может, в то же время, сделать их могучими союзниками»
Ни шепотка не пробегало среди слушателей. Все глаза были направлены на нее. Даже Сломанный-Зуб перестал хлестать хвостом, поскольку никогда не задумывался над тем, что двуногие могут сделать для Народа. Он был чересчур зациклен на опасностях, которые представляли пришельцы. Надежды Поющей-Истинно укрепились, когда она увидела колебания эмоций в его мыслесвете.
«Если другие наши собратья смогут – и решатся – создать подобные связи, мы многому научимся. Если они пойдут с теми, с кем создадут связь, чтобы жить среди двуногих, то они увидят намного больше, чем подсматривая из тени. Они расскажут нам все, чему научатся, помогут нам понять двуногих. И не забывайте суть этой связи. Двуногие, судя по всему, мыслеслепы. Этот двуногий, во всяком случае. Но, несмотря на свою слепоту, он осознает связь. Он чувствует любовь Лазающего-Быстро… и любит его в ответ. Я полагаю, что из доклада Лазающего-Быстро очевидно, что этот двуногий до встречи с ним считал его не разумнее наземных бегунов или озерных строителей. Теперь – дело иное, но все-таки он не может знать, насколько же разумен Народ. И, скорее всего, нам лучше не раскрывать ему и его старшим насколько мы умны, поскольку лучше, когда тебя недооценивают. Но давайте установим больше связей с двуногими, если сможем. Давайте изучать их, и пусть те, кто установит эти связи, покажут им, что мы не представляем угрозы для них. Мир велик, безусловно, достаточно велик, чтобы разделить его с двуногими, если мы сумеем сделать их друзьями»
На мокрый, быстро темнеющий лес опустилась тишина. А затем, так как это принято у Народа, по одному, по двое, появились мыслеголоса, делающие свой выбор.
12
Лицо Ричарда Харрингтона было бледным, когда мощные прожектора аэрокара высветили разбросанные обломки.
Иконка аварийного маяка Стефани горела прямо в центре ИЛСа[1] аэрокара, указывая на то, что он находится прямо внизу, но в этом сигнале не было необходимости. Обломки разбитого дельтаплана были разбросаны по кронам трех деревьев, и продолжающееся молчание комма его дочери внезапно стало еще более пугающим.
