Кир Булычев - Монументы Марса (сборник)
Наступали сумерки.
– Вот мы почти и дома, – сказал Питер. – Осталось три патрона.
– И воздуха на полчаса, – добавил Игорь, взглянув на прибор.
– В темноте легче скрыться.
– Но темноты нам не дождаться.
– А почему они не нападают? – спросил Игорь. – Смотри, вертятся в высоте и не спускаются.
– Дай-ка я попробую пройти дальше, – сказал Питер.
Не успел он сделать и трех шагов по твердой земле, как сразу десяток лебедей кинулись на него. Питер быстро отступил в грязь. Лебеди взмыли вверх. Питер еще раза два повторил маневр, и каждый раз с одинаковым успехом. Ему в голову пришла спасительная идея. Он нагнулся, зачерпнул перчаткой кисельной грязи и, выйдя на сухое место, сунул грязь под нос первому из бросившихся на него лебедей. Догадка оказалась правильной. Лебедь, не долетев метра до протянутой вверх ладони, резко взмыл вверх и умчался в небо, будто ему предложили откушать соляной кислоты.
– Обмажься грязью! – крикнул Питер Игорю. – Они ее не выносят.
Дальнейший путь прошел без всяких приключений. Когда закрылась дверь шлюза, воздуха в скафандрах оставалось еще на пять минут.
Питер задраил дверь и отвинтил шлем.
– Вот, – начал он. – Мы и наш… – И тут же лихорадочными движениями стал всовывать голову обратно в шлем.
– Что с тобой? – спросил Игорь.
– Не снимай шлема! Я, кажется, понимаю лебедей… Подключи запасной баллон. У тебя стрелка на нуле.
– Грязь? – догадался Игорь.
– Она самая. Боже мой, более отвратительного запаха мне не приходилось встречать!..
Большую часть оставшихся до прилета корабля трех месяцев геологи провели в скафандрах. Они бы их совсем не снимали, но иногда приходилось – хотя бы для того, чтобы поесть. На третий день закончились все запасы одеколона и нашатырного спирта, который неплохо отбивал гнуснейший запах кисельного берега.
Приспособиться к запаху было совершенно невозможно. Игорь потерял восемь килограммов веса и полюбил фразу, приписываемую Амундсену. «К холоду привыкнуть нельзя, – повторял он, – можно научиться терпеть его».
Автомат-планер спустился на планету в условленный срок. Геологи в последний раз промыли карболкой образцы пород и те немногие необходимые вещи, что они решили взять. И все равно на борт корабля они поднимались с внутренней дрожью.
Радостная улыбка штурмана, который встретил их у люка, тут же сменилась брезгливой гримасой.
– Ребята, – сказал он, – вы что же…
И тут же раздался голос подошедшего капитана:
– Немедленно в карантин!
Но было поздно. Корабль спасти не удалось. Так он и стоит в нескольких стах метрах за карантинным сектором космодрома Каракорум. По расчетам ученых, запах выветрится через восемьдесят лет.
Сестрица Аленушка и братец Иванушка
Иван прислонился к плоской стене оврага и закрыл глаза.
– Ты чего? – спросила Алена.
– Не могу больше. Минутку передохну.
– Нам надо успеть до сумерек, – сказала Алена.
– Знаю. Но, если я помру на полпути, тебе от этого лучше не будет.
– Не говори глупостей! – разозлилась Алена. – Здесь не жарче, чем в Сахаре.
– Никогда не был в Сахаре, – ответил Иван. – Но, насколько понимаю, там днем все живое прячется в тени или зарывается в песок.
– Здесь песка нет, – сказала Алена.
– На этой планете вообще ничего нет. Только скалы и чудища. Интересно, чем они питаются?
– Пойдем, – сказала Алена. – Скоро у тебя откроется второе дыхание.
– Восьмое, – поправил ее Иван. – У тебя вода осталась?
– Нет, ты же знаешь.
– Персидский царь Кир, спасаясь от Александра Македонского, напился из грязной лужи и признался, что чище и вкуснее напитка ему не приходилось пробовать.
– Если бы мы были на Земле, то я и сама бы напилась сейчас из лужи, – сказала Алена. – Потерпи. Километров через пять будет родник.
Минут десять они брели молча. Впереди показалась куща серых колючих кустов.
– Не смотри в ту сторону, – предупредила Алена.
– Там вода! – прохрипел Иван. – Там вода!
– Ее нельзя пить, – сказала Алена. – Видишь рядом сказозубов?
– Они безвредны.
– Это их водопой.
Похожие на жаб-переростков сизые животные размером с корову медленно поводили многорогими головами, разглядывая пришельцев.
– Ты боишься, что со мной что-нибудь случится?
– Не что-нибудь, а то же, что случилось с экспедиционной собакой. Помнишь?
– Мне рассказывали.
– А я сама видела, как Шарик превратился в одно из этих чудищ.
– Уж очень похоже на сказку.
– Может быть. Доктор Фукс вскрыл его потом: даже все внутренние органы изменились.
– Как он это объяснил?
Алена не ответила.
Путники миновали водоем, и Иван оглянулся, будто бурая вода прудика звала его вернуться.
– Доктор Фукс предложил интересную гипотезу, – продолжала Алена. – Местные виды фауны однополы. Обычно они никогда не покидают своего водоема. Как только одно из животных умирает – от старости ли, от болезни, – другой сказозуб подходит к водоему, напивается этой жидкости (на базе есть фильм – дойдем, посмотришь) и тут же распадается на две особи, такие же точно, как прежние.
– И какой вывод?
– Фукс предполагает, что водоем – хранитель наследственности стада. В нем содержится не вода – хотя по составу жидкость и близка к воде, – а слабый раствор фермента, может быть, несущего в себе цепочки наследственных молекул.
– И много таких водоемов? – спросил Иван.
– Мы пока открыли шесть. И у каждого пасется свое стадо.
– А сказке про собаку ты веришь?
– Я же говорю – сама видела. Ты знаешь, на планете ни лесов, ни больших озер, ни океанов. И в ходе эволюции водоем выработал способность не только поддерживать свой вид, но и влиять на другие живые организмы. Так выражается здесь борьба за существование. Если одна из этих жаб доберется до соседнего, чужого водоема и напьется из него, она превратится в жителя того водоема. Понятно?
– Мне понятно одно: я согласен стать жабой, только бы не умереть от жажды.
– До базы еще два часа ходу. Неужели не дотерпишь? Я думала, что астронавты крепче духом.
Но Ивана не смутил укор. Металлические подошвы равномерно цокали по раскаленным камням, и оба солнца планеты безжалостно жгли сквозь скафандр. Здесь не было теней. Одно солнце светило прямо с зенита, второе катилось вдоль горизонта, не собираясь заходить, и за час успевало трижды обернуться по белесому раскаленному небу.
Снова скала, и у нее – водоем, окруженный стаей нежащихся на солнцепеке рыжих одров, отдаленно напоминающих лошадей, доведенных до последней стадии истощения.
![Артур Кларк - Пески Марса [сборник]](/uploads/posts/books/72419/72419.jpg)
