Владимир Савченко - За перевалом
Вдруг он почувствовал какую-то перемену. Открыл глаза: девушка настороженно смотрела в глубь леса. Хотел спросить – но Ли прикрыла ему рот ладонью.
Тогда и он приподнялся, повернул голову: невдалеке, не далее сотни метров, между деревьев сновали серо светящиеся сутулые фигуры с руками до колен.
«Эхху?!»
Их было много – целая толпа сумеречных безобразных силуэтов. Из леса прибывали новые. Некоторые брели, переваливаясь на полусогнутых ногах, опустив руки почти до земли; другие цеплялись за ветки, опирались на невидимые дубины; третьи и вовсе, не выдержав искуса ходьбы, опускались на четвереньки.
Берн оцепенел, по спине и рукам разлился холод. «Что делать? Бежать?
Догонят, уже было. Забраться на дерево? Они лазают не хуже…»
Из толпы скрюченных привидений выдвинулся один, указующе махнул. В его фигуре и движениях было что-то знакомое. «Вождь! – понял Берн. – Тот, что убивал меня… а потом видел живого в лаборатории, спеленатый в кресле. Не приведи господи встретиться еще!» Племя дикарей поковыляло за вожаком в сторону Биоцентра. В сторону… уф! Берн облегченно расслабился.
– Они нас не заметили, они не видят в теплых лучах, прошептал он Ли. Лежи спокойно, не бойся.
– Они идут к Биоцентру!..
Только к двоим Эоли не относился, как к объектам наблюдений: к Ило и Ли. И обоих он потерял. Да не только их – все. Рухнули замыслы, сгорели в хлорном дыму достижения. Жизнь надо начинать с нуля, имея только опыт ошибок и поражений. Опыт неудачника.
Он лежал на траве лицом вниз. Не нужен ему ни комфорт, ни звездное небо.
Тошно и глядеть на звезды, далекие огненные громадины, подтверждения человеческого ничтожества.
…Но Ило, Ило! Все доказал, поставил на своем (не то, не на своем… а на чем? На страхе будущего?..) – и все же нельзя было так. Не прав он, за пределами логики не прав. Но – сделано.
(И как он покрылся в тот миг сыпью! От нервных мыслей, от чувства поражения?
Вот это да! Выходит, он давно держится на самоконтроле, на биологических знаниях – гальванизирует ими дряхлеющее тело. Проще было бы омолодиться в машине-матке, в его власти… но это не для него, совестливого! Не надо, не надо о нем так – я просто злюсь.)
…И «обратное зрение» не сладилось. А какие были надежды! Восхищался своим умением использовать обстоятельства: пугнул эхху убитым Алем. Ну, вышло что-то разок… так ведь обстоятельство-то уникальное, другое подобное и через тысячу лет не появится. На таких науку не сделаешь. И в подсознании Альдобиана таким способом не проник.
…Чем он пленил Ли? Что он знает о нынешних отношениях мужчин и женщин! Не будет у них ладу, не будет.
– Потому что ты этого не хочешь? Ли поднимет, возвысит его. Она нашего времени.
– Ли еще малышка.
– В том-то и дело, что нет. В этом ошибка: я считал ее наивной, опекал. А она – сильная, сама хочет опекать и заботиться. И нашла себе Аля. Ах, Ли!..
– «Ах, Ли»! И этим ты не прав: ищешь ошибки, умствуешь там, где надо просто любить. Как она. Она не нашла Аля – она полюбила.
Эоли поднялся на локтях, поглядел влево, на коттедж Ли, потом вправо, на жилище Аля. И там, и там было темно. Они в парке? Где бы ни были, но они теперь вместе. И счастливы.
«Это черт знает что! – Он сел, обхватил колени руками. – Аль из Земной эры, кое-как доведенной до человеческих кондиций, – и счастлив, счастливый соперник: А я, зная, умея, понимая несравнимо больше, в большей степени владея возможностями этого мира, – несчастлив. Чепуха какая-то! Что же мне: опроститься: поглупеть для душевного благополучия? Да гори оно синим огнем, не надо мне такого! Пусть на мою долю выпадет побольше другого счастья творчества, счастья Ило. А звезды?..»
И он растянулся в траве успокоенный, закинул руки за голову, смежил веки.
Спать. Завтра трудный день, ему отдуваться за Ило.
Эоли не знал, что в этот момент и Берн уже был несчастен.
– Они идут к Биоцентру! – повторила Ли горячим шепотом. – Надо предупредить.
Она попыталась подняться, но Берн с силой прижал ее:
– Лежи! – Он зачарованно следил за серым пятном удаляющегося во тьму стада.
– Ты что? – удивленно спросила девушка. – Нужно предупредить, там сейчас все спят! Почему у тебя дрожат руки?
– Пусть их предупредят датчики ИРЦ! – прошептал Берн. – Для чего-то ведь они натыканы везде. А мы не обойдемся, заметят… Да не поднимай ты голову! – зашипел он, наваливаясь на Ли.
Она все поняла.
– Пусти-и! – яростно вывернулась, вскочила – и светлой тенью понеслась между стволов и кустов к городку.
И раньше, чем ее силуэт затерялся в ночи, Берн осознал, что потерял Ли навсегда. И вообще все рухнуло.
…Сплоховал Альфред Берн, он же Альдобиан 42/256, ох, сплоховал! А он-то думал, что не боится смерти. Он и не боялся ее, когда, разуверившись в своей эпохе, готовил самоубийственный восемнадцатитысячелетний эксперимент; не боялся, даже хотел, когда столкнулся с обезьяноподобными и принял их за остатки человечества. А сейчас, когда обрел вторую молодость (лучше первой), любовь, счастье, захотелось – на миг, только на миг! – держаться за жизнь любой ценой. Миг, в который совершают предательства.
Исчезли серые пятна эхху и огибавшей их левой стороной Ли. Восстановилась глубокая тишина в лесу – с тем же подчеркивающим ее шорохом сухой листвы над растущей травой. А Берн сидел, опустив голову, тоскливо соображал, что делать дальше. Вернуться в городок? Там сейчас битва, свалка, погром. Чем он поможет? Да и совестно. Ох, совестно!..
Рядом блестела в свете звезд накидка Ли, а за ней у корней дуба биокрылья.
Но все это теперь было ни к чему.
10. ЖУТКАЯ НОЧНАЯ ДРАМА
Великий Эхху, сжимая дубину, вышел на поляну. За спиной густо дышали сородичи. Скудного света звезд было достаточно, чтобы различить контур Большой Халупы Безволосых, выступавшей над Деревьями. В той стороне и их хижины. Сейчас они без крыльев, он знает. Ночью они спят, как все твари.
Хоть и строят из себя. Они не лучше других, Безволосые. Даже у кабана на теле есть волосы, а у них… тьфу! Сейчас ночь, и они прячутся по хижинам.
Ничего не подозревают, не ждут. Великий вождь едва не загыгыкал от сладкого предвкушения: как ворвутся, как будут хрустеть кости Безволосых под ударами их дубин. Они будут кричать, молить о пощаде – и не будет пощады! Будет смерть, надругательство, разрушение. Он отплатит им за все страхи, унижения, беды – прошлые и будущие. Он, Великий Эхху, докажет силой то, что они никогда не докажут своими хитростями: превосходство. Страшно докажет, уаыа!
Коротким властным жестом он разделил племя: часть под водительст молодого Ди двинулась к городку правым краем поляны, остальные левым.
