Илья Бриз - Портал перед пропастью
Потом была демонстрация возможностей информационного пробоя – падение изображения из стратосферы прямо на один из лучей короны статуи Свободы в Нью-Йорке произвело впечатление не только на нового участника команды. Довольный Гришка, научившийся виртуозно управлять координатами окошка, победно улыбнулся, когда даже старший брат охнул, наблюдая за таким пикированием. Обзорная экскурсия по некоторым кабинетам Пентагона и Лэнгли[23] тоже не оставила Штолева без впечатлений, хоть и была очень короткой.
Немного успели поговорить о ближайших планах воздействия на политику в стране и во всем мире.
– И что ты обо всем этом думаешь? – спросил Сахно у Николая, когда все кроме них двоих уже отправились по домам.
– Охренеть вообще-то, – при этом взгляд у Штолева был абсолютно спокойным, без намека на улыбку. – Знаешь, как все это выглядит со стороны?
– Ну?
– Какие-то непонятные мужики браво жопой сели на научное открытие и мнят себя супер-пупер великими. Тут же выдают за бутылкой идеи спасения человечества и лихо определяют судьбы мира. А началось все с банального желания нагрести чужого бабла… Вот на первый взгляд все выглядит именно так. Но, – Николай усмехнулся, жестом останавливая порывающегося что-то сказать Сахно, – но, что самое интересное, я сам другого правильного варианта использования открытия в данной ситуации не вижу. Попытайся вы делать что-то иначе – было бы только хуже. А так – может быть, у нас что-нибудь и получится.
– Только что-нибудь? В таком разрезе?
– Саша, я не пессимист, я реалист. Понимаешь, здесь столько факторов, от которых зависит конечный результат, что предсказать, что у нас выйдет в итоге, не сможет ни один оракул. С другой стороны, пробой – это оружие такой охрененной мощности, если смотреть с позиций экономики, политики и науки, что почти наверняка мы все-таки сможем сделать очень много.
Александр Юрьевич уже не знал, что говорить. Он просто сидел, смотрел на Штолева и курил.
– Но вот безопасностью проекта придется серьезно заняться. Мне придется всех проверенных работников моей службы задействовать только на охране отдела. Саму СБ необходимо реорганизовать и набрать еще сотрудников. Ну и технические средства потребуются в значительно большем объеме. А это, кстати, расходы и не маленькие.
– Да делай, Коля, все, что считаешь необходимым. Кстати, чтобы особо не светиться по деньгам на счетах фирмы, – Сахно достал из внутреннего кармана несколько кредитных карт, выбрал одну и протянул другу, – здесь полмиллиона долларов на предъявителя. Мало будет – скажешь. Подкину еще, сколько потребуется.
– Как отчитываться?
– Н-да, ты, кажется, еще не совсем въехал, – Александр ухмыльнулся, – никак. Мы сами контролируем себя, только чтобы не засветиться большими тратами. И знаешь, что в результате получилось?
– Ну? – до Штолева, кажется, начала доходить ситуация.
– Когда можешь в любой момент потратить почти неограниченную сумму, то перестаешь покупать всякую ерунду. Только то, что именно сейчас необходимо. Более того, выяснилось, что без предметов роскоши прекрасно можно обойтись. Зачем приобретать какую-нибудь картину, если у тебя есть доступ ко всем музеям и частным коллекциям мира? Любуйся на шедевры сколько угодно под любым ракурсом в любой момент. Мировоззрение меняется и, похоже, в лучшую сторону. Даже наш Гришка – не смотри, что молодой – он парень головастый, почувствовал вкус к машинам, но красную "Феррари" себе покупать не собирается, хотя на счетах у него не один десяток миллионов. Вот зачем нам такие огромные деньги, и как нам их правильно применить и, при этом, не засветиться?…
* * *
Уже глубокой ночью, выполнив все свои вечерние контрольно-надзирающие обязанности начальника СБ, Николай приехал в свою квартиру все в том же доме руководства фирмы на Петроградской стороне и задумался.
Сохранить секретность при существующей организации работы сложно. Неимоверно сложно. С одной стороны, отдел необходимо охранять любыми возможными способами, с другой – чем больше сил и средств привлечешь, тем больше риск засыпаться на какой-нибудь мелочи. Больше задействованных охранников – выше вероятность, что кто-то проболтается. В такой ситуации лучший выход – не попасть ни под чье пристальное внимание. Хоть под землю зарывайся. Под землю? Саша Сахно говорил, что есть доступ к любым серверам спецслужб. Следовательно, легко можно найти законсервированный противоатомный бункер времен Союза и по-наглому занять его. А ведь вариант.
Вот только как не засветиться по тепловому излучению? Со спутников ведь постоянный мониторинг поверхности ведется. Если там работать, то все потери энергии выделяются в виде тепла. И как туда добираться, чтобы не засекли? Когда надежно будет работать новая аппаратура Гольдштейна, то транспортная проблема решится легко. Надо будет с Виктором поговорить, он наверняка с утилизацией тепла что-нибудь придумает.
Да, но сейчас-то что делать? Привлекать новых людей для охраны отдела нельзя. Слишком большой риск засветиться. Придется на стороне втихую закупить современной охранной автоматики и самому ее установить. Максимум – задействовать пару-тройку особо доверенных людей.
Уже лег, понимая, что выспаться опять не удастся, но заснул не сразу. Обратного пути нет. Один раз открыв эту дверь, ее уже не закроешь. Нет у него теперь более важного дела в жизни, чем этот проект. Пробой. Фантастика? Но ведь он сам сегодня, как говорит Кононов-младший, пошарился двадцать минут по планете. Завтра у него будет персональный терминал в отделе. Полтора десятка аппаратов информационного пробоя и пяток преобразователей колебаний воздуха в звук, сведенных вместе несколькими компьютерами в один комплекс. Такой же, как у остальных участников команды. И он сам будет заглядывать куда угодно с основной задачей – защитить проект…
* * *
– Вер…
– Ммм? – она оторвалась от книги и повернула голову к Гришке.
– Вера, – в голосе парня было сомнение. Он не знал, стоит ли задавать ей этот вопрос, – у тебя уже был кто-нибудь?
Задумчивое выражение, которое было на лице девушки во время чтения, мгновенно исчезло.
– Тебе обязательно надо это знать? – злость не злость, но вот какая-то гордость неизвестно чем и хитрость хорошо были видны на ее лице.
– Ну… Я люблю тебя, – Григорий сам не понял, что он сейчас сказал. Вот просто думал о Вере, о ее таких больших карих глазах под длинными ресницами, о ее улыбке, почему-то всегда с какой-то хитринкой, о таких сладких на вид губах, о резкой, но такой изящной манере двигаться… Думал и вдруг услышал собственный голос, произносящий эти слова.
