Саймон Скэрроу - Кровавые вороны Рима
– Какая участь ждет этого убогого? – с болью в голосе произнес Макрон.
– Уверен, в Риме у него есть родные, которые позаботятся о калеке и постараются скрасить его существование.
– Было бы куда милосерднее убить беднягу. Проклятые варвары! Хуже диких зверей!
– Может, ты и прав, но им не откажешь в сообразительности. Каждый, кто увидит Марцелла, когда его повезут домой, поймет, что случится с солдатами, попавшими в плен. Это зрелище потрясет людей. Даже в Риме, вдали от поля брани. Искалеченный молодой аристократ станет темой для разговоров и подтвердит опасения тех, кто считает неразумным расширение наших территорий за счет присоединения Британии. Тех, кто убежден в необходимости вообще оставить эту провинцию. Каратак знает, как наглядно продемонстрировать свою точку зрения, чтобы это наверняка достигло цели. Убив Марцелла, он лишился бы такой счастливой возможности.
Макрон в изумлении уставился на друга.
– Клянусь всеми богами, да ты не лучше Каратака, такой же бессердечный.
– Вовсе нет. Просто за поступками мне виден ход мыслей этого человека. И меня сильно тревожит, что Осторий может сыграть на руку врагу. Придя с огнем и мечом к горным племенам, он восстановит против нас остальных. Есть и еще одна не менее важная проблема. Если римские воины привыкнут к жестокому обращению с местными жителями, трудно будет привести их в норму после завершения кампании, когда их откомандируют в другие места. А потому необходимо выследить Каратака и вынудить сразиться в открытом бою.
– Я гляжу, ему не терпится ввязаться в драку, – задумчиво заметил Макрон. – Как красочно он разглагольствовал о разгроме колонны Марцелла, да еще заявил, что это лишь начало.
– Верно. Возможно, он и хочет произвести на нас именно такое впечатление.
– Как думаешь, что он намеревается делать на самом деле? – раздраженно повел плечами Макрон.
– Точно не знаю. Если мы заберемся в горы в погоне за армией Каратака и в поисках его цитадели, придется растянуть пути сообщения, и они станут легкой мишенью для набегов. Похоже, Каратак возвращается к прежней тактике заманивания, чтобы ударить в тыл. Вывести из себя Остория и подстегнуть его к военным действиям Каратаку удалось.
– Ну, он становится чрезмерно самонадеянным и стремится к спланированной операции на выгодных для себя условиях.
– Есть еще одна вероятность, – с сомнением пожал плечами Катон.
– И какая же? – с трудом сдерживая нетерпение, поинтересовался Макрон.
– Представление, устроенное Каратаком, предназначалось не только для римлян, но и для его сторонников. Он ведет очень долгую войну, а это испытание и для его воинов. Но наши солдаты подчиняются дисциплине, а его воинов надо вдохновлять на битву. Хотелось бы знать, может ли Каратак на них полностью положиться? Пока он одерживает победы, местные племена на его стороне, но если мы вымотаем их, Каратаку придется принять открытый бой, пока под его знаменами достаточное количество сторонников.
– Тогда остается надеяться на лучшее. Не очень-то хочется в последующие несколько лет гоняться за тенями по горам и лесам.
– Согласен. – Катон на мгновение задумался. – По крайней мере, один из наших офицеров понял суть дела. Центурион Квертус, похоже, оставил неизгладимый след в душе Каратака. Думаю, такой человек будет полезен, когда я приму командование фракийцами.
– А по-моему, Квертус не сильно обрадуется нашему приезду, – почесал подбородок Макрон. – Он добывает для себя лавры, а тут вдруг появляешься ты и хочешь все отнять. Ситуация может оказаться весьма щекотливой.
– Ну, если Квертус настоящий офицер, такой как ты, Макрон, опасаться нечего. – Катон потянулся и зевнул. – А сейчас самое время отдохнуть.
Забрав из конюшни седельные вьюки, друзья направились в казармы, где одиноко горела тусклая масляная лампа. Трибуны уже раскатали походные постели и устроились на ночлег, укутавшись в плащи. Макрон и Катон пробрались в дальний угол и расстелили тонкие матрацы из грубой ткани, набитые конским волосом. Многие уже успели уснуть, но некоторые еще бодрствовали.
– Помяните мое слово, – бормотал, обращаясь к товарищам Дециан. – Грядущая кампания обернется катастрофой. Мы имеем дело с дикарями. Сами видели, они хуже диких зверей…
На некоторое время все замолчали.
– Не хочу разделить участь Марцелла, – прошептал один из трибунов.
– Пусть ублюдки сидят у себя в горах, – не унимался Дециан. – Построить форты в ряд, чтобы ни один мерзавец не проскользнул. Это и есть лучший выход.
Макрон улегся на матрац и многозначительно кашлянул:
– Послушайте, трибун, я бы с вашего позволения хотел немного поспать. Но осуществить мое намерение непросто, если вы собираетесь бодрствовать всю ночь и рассказывать разные ужасы, которыми пугают детей да старух.
В полумраке Катон увидел, как трибун уже открыл рот для ответа, но неожиданно передумал и, закутавшись до подбородка в плащ, умолк. Макрон что-то недовольно буркнул и, устроившись поудобней, вскоре тихо захрапел. Катон знал, что надо пользоваться моментом и как можно скорее уснуть, пока храп друга не набрал полную силу. По пути из Рима он научился нехитрому трюку выбрасывать ненужные мысли из головы и отключаться. Катон представлял, как, комната за комнатой, строит маленькую виллу на Албанских холмах рядом с Римом. Когда доходила очередь до триклиния, он обычно засыпал. Однако Катон помнил, что, если сон приходил на этом месте, значит, впереди ждала ночь, полная тревог. Но сейчас долгий день в седле и нервное напряжение, пережитое во время схода, сыграли свою роль, и Катон погрузился в сон, не успев достроить атриум. К счастью, это случилось задолго до момента, когда рокочущий храп Макрона прокатился по казарме, нарушая покой перепуганных трибунов, расположившихся вдоль дальней стены.
* * *До Глевума дорога оказалась тяжелой и заняла полдня. Оттуда губернатор со свитой продолжили путь на север по дороге, ведущей в Корновиорум. Остановившись на вершине покатого холма, Катон, Макрон и Дециан изучали открывшуюся внизу картину. Четырнадцатый легион построил большую крепость в низине, рядом с рекой Северн, и, как водится, недалеко от внешнего рва, за пределами полета стрелы, образовалось большое поселение. Большинство построек было выполнено в местном стиле. Круглые мазанки, увенчанные тростниковыми крышами с отверстием в центре, через которое выходил дым из домашних очагов. Некоторые дома имели более солидный вид: их построили галльские торговцы, последовавшие за своими покупателями, когда из легионов создали армию, вторгшуюся в Британию. В поселении свободные от службы солдаты могли утолить жажду выпивкой и провести время с женщинами. А если легион оставался на месте, некоторые мужчины обзаводились женами и семьями. Подобные союзы заключались неофициально, так как рядовым воинам запрещалось жениться во время службы. Однако они стали устоявшейся традицией, ибо римским солдатам были свойственны все человеческие слабости.
