Николай Басов - Главный противник
В конце апреля и начале мая старцы аймихо под руководством Пестеля «разбудили» на зеленой равнине к юго-востоку от полуострова пернатых около пятидесяти роев. Около двадцати из них оказались старыми и были быстро поглощены соперниками. Но, как сообщил Пестель в середине мая, общая численность насекомых перевалила, по оценке старцев, за тридцать тысяч особей.
Ростик знал, что время еще есть, но все-таки забеспокоился. Слишком уж несопоставимым было число богомолов и кузнечиков с надвигающейся на них армией пауков. Это заставило его задуматься над тем, что делать, чтобы насекомых стало больше. Ответ, который ему дали старцы аймихо, был прост – кормить. И они стали кормить. Вернее, попробовали.
Для начала Квадратный пригнал, подпалив степь перед наползающим на них валом пауков, невероятное количество трехгорбых жирафов, гиеномедведей, шакалов, антилоп и даже, как Ростику показалось, немного вконец одичавших волосатиков. Почти все они были тут же съедены, а некоторое количество роев даже объединилось, должно быть, с прицелом одолеть своих насекомых соседей после того, как кончится эта еда. Идея оказалась здравой – соединенные рои, как правило, оказывались куда сильнее, чем те насекомые, которые оставались по каким-то причинам в изоляции. Наблюдая это, помимо прочего, можно было сделать некие, не вполне относящиеся к делу обобщения, но Рост усилием воли не стал обращать внимание ни на что постороннее.
Его вообще не очень интересовало, что будет после этой войны. Хотя при желании он мог бы, вероятно, провидеть это будущее. Вот только вполне могло оказаться, что будет оно без них, без людей, исчезнувших под валом паучьего нашествия. А раз так, то любые попытки подсмотреть будущее лишь расконцентрировали бы его силы. И это было куда опаснее, чем, например, играть в русскую рулетку, используя старый наган, оставшийся у Роста еще с первых войн.
Когда к началу июня еда у насекомых закончилась и Пестель в очередной раз известил Ростика, что производительность самок снижается да и число роев уменьшилось едва ли не до двадцати штук, хотя общая численность насекомых перевалила за сто тысяч особей, пришла пора искать другие источники протоплазмы. Для начала Рост предложил использовать летающих китов, которые, конечно, были бы почти неисчерпаемым источником мяса, но заставить их уйти от леса дваров, подманивая только запахом латекса гигантских деревьев, не удавалось. Летающие черви отлетали от обычного места своего обитания километров на двести, не больше, а требовалось – почти на четыреста. Тогда Рост предложил Пестелю на пару в срочном порядке изучить поведение борыма, чтобы использовать эту естественную для китов приманку.
Вообще-то борым возникал в Водном мире. В течение лета эти летающие крысята являлись кормом для бесчисленной живности болот, были своего рода мясным планктоном сложившейся тут пищевой пирамиды. Причем питались ими так активно и много, что лишь невероятная плодовитость и способность перелетать с места на место по воздуху спасала крысят от полного истребления. По крайней мере, так показалось Пестелю, и Рост с ним согласился.
И лишь с наступлением зимы, когда болота замерзали, крысята переваливали на твердую землю, двигаясь туда, где чувствовали растительность и пищу, уменьшаясь в количестве. Кстати, вал борыма, который прошел через Боловск в первую зиму, был очень большим по меркам этого континента, должно быть, потому, что крысята чувствовали возросшую активность насекомых. Обычно к той местности, где оказалось человечество, борым подходил уже ослабленным, а к лесу доходил почти полностью истощив свои способности мигрировать – иначе дварские угодья, даже под «охраной» летающих червяков, не уцелели бы.
Вот эту мятущуюся, мягкую, поддатливую, но практически неуправляемую, как вода, массу и нужно было выгнать на Зеленую равнину, где обитало основное количество насекомых. За дело, конечно, взялись аймихо, хотя и предупредили Ростика несколько раз, что они никогда еще подобных заданий не выполняли. Они провозились почти неделю, собрав всех старцев и стариц, потребовав для оперативного нанесения ментальных управляющих сигналов почти пять десятков гравилетов, и, когда Рост уже потерял надежду, борым вдруг стронулся с места. Причем весь разом.
Тогда возникла уже другая опасность – крысята могли уничтожить те стада живности, которые были предназначены для кормежки насекомых во время их миграции на восток от Перекопа.
В общем, следует признать, стада живности и растительность на этих пространствах борым подъел очень здорово, но, с другой стороны, удалось стронуть с места и летающих червяков. И тоже в количестве, значительно превосходящем первоначальные планы. Тогда вызвали черные треугольники, чтобы они расстреливали полупрозрачных летунов, но быстро стало ясно, что даже с вооружением крейсеров сделать это очень трудно. Зато когда с полдюжины червяков все-таки было сбито, насекомые охотно двинулись на восток, должно быть, потому, что почувствовали запах крови и добычи.
Самок кузнецы переносили, используя подобие носилок, сплетенных из травы и веток. Иные из «королев» так раздулись, что сверху, из гравилета, на котором Рост облетал эту двигавшуюся на восток массу насекомых по нескольку раз в день, они казались чудовищными гусеницами, видимыми невооруженным глазом за десятки километров. Во время этого движения самки продолжали откладывать яйца. Их, разумеется, тут же подхватывали какие-то рабочие особи и несли, бережно сжав передними хваталами. Кстати, во время этого похода внутриклановый каннибализм насекомых сошел на нет, зато стало больше охоты на особей соседних роев и на их яйца, которые, впрочем, не поедались, а присоединялись к яйцам собственного роя.
Прежде чем воздушные киты, сообразив, что еды тут больше не будет, стали улетать с равнин около Перекопа, старательно обходя отравленный вал далекой дугой в море, насекомые отъелись и размножились до численности в двести тысяч. Может быть, и больше, как призналась разок Бетра-хо. Еще она добавила, что плодить насекомых западнее вала пока не нужно, иначе аймихо не смогут провести их в узкую «форточку», оставленную в отравленном валу. А потерять несколько десятков тысяч насекомых, взращенных с таким трудом, было бы, разумеется, жалко.
В ночь с двадцать второго июня на первое июля, согласно трехнедельному «месячному» циклу, предложенному Перегудой, первые насекомые самых слабых кланов вошли в этот оставленный для них проход. Этими кланами было проще всего управлять, и они куда лучше подчинялись ментальным приказам старцев аймихо. Причем методика управления насекомыми естественным образом сделалась более результативной и экономной. Теперь даже Рост с его несовершенной чувствительностью мог перехватывать приказы аймихо, сосредоточенные на одном выбранном рое. Когда тот удавалось сдвинуть с места, соседние, даже более сильные кланы богомолов и кузнечиков подчинялись охотнее.
